Галерея демонов Ламбранта

Артём теперь совсем ничего не понимал. Кто же такой этот его загадочный клиент в рясе? Может, всё же какой-то священник из числа религиозных сект?..

– Я не буду признавать вину, – заявил Вадим, которого присутствие этого человека с оцарапанным лицом тоже изрядно напрягало. – Я ничего не делал. Наоборот, хотел помочь.

– А труп Вашего приятеля, Кристиана Власьева, нашли, я так понимаю, на том же кладбище? – вновь принялся Хомунин прояснять обстоятельства дела. – За домом Камаловых, так?

– Я не знаю, где его нашли, – озлобился Плетнёв, потирая синяк под глазом. – Мне ничего не показали и не рассказали. Это следователь должна знать, девушка такая, Юлией зовут.

– Ну, я вот смотрю сейчас протокол осмотра места происшествия,– продолжил Артём, листая на планшетнике фотографии дела. – Судя по карте, это кладбище за домом Камаловых. И уже вот из протокола Вашего допроса, как я понял, именно там Вы с убитым решили поискать пропавших детей.

– Ну, да, искали…

– Ага, и его зарубили как раз похожим топором с нешироким лезвием, а тело положили в могильный грот… Так, отпечатки пальцев Ваши обнаружены на теле, м-да.

Хомунин пытался на ходу знакомиться с уликами и делать какие-то умозаключения.

– Вы закончили? – небрежно поинтересовался Ламбрант, на сей раз повернувшись к адвокату всем телом.

Артём тут же почувствовал, как сердце сжалось у него в груди, и начал кашлять. Планшетник едва не выпал из рук. Он отстранился к зарешётчатому окну, схватившись за горло, и принялся успокаивать дыхание. Вадим недоверчиво посмотрел на эту сцену и вновь уставился на человека со шрамами.

– Кто ты такой? – спросил Плетнёв, решительно не понимая, что делает здесь этот незнакомец.

– Скажем так, я сочувствующий, – улыбнулся Павлов, уже не обращая внимания на кашляющего Хомунина, – и провожу одно небольшое исследование…

– Но ведь ты же не из общины, да? – не унимался Вадим, указав на него визиткой адвоката. – Зачем тебе заниматься моим делом?

– Если я скажу, что мне нужны твои показания против церкви адвентистов, ты поверишь? – ухмыльнулся Ламбрант и вытащил из открытого портфеля Артёма чистый лист бумаги.

– Какие ещё показания???

– Об этом поговорим позже. Сейчас тебе надо знать, что ты уже не состоишь в адвентистском движении. А мне такие люди, отлучённые от церкви чистых христиан, крайне необходимы.

– Как это не состою?! Я планирую вернуться в приход, изучать веру!..

– О, об этом придётся забыть, – твёрдым голосом заявил Павлов, рисуя что-то на бумаге. – Во-первых, тебя оттуда уже изгнали на вчерашнем экстренном сходе. Во-вторых, небезопасно будет появляться среди родственников и друзей убитого Власьева. Я уж не говорю про детишек.

– Но я же никого не убивал и не похищал! – возмутился Вадим. – Клянусь своей жизнью!..

– А вот этого делать не стоит. Мы ведь не на исповеди.

Ламбрант протянул ему лист с начерченным кривым крестом в круге и постучал по нему авторучкой.

– Завтра на суде скажешь, что это сатанинский знак, – сопроводил он свой жест. – Что тебе лично неоднократно поступали угрозы от приверженцев Дьявола. Ну, и твоему бывшему пастору тоже.

– Но… – попытался возразить Плетнёв.

– Ты хочешь выйти отсюда или дальше прослыть адвентистом-сатанистом? – парировал Павлов и вновь постучал авторучкой по своему рисунку. – Скажешь, что в Церкви Равноапостольного Дмитрия Каримского дьяволопоклонники сожгли себя на праздник Бельтан два года назад… И что пастору Камалову это известно.

Вадим был удивлён. Конечно, клеветать на Роберта и своих братьев-адвентистов он точно не собирался. Ведь незнакомец со шрамами говорил чудовищные вещи.

– Ну, и напоследок скажешь, что на кладбище видел посторонних, – добавил Ламбрант и повернулся к притихшему Хомунину. – К завтрашнему заседанию понадобится эксперт-криминалист, который даст заключение, что брызг крови на одежде Плетнёва не обнаружено. А без них предъявить нашему подзащитному нечего.

– Какое завтра? – недоумевал Артём, едва сдерживая кашель. – Какое заседание?.. О чём Вы вообще сейчас говорите???

– О том, что завтра областной суд рассмотрит жалобу на незаконное задержание и помещение под стражу, – скороговоркой произнёс Павлов и взглянул на подследственного.– Если не скажешь так, как я велел, будешь гнить на нарах до конца своих дней, понял?

Вадим поёжился от уродливого лица человека в рясе, но торопиться с ответом не стал. В конце концов, он сам ещё не виделся ни с кем из общины. Наверно, к нему сюда просто никого не пускали. Поэтому надо было прояснить ситуацию с адвентистами. Да и с чего вообще этот незнакомец со шрамами решил, будто Плетнёв станет наговаривать на братьев и пастора такие нелепицы?

– Я лгать не буду, – заявил парень, вызвав ухмылку на лице Ламбранта.

– Будешь, – уверенно ответил тот и жестом потребовал от адвоката планшетник, на котором быстро нашёл фото топорика с красным камнем. – Этот предмет у тебя был в руках в тот день, верно?

– И что? – продолжал недоверчиво бубнить Вадим.

– Где ты его взял? – Павлов увеличил изображение на экране, так что стал виден символ на рукоятке.

– Нашёл под комнатой мальчишек в доме пастора Роберта.

– И ты так спокойно смог взять его в руки? – Ламбрант откровенно удивился этому факту, а Хомунин вообще перестал понимать, что здесь происходит.

– Ну, да, а что такого? – буркнул Плетнёв.

– Если выберешься отсюда, может быть, расскажу, – парировал мужчина в рясе, смяв бумагу с нарисованным сатанинским знаком. Он поднялся из-за стола и повернулся к адвокату.– Мы закончили.

– Так я даже не объяснил клиенту его права! – взорвался Хомунин от такой бестактности.

– Я ваш клиент, – напомнил Павлов, мигом заставив парня позабыть про амбиции.– Всё, что нужно, он узнал. Теперь выбор за ним, а Ваша задача – устроить завтра суд.

Вадим почувствовал себя ребёнком, которого наказали в детском саду и теперь как-то нестандартно воспитывают. Артём же молча кивнул, затолкал в портфель бумаги и планшетник, попрощался с подзащитным и направился к выходу. Собственно, деньги ему дали, а ничего нового предложить следствию он не мог. Исходя из того набора материалов, с которыми он успел ознакомиться, Плетнёву светил солидный срок, даже если тот признает вину и покается. Поэтому казалось странным, каким образом мужик в рясе собирается добиваться его освобождения. Если только подкупит судью?..

Задумавшись об этом варианте, Хомунин не заметил, как Ламбрант выхватил у него портфель и извлёк оттуда планшетник.

– Эту вещь необходимо вернуть лично мне, – заявил Павлов, ткнув в фотографию топорика. – Поэтому понадобится иск об истребовании имущества из чужого незаконного владения.

– В смысле??? – удивился Артём. – А Вам-то с чего вдруг её должны отдавать?

– Потому что я её создатель, – в очередной раз за сегодняшний день огорошил его Ламбрант во дворе СИЗО. – Этот предмет из моей авторской коллекции. Я реализовал его на аукционе в галерее Наватина месяц назад с сохранением права следования.

– Так если продали, то тогда собственник должен подавать иск, – подметил адвокат, у которого в голове от нового дела варилась настоящая каша.

– А собственник мёртв, – улыбнулся Павлов, вернув планшетник хозяину. – Стало быть, по праву следования акс теперь мой.

– Акс? – недоумённо переспросил Артём.

– Так называется этот предмет. Я заключил с галереей договор, по которому коллекция принадлежит покупателю лишь при жизни. А после смерти произведение возвращается автору, то есть мне.

– Не слышал я как-то о таких договорах, – засомневался Хомунин. – Это вообще законно?

– Ну, в авторском праве Вы так же не особо сильны, как и в уголовном, – ухмыльнулся Ламбрант. – Просто составьте исковое заявление и ускорьте процесс его рассмотрения. Мне понадобится этот предмет. Я пришлю Вам на электронную почту исходную информацию.