Спасательная шлюпка. Чума из космоса

– Здесь ничего не повреждено, – сказала она Джайлсу по-альбенаретски. – Это хорошо. Инженер уже занимается приготовлениями. Я подготовлю это место. Вы можете идти. Когда я позову вас, можете вернуться.

Хотя Джайлс с пониманием относился к словам капитана, выбор выражений вызвал у него инстинктивное раздражение.

– Если вы позовете меня, – сказал он ледяным тоном на прекрасном альбенаретском, – мое чувство долга заставит меня откликнуться на ваш зов.

Темные круглые глаза капитана уставились на него. Он не мог прочитать в них никакого выражения. Удивлена ли капитан, безразлична или рассержена – этого понять он был не в силах.

– Я позову вас только при крайней необходимости, – сказала она. – Идите.

Джайлс вышел и вернулся к люку и открытой панели, где ему предстояло работать. Он сунул руки в отверстие, взялся за стержни и стал экспериментировать, упражняясь в управлении. Поначалу все его действия были неуклюжими: у альбенаретских уолдо, как и на их руках, всего по три пальца, сходящихся под углом 120 градусов. Их невозможно свести точно друг против друга, как большой и указательный палец у человека, и несмотря на то что пальцы альбенаретцев заметно сильнее, это обстоятельство ослабляло захват.

Наконец он приспособился пытаться хватать не пальцами, а всей рукой. Эта концепция подразумевала, что он всякий раз давит одновременно на все три шипа, и результат стал похож на хватку альбенаретцев.

Он практиковался, отрабатывая эти движения, когда почувствовал движение рядом и, повернув голову, увидел Бисет, ожидавшую, когда он обратит на нее внимание. Он прекратил упражнения.

– Хочешь со мной поговорить? – спросил он.

– Прошу вас, ваша светлость, не прерывайтесь, – сказала она. Немного помедлив в нерешительности, перешла с бейсика на другой язык и спросила на нем: – Ведь на эсперанто вы говорите, да?

Пока она медлила, Джайлс вернулся к своим экспериментам, но от внезапной смены языка ему не удался тот трехпалый захват, который он вроде бы уже хорошо освоил. Рефлекторно он ответил ей на том же языке, на котором прозвучал вопрос:

– Cu, jes me bonege parloas Esperanto![1 - Да, хорошо знаю эсперанто.]

Затем замолчал, отпустил оба стержня и повернулся, чтобы посмотреть на нее.

– Откуда ты его знаешь? – спросил он на бейсике, понизив голос. – Это старый международный язык. Я сам заинтересовался им около пяти лет назад. Откуда трудяга вообще может его знать?

– Сэр, прошу вас, – сказала она все еще на эсперанто, – продолжайте работать. Тогда остальные сочтут, что не могут правильно разобрать слова из-за шума механизмов.

Он вернулся к упражнениям с уолдо.

– Я спросил тебя, – сказал он на эсперанто, – откуда трудяга может знать этот язык, да и вообще любой язык помимо бейсика? Земные языки прошлых времен изучаются только в высших учебных учреждениях, если только ты не родилась там, где на нем когда-то говорили; но на эсперанто нигде не говорили.

– Я – особый случай, – сказала она.

Не отрываясь от экспериментов со стержнями, он повернул голову и посмотрел на нее. Худое осуждающее лицо оказалось всего лишь в нескольких дюймах. Как и у Мары, в нем проглядывали признаки аристократической изысканности. Когда-то, должно быть, она была вполне симпатичной.

– Да, – сказала она, как будто услышав его мысли, – я не вполне обычная. Выросла в хорошей семье. Но об этом как-нибудь в другой раз. Сейчас главное, что вы должны узнать: что на борту член «Черного четверга».

Джайлс тут же предельно насторожился. Внешне он остался спокоен и продолжал управлять манипуляторами, но прежде чем Бисет успела продолжить, голос капитана позвал его на бейсике из носовой части шлюпки:

– Человек! Идите сюда!

Джайлс оторвался от приборного щитка и сказал:

– Оставайся здесь. Я поговорю с тобой позже.

Он миновал все перегородки, не обращая внимания на вопросы и озадаченные взгляды трудяг. Капитан и инженер стояли в носовой части, причем инженер уже облачился в скафандр. В полунадутом состоянии скафандр стал достаточно прозрачным, чтобы ясно различать внутри него руки и ноги. При ненадетом шлеме голова инженера торчала из шейного кольца, как темная косточка, выдавленная из мутной виноградины.

– Вы командир на этом корабле, – обратился Джайлс к капитану на альбенаретском, – поэтому во имя общих интересов я стараюсь многого не замечать. Тем не менее откровенная невежливость по отношению ко мне будет вызывать такую же реакцию. Когда обращаетесь ко мне на нашем языке в присутствии других людей, постарайтесь использовать вежливую форму обращения, иначе я не буду отзываться. У меня есть определенный статус, который я как лидер этих людей должен поддерживать. Это понятно?

– Воистину понятно, о благороднейший из людей, – ответила капитан. – Отныне, обращаясь на вашем языке, я буду называть вас «магнат». А теперь помогите мне – нужно обмотать скафандр так, чтобы даже в случае небольшой утечки инженер смог продолжить работу.

Она протянула Джайлсу что-то вроде коротких кусков пластикового шнура с металлической жилкой внутри – нечто среднее между веревкой и проволокой. На каждом с одного конца имелся зажим странной формы, и длины шнура хватало, чтобы дважды или трижды обернуть вокруг ноги или руки инженера, затем сунуть свободный конец в зажим и защелкнуть. Теоретически это было не трудно, но в слабом поле гравитации шлюпки оказалось непростым делом. Лучше всего получалось, когда инженер лежал горизонтально на одной из коек, но если Джайлс или капитан тянули или толкали, обматывая шнуром или закрепляя его, тело дергалось и подлетало в воздух. Вскоре они убедились, что наибольшая польза от Джайлса получается тогда, когда он просто удерживает тело инженера, пока капитан обвязывает скафандр.

Когда они закончили и инженер встал на ноги, придерживаясь рукой, как обычно делали все, за опорную скобу, каких было много на потолке и на стенах, он походил на фигуру, составленную из огромных колбасных обрезков. Обвязки сжимали скафандр не настолько туго, чтобы не пропускать воздух внутри него, но в случае утечки их сдавливания будет достаточно, чтобы создать уплотнение.

Во всяком случае, на это надеются чужаки, подумал Джайлс, осматривая инженера, когда они закончили. Но ему не верилось, что эти обвязки окажутся эффективны в случае разрыва скафандра. Внезапно его осенило, что такое обвязывание, возможно, всего лишь ритуал, попытка защитить инженера в безнадежной ситуации. Подобный непрактичный жест вполне мог иметь смысл для представителей этой расы, поклоняющейся смерти. И все же это казалось Джайлсу странным.

– Хорошо, магнат, – сказала капитан. – Идемте с нами. Я выпущу инженера через шлюз и вернусь к главному пульту. Вы займетесь своей частью работы.

Они двинулись к корме мимо трудяг, с интересом следящих за тем, как магнат и капитан помогают инженеру неуклюже передвигаться в распухшем скафандре и с надетым уже шлемом-аквариумом.

Капитан надавила кнопку открытия шлюза, и внутренний люк открылся. На всех поверхностях внутри шлюза мгновенно образовался иней из-за того, что в него проник теплый воздух атмосферы шлюпки. Капитан обернула свои трехпалые руки пластиком, чтобы защитить их от ледяного холода металлических поверхностей, и занялась присоединением фала – группы гибких шлангов для подачи воздуха, тепла и энергии – к скафандру инженера.

Наконец она с этим справилась. Она отступила назад, и внутренний люк шлюза закрылся. Не сказав ни слова, капитан повернулась и отправилась в носовую часть, к главному пульту управления. Сам Джайлс подошел к своему приборному щитку и сунул руки в отверстия.

На экране, который снова ожил, как только Джайлс коснулся стержней, он увидел секцию корпуса с открытым наружным люком шлюза и фигуру инженера в скафандре, медленно выплывающую из шлюза. Через корпус проник снаружи скрежещущий звук, когда ботинки инженера на магнитной подошве клацнули о корпус и попеременно задвигались: инженер зашагал к корме. На экране перед Джайлсом теперь была его раздутая фигура, а к ней тянулся фал. Спустя некоторое время послышался другой скрежет, и уменьшившаяся фигура инженера стала снова расти в размерах – то, на чем крепились манипуляторы и глаз системы управления ими, также заскользило по корпусу, догоняя ее.

Этим передвижением по поверхности корпуса явно управляла капитан. Джайлс понял, что сейчас от него ничего не требуется, и терпеливо ждал. Платформа с манипуляторами в конечном итоге остановилась прямо за спиной инженера, который на самой корме медленно снимал кожух с корректирующего двигателя.

Джайлс на всякий случай осторожно двинул вперед одну из своих механических рук, чтобы быть готовым помочь фигуре в скафандре.

– Стой! – Приказ капитана на альбенаретском прозвучал из приборной панели перед Джайлсом. – Магнат, пока я не скажу – ничего не делайте. Вы незнакомы с нашей техникой и скорее повредите двигатели, чем поможете. Повторяю, без моего приказа ничего не делать.

– Хорошо, – ответил Джайлс. Он ослабил пальцы, но не убрал их от стержней и стоял, наблюдая за происходящим на экране. Инженеру, очевидно, предстояло снять большую часть одного из двигателей чтобы добраться до того, что требовалось отремонтировать. Дело шло медленно – не только из-за большого объема работы, но и ввиду неудобства скафандра и отсутствия гравитации.

– Сэр, – раздался где-то возле его локтя голос Бисет на эсперанто. Джайлс уже совершенно забыл о начатом разговоре. Теперь он вдруг все вспомнил и повернулся, чтобы посмотреть на нее, не отрывая рук от стержней.

– Ах, да, – сказал он на эсперанто, – ты собиралась рассказать мне, откуда знаешь эсперанто.

– Нет, сэр, я собиралась предупредить вас, что здесь, на борту…

– Сначала о более важном, – спокойно перебил ее Джайлс, тоном давая понять, что возражать ему не следует. – Прежде всего я желаю знать, где ты выучила этот язык, а самое главное, откуда узнала, что им владею я?

– Что касается языка, то мне прочли спецкурс. Что касается знания о вас, ваша светлость, мне об этом сообщили. И то и другое было сделано исключительно для того, чтобы я могла общаться с вами наедине, как сейчас. Теперь же позвольте рассказать вам…

– Ах, да, о «Черном четверге». – У него было лишь несколько секунд, чтобы собраться с мыслями после ее второго появления, и он решил, что лучшей стратегий будет пойти ей отчасти навстречу, а то и начать вести в этом обмене информацией. – Что кто-то из этой группы на борту шлюпки.

Ее глаза стали маленькими и острыми.

– Вы знаете об этих революционерах?

– Да, немало слышал о них, – беспечно сказал он. – В молодости я и сам был в каком-то смысле революционером, пока учеба не стала занимать почти все мое время…

– Да, мы знаем, что вы дружили с Полом Окэ и были членом так называемого «философского кружка». Но вы порвали с ним несколько лет назад.

Джайлс сурово взглянул на нее.