Семь сестер. Атлас. История Па Солта

Пожалуй, это была единственная часть моей истории, которую я утаил от мсье Ивана. Я знал, что алчность развращает и превращает разумных людей в безумцев. Он ощутил мое колебание.

– Заверяю тебя, я не испытываю интереса к этой вещи. Хочу лишь сказать, что ты должен защищать ее во что бы то ни стало. Не из-за ее материальной ценности, как ты понимаешь, а потому, что ее вполне можно будет использовать в качестве предмета для сделки ради спасения твоей жизни.

– Да. Я так и сделаю.

– Рад это слышать. А теперь, будь добр, расскажи мне об Элле. После всего, что ты вынес, я понимаю, как важно иметь такого друга.

Я поведал ему историю Элле.

– Она совершенно особенная, мсье Иван, если остается такой храброй и доброжелательной, несмотря на обстоятельства. Думаю, она немного похожа на силу тяготения, привлекающую к себе все остальное.

Мсье Иван издал добродушный смешок.

– Ах, Бо, я понимаю. Однако думаю, что она привлекает к себе не все остальное, а главным образом тебя. Бог тебе в помощь, молодой человек, ибо ты влюблен, как будто у тебя без того мало проблем!

– Не знаю, может ли десятилетний мальчик быть влюбленным в кого-то.

– Не глупи, petit monsieur! Разумеется, да! Любви все возрасты покорны. Она держит тебя в своей власти, и отныне ты ее раб.

– Мне очень жаль.

– Жаль? Прошу тебя, ни о чем не жалей! Это скорее повод для радости. Честно говоря, если бы ты был постарше, я бы налил нам водки, и мы бы еще долго говорили о твоей возлюбленной.

– Вы встретитесь с ней, мсье Иван?

– Если я обнаружу, что ты поделился со мной хитроумным вымыслом, чтобы провести свою подружку в консерваторию, то обрушу на тебя адское возмездие… – Он удержал мой взгляд, а потом расплылся в широкой улыбке. – Я шучу, petit monsieur. Разумеется, мы послушаем ее. Мсье Туссен учит играть на флейте, а мсье Мулен – на скрипке. Мы устроим ей прослушивание. Но не стоит и говорить, если мы сумеем организовать ее обучение, то профессора не станут работать бесплатно.

– Об этом позаботится щедрая дама из сиротского приюта.

– Вот и хорошо. Я все устрою и сообщу во время твоего следующего визита. Следует ли мне ожидать, что когда ты вернешься, то снова станешь немым?

Я немного подумал.

– Нет, мсье Иван. Как вы сказали, у нас общая родина.

– Спасибо за доверие, petit monsieur. Ты не пожалеешь об этом. – Я кивнул и потянулся к дверной ручке. – И еще одно. Ты рассказал мне все, но не назвал своего настоящего имени. Поделишься им со мной?

Я сказал свое имя.

– Да, теперь все ясно.

– Что ясно?

– Почему ты чувствуешь бремя всего мира на своих плечах.

* * *

В конце концов прослушивание Элле оказалось формальностью. Мсье Иван недвусмысленно намекнул на это, когда мы встретились в следующий раз.

– Маленький Бо, мне пришлось использовать ложь во спасение, чтобы твоя возлюбленная получила гарантированное прослушивание.

– Она не моя возлюбленная, мсье Иван.

– А кто же? Так или иначе, профессора были далеко не рады тому, что консерватория превращается в детский сад.

– Что за ложь? – нервно осведомился я.

– Что твоя юная подруга связана с мсье Рахманиновым и он лично заинтересован в развитии ее музыкального таланта.

– Мсье Сергей Рахманинов?

– Точно. Настоящий гений, не так ли?

– Но я не понимаю, мсье Иван. Элле живет в сиротском приюте.

– Как бы выразиться потактичнее… Хотя мсье Рахманинов очень добрый и одаренный человек, он известен своими связями… со многими парижанками. Поэтому вполне правдоподобно, что мадемуазель Элле является плодом его связи с одной из таких женщин, и чувство вины вынуждает его принимать меры.

– Мсье Иван, я не уверен, что Элле сможет поддержать такой нелепый розыгрыш, – возразил я.

– Здесь не понадобится никакого розыгрыша. Я сообщил Туссену и Мулену, что юная дама не знает о своем происхождении, а мсье Рахманинов придет в ярость, если она узнает об этом. Я могу гарантировать их молчание; они не хотят расстраивать великого русского композитора.

– Мсье Иван…

– Бо, полагаю, ты хочешь, чтоб вы обучались одновременно? Разумеется, нам придется перекроить расписание уроков, а эта подробность насчет мсье Рахманинова гарантирует, что все пройдет гладко.

Я неохотно согласился поддержать план мсье Ивана при условии, что он косвенно обеспечит Элле еще один уровень защиты. Туссен и Мулен не осмелятся на резкую критику дочери Рахманинова. Хотя, должен признать, мысль о пятне на репутации великого композитора наполняла меня ужасом.

После наших уроков и перед возвращением в «Apprentis d’Auteuil» мы с Элле завели привычку покупать мороженое в маленьком кафе на авеню Жан-Жар, а потом гулять по набережной Сены. Эта привилегия была получена от мадам Ганьон, которая сохраняла неувядающую благодарность за то, что мне удалось обеспечить высшее музыкальное образование для ее подопечной. За последние недели мы раздвинули границы дозволенного, возвращаясь обратно все позже и позже. Иногда мы берем с собой книги и рисовальные принадлежности. Элле читает вслух, а я рисую. Я не считаю себя одаренным живописцем, но мои пейзажи постепенно становятся лучше.