Головоломка

Этот сарай был чем-то вроде мрачного храма, в котором мой папа исчезал каждый день. Мне он казался замком, населенным демонами и стоявшим на вершине холма, куда никак нельзя залезть. Или в чертовски глубокой пропасти, где никакой веревки не хватит, чтобы достать до дна.

Нам не разрешалось заглядывать внутрь, и от этого искушение заглянуть чуда было еще сильнее. Но мы прекрасно знали, что если сделаем это, то последует самое страшное на свете наказание. Мы будем изгнаны с острова и больше никогда не вернемся. Когда я читал об изгнании в книгах, я всегда думал, что это не так страшно, как смертная казнь, но теперь, когда появилось место, которое я по-настоящему полюбил, я изменил свое мнение.

Я выплюнул изо рта загубник трубки.

– Ты видел этого ската-хвостокола?! – крикнул я Хассу, вдыхая воздух лагуны. – Он такой огромный! Прямо с кофейный столик!

Мы ныряли с трубками и масками около кораллового рифа. В кристально чистой воде под нами плавали сотни рыб разных видов. Существа всех форм и оттенков просто слепили глаза. Смертельно опасные были самыми интересными. Львиная скорпена с ядовитым гребнем; отвратительные, покрытые наростами бородавчатки с шипами, укол которых убивает за две минуты; морские змеи, чей яд в пятьдесят раз сильнее яда королевской кобры. Все они плавали среди коралловых садов, и от этого зрелища просто захватывало дух. Кораллы-мозговики, мадрепоровые кораллы, роговые кораллы – назовите любой вид кораллов, и они нашлись бы в нашей лагуне.

– Что это там?

Хасс быстро рассекал морскую гладь, маска его была поднята на лоб, трубка болталась.

Он указывал куда-то за риф.

Я поднял маску и посмотрел в том направлении, куда Хасс указывал пальцем. Вначале я ничего не увидел. Волны разбивались о риф, взлетая на метровую высоту, и пришлось ждать затишья, чтобы что-нибудь разглядеть. Потом я заметил его – белый парус на горизонте, прыгающий на волнах вверх и вниз.

– Это всего лишь лодка, – сказал я. – Какая-то яхта.

– Она плывет сюда.

– Да нет же! Сюда запрещено причаливать. Ты же слышал, что сказал отец. Мы единственные, кому дали разрешение находиться здесь.

– А может, они в беде, а, Макс? Или у них кончилась вода?

– Кто знает? Давай лучше посмотрим на этого ската! Он поселился между двумя камнями. Ты увидишь, как из песка торчат его глаза…

Тем не менее позже, когда мы шли назад через тропический лес, снова увидели лодку. Она причаливала к рифу. Парус был спущен, и я увидел на палубе высокого мужчину.

– Отцу это не понравится, – пробормотал я, обращаясь к Хассану. – Вот увидишь!

Разумеется, папа вовсе не обрадовался.

– Что?! – закричал он, только услышав о яхте.

– Яхта. Довольно-таки большая. Сейчас причаливает прямо в лагуне.

Папа подбоченился и посмотрел в том направлении, где была лодка, как будто он мог видеть сквозь тропический лес.

– Хасс говорит, что им просто нужна вода, – сказал я. – Так ведь, Хасс?

Лицо папы слегка разгладилось.

– Да, наверное, так и есть. Конечно же. Молодец, Хассан! А я уже собирался отправиться туда и выглядел бы полным дураком. Вода. Ну конечно же им нужна вода!

Но в действительности никакая вода им нужна не была. Два часа спустя невдалеке от нашего лагеря появился тот самый высокий мужчина, которого я видел на палубе яхты. Папа только что вышел из сарая, хлопнув дверью. Мужчина приблизился к нему, приветливо протягивая руку и улыбаясь той самой улыбкой, которую мой папа называет компанейской. Такую улыбку обычно демонстрируют банковские служащие или страховые агенты.

– Грант Портер, – представился мужчина с американским акцентом. – Кажется, мы некоторое время будем соседями.

Папа не обратил никакого внимания на протянутую руку.

– Это частная собственность, – сказал он. – Вам нужно разрешение властей, чтобы причалить здесь к берегу.

Улыбка моментально исчезла с лица мужчины.

– Да что вы говорите? Ну если это действительно так, то у меня есть разрешение.

Папа подбоченился:

– Могу я поинтересоваться, кем оно выдано?

– Малазийским правительством.

– У меня на руках разрешение, выданное администрацией острова Саравак. Они уверяли меня, что здесь никто не будет нас беспокоить.

– А я получил свое разрешение в Куала-Лумпуре, в центральном правительственном офисе. Кажется, у вас разрешение всего лишь от местных властей, в то время как у меня – от центральных. Что вы на это скажете?

Теперь тон мистера Портера был очень воинственным. Я кое-что знал об американцах от детей из Соединенных Штатов, которые учились в нашей школе. Когда ты впервые встречаешься с ними, они всегда предлагают свою дружбу. Но если она хоть раз была отвергнута, они делаются просто невыносимыми. Папе следовало бы следить за собой: этот янки был по крайней мере в два раза больше его. И папа никогда не умел драться. Мозги у него были величиной с церковный купол, но, думаю, в те дни даже я бы с ним справился.

Тем не менее мистер Портер вел себя как джентльмен. Как и папа, он предпочитал решать проблемы словами, а не кулаками.

– Послушайте, что я вам скажу, – заговорил папа. – Я сейчас на середине одного очень важного эксперимента. Я не могу позволить, чтобы посторонние шатались вокруг да около и мешали мне сосредоточиться. Вам следует найти другой остров. Этот в любом случае скоро исчезнет в море, так что, что бы вы тут ни искали, вы все равно этого не получите. Скоро все исчезнет.

– Как раз по этой причине я сюда и прибыл, – сказал Портер. – И у меня нет никакого желания уезжать куда-либо еще. В моих бумагах говорится, что я могу оставаться здесь в течение шести месяцев. Как насчет этого?

С этими словами американец стремительно развернулся и пошел по тропинке, ведущей через тропический лес к лагуне.

– Чертов ублюдок! – вскричал папа, со злостью пиная ни в чем не повинное дерево. – Кем, черт побери, он себя возомнил?!

Рамбута попытался успокоить папу.

– Джеймс, – сказал он, – если у него есть разрешение, то мы ничего не сможем с этим поделать.

– Если он еще раз появится около нашего лагеря, – продолжал бушевать папа, – я сниму с него скальп!

Тут заговорил Хассан.

– Их надо убить, – бесстрастно сказал он. – Это правильно, это нужно сделать. Когда твоя семья под угрозой…

У меня, наверное, глаза от удивления стали как блюдца. Хассан говорил серьезно!

Папа же просто офонарел от слов своего пасынка. Тот, видно, зашел слишком далеко. Папа всегда говорил, что культурные традиции и воспитание значат очень много.

– Хассан, – сказал он, теперь уже спокойным тоном, – я вовсе не имел в виду, что действительно сниму с него скальп. Это всего лишь такое выражение.

Хассан неожиданно улыбнулся, и в его глазах сверкнуло удовлетворение.

– Ага, вот вы оба и попались!