Записки о Галльской войне

49. Видя, что Ариовист стремится пресечь поставки зерна римлянам, Цезарь выбрал удобное место для своего лагеря за лагерем германцев на дистанции около шестисот шагов. Туда он совершил переход в боевом порядке в три линии. Первой и второй линии Цезарь велел отражать, если надо, врага, третьей же линии укреплять лагерь. Как было сказано, место для лагеря находилось примерно в шестистах шагах от врага. Сюда Ариовист послал около шестнадцати тысяч легковооруженных воинов со всей кавалерией в качестве сил, призванных завязать бой с нашими войсками и помешать фортификационным работам. Тем не менее Цезарь держался своего прежнего решения, приказав двум линиям отбросить противника, а третьей – завершить работы. Когда лагерь был оборудован, он оставил в нем два легиона и часть вспомогательных сил. Остальные четыре легиона Цезарь отвел к большому лагерю.

50. На следующий день в соответствии с выбранной тактикой Цезарь вывел свои войска из обоих лагерей и, продвинувшись немного вперед от большего лагеря, сформировал боевой строй, чтобы предоставить противнику шанс сразиться. Поняв, что германцы даже еще не выступили, он отвел свои войска около полудня назад к лагерю. Наконец Ариовист послал часть своих сил атаковать меньший лагерь, и стороны с воодушевлением сошлись в бою, сражаясь до вечера. На закате дня, после больших потерь с обеих сторон, Ариовист отвел свои войска в лагерь. Допросив захваченных пленных с целью узнать, почему Ариовист уклоняется от решающего сражения, Цезарь выяснил причину. Среди германцев существовал обычай, что их замужние женщины должны объявить после жеребьевки[26 - Жребием служили кусочки дерева, помеченные знаками. См. ниже § 53. Ср. с очерками «Германия» Тацита § 10, а в отношении этих женщин, занимающихся ворожбой, § 8, также с его «Историей», книга 4, § 61.] и ворожбы, имеет ли смысл давать бой или нет. Женщины объявили, что небесные силы не дадут германцам победы, если те обеспечат решительное сражение до новолуния.

51. На следующий день Цезарь оставил в каждом лагере по достаточному, как он полагал, гарнизону. Перед меньшим лагерем он выстроил на виду у противника все союзные (вспомогательные) войска с целью произвести демонстрацию силы. Потому что общая численность его легионов была невелика по сравнению с многочисленными войсками противника. Сам он, построив римское войско в три линии, двинулся прямо на вражеский лагерь. Наконец германцы были вынуждены вывести свои войска из лагеря и выстроить воинов племен с равными промежутками. В строю находились гаруды, маркоманы, трибоки, вангионы, неметы, седусии и свевы. Они поставили позади своей линии фургоны и телеги, чтобы лишить себя надежды бегства. В телеги и фургоны были посажены женщины, которые, раскинув руки, со слезами умоляли мужчин, идущих в бой, не предавать их на рабство у римлян.

52. Цезарь поручил легатам и квестору[27 - В данном случае квестор командовал одним легионом, легаты – пятью другими.] командовать легионами, чтобы каждый солдат видел в них свидетелей своей доблести. Сам он занял место на правом фланге, заметив, что неприятельский строй здесь слабее других, затем подключился к битве. По сигналу наши войска повели атаку на противника столь яростно, а неприятель ринулся вперед столь резко и быстро, что применить против него копья не было возможности. Поэтому противники отбросили копья в сторону и принялись рубиться в рукопашном бою. Но германцы по обычаю быстро построились в фалангу и встретили атакующих римлян. Многие наши солдаты оказались достаточно отважными, чтобы налетать на фалангу врагов, выбивать из их рук щиты и наносить разящие удары сверху. Левый фланг противника был разбит и обращен в бегство, однако его правый фланг теснил линию римлян явным превосходством в численности. Молодой Публий Красе, командовавший нашей кавалерией, заметил это и, так как имел большую свободу для передвижения по сравнению с командирами боевой линии, двинул третью линию на помощь нашим сражающимся войскам.

53. Таким образом соотношение сил было восстановлено, и противник всеми силами развернулся и побежал. Он не прекратил своего бегства, пока не достиг реки Рен (Рейн) в 8 километрах[28 - Доктор Райс Холмс полагает, что в 24 километрах, а не в 8, или автор принял реку Иль за Рейн.] от этого места. Там лишь очень немногие германцы, полагаясь на свою силу, бросались в воду, чтобы переплыть реку, или спасались на лодках. Среди них был Ариовист, который нашел лодку, пришвартованную к берегу, и на ней спасся бегством. Всех остальных настигла наша конница и изрубила. У Ариовиста было две жены, одна происходила из свевов, которую он взял с собой из дома. Другая жена происходила из Норика (область между Дунаем и Альпами). Она была сестрой царя Воккиона, который послал ее в Галлию, выдав замуж за Ариовиста. Обе жены погибли в ходе отступления германцев. Из двух дочерей Ариовиста одна погибла, другая была взята в плен. Гая Валерия Процилла, скованного тройной цепью, стражники во время беспорядочного бегства тащили за собой, когда ему посчастливилось встретить самого Цезаря, преследующего врага с кавалерией. Возможность вырвать из рук врага весьма почтенного в Провинции человека, своего близкого гостеприимного друга, воистину доставила Цезарю не меньше удовлетворения, чем сама победа. Он почувствовал удовлетворение и признательность судьбе за то, что она была не менее благосклонна к его другу, когда тот оказался в беде. Процилл рассказывал, что в его присутствии трижды бросали жребий, чтобы выяснить, следует ли его сжечь на костре немедленно или приберечь для другого раза. Он обязан сохранением жизни удачному жребию. Марка Меттия также обнаружили и привели к Цезарю.

54. Когда вести об исходе битвы проникли за Рейн, свевы, прибывшие на его левый берег, стали возвращаться на родину. Племена же галлов, такие как убии, почувствовали страх свевов и принялись преследовать их и истреблять в большом количестве. Таким образом, в один летний сезон были проведены две крупные военные кампании. Поэтому Цезарь отвел свои войска зимовать в землях секванов несколько раньше обычного срока, оставив командовать ими Лабиена. Сам же он отправился в Ближнюю Галлию провести судебные разбирательства[29 - Цезарь был наместником и Нарбонской, и Цизальпинской Галлии и посещал их по меньшей мере раз в год.].

Книга 2

(57 г. до н. э.)

1. Пока Цезарь находился в Ближней Галлии, о чем уже упоминалось выше, до него дошли слухи, а также депеши Лабиена о том, что белги (которые, как я уже указывал, занимают северную треть Галлии) замышляют заговор против Рима и обмениваются заложниками. Утверждалось, что причины заговора состояли в следующем. Во-первых, белги опасались, что, когда вся Галлия[30 - То есть кельтская часть Галлии.] будет умиротворена (то есть покорена римлянами. – Ред.), они окажутся лицом к лицу с римской армией. Во-вторых, мятежные настроения возбуждали в них определенные представители галльских племен, которые не желали как длительного присутствия германцев в Галлии, так и зимовавшей теперь там римской армии, или их влекло к смене власти явное непостоянство и изменчивость характера. В определенных случаях возбуждение было также вызвано тем, что в Галлии отдельные могущественные предводители и такие, которые располагали средствами для вербовки наемников, обычно стремились сделаться царями (вождями. – Ред.). А этого они не могли осуществить в условиях нашего правления.

2. Эти сообщения и депеши заставили Цезаря набрать два новых легиона в Ближней Галлии. В начале лета он поручил легату Квинту Педию вести эти легионы во Внутреннюю Галлию[31 - То есть Дальнюю Галлию.]. Сам Цезарь, как только начались поставки фуража, прибыл в армию. Он обязал сенонов и другие галльские племена, жившие по соседству с белгами, выяснить, что те затевают, и доложить ему. Все они, не противореча друг другу, сообщили, что белги собирают отряды войск, а их армия сосредоточилась в одном месте. В связи с этим Цезарь решил выступить против них без колебаний. Обеспечив войска зерном, свернув военный лагерь, он достиг через две недели границ расселения белтов.

3. Цезарь прибыл туда неожиданно, с быстротой, которую никто не предполагал. Ремы, ближайшее к галлам племя белтов, отправило к нему в качестве послов Иккия и Андекумбория, самых влиятельных членов племени, сообщить, что они и их соплеменники отдаются под защиту и власть Рима, что они не сотрудничают с другими белгами и не причастны к заговору против Рима. Они сообщили о своей готовности передать римлянам заложников, выполнять повеления Цезаря, принимать его в своих поселениях, помогать снабжению его войск зерном и выполнять другие обязанности. Все другие племена белтов, говорили они, вооружены. Германцы, живущие на ближней стороне Рейна, присоединились к ним. Их возбуждение так велико, что ремы не смогли отговорить даже свессионов от соучастия в заговоре, хотя это родственные племена, соблюдающие те же законы и обычаи, имеющие одни с ремами властные органы и одного вождя.

4. Цезарь расспросил их о том, сколько племен вооружено, какова их численность и военная мощь. Он выяснил, что большинство белтов германского происхождения, много лет назад они переправились через Рейн и расселились на нынешних землях по причине их плодородия. Они изгнали галлов, живших в этих местах. Белги утверждают, что были единственным народом, который в свое время не пустил в свои пределы тевтонов и кимвров. Поэтому они используют память об этих событиях для обретения большей значимости и веса в военных делах. В отношении численности белтов ремы подтвердили, что владеют точной информацией об этом во всех деталях, поскольку связаны с ними родственными и брачными связями. Они знали численность воинских контингентов, обещанных каждым вождем на общем собрании белтов для ведения войны. Белловаки пользовались среди белтов наибольшим влиянием благодаря своей отваге, авторитету и численности. Они могли выставить 100 тысяч вооруженных соплеменников и из этого количества обещали выделить 60 тысяч отборных воинов, требуя для себя верховного руководства при ведении войны. Ремы сообщили, что свессионы являлись их непосредственными соседями и занимали земли столь же обширные, сколь плодородные. Еще недавно царем у них был Дивициак, наиболее могущественный правитель во всей Галлии, власть которого распространялась и на эти территории, и даже на Британию. Нынешним царем белтов является Гальба. С учетом его рассудительности и проницательности ему передано, с общего согласия, верховное командование всеми силами. У Гальбы 12 укрепленных поселений, он обещал выставить 50 тысяч воинов с полным вооружением. Такое же количество воинов обещали выделить нервии, считающиеся среди белтов самым свирепым племенем и проживающие дальше всех. 15 тысяч обещали атребаты, 10 тысяч – амбианы, 25 тысяч – морины, 7 тысяч – менапии, 10 тысяч – калеты, столько же – велиокассы и виромандуи, 19 тысяч – адуатуки. Кондрусы, эбуроны, кересы и пеманы (которых без разбору называют германцами) обещали, как полагают, около 40 тысяч воинов. (Итого 246 тысяч. – Ред.)

5. В своей речи Цезарь ободрил ремов. Затем он повелел, чтобы весь их сенат собрался у него в резиденции, а дети их вождей были доставлены туда в качестве заложников. Все эти повеления были скрупулезно выполнены. Цезарь обратился лично к эдую Дивициаку, энергично доказывая, как выгодно для Рима и благотворно для обеих сторон разобщить силы врагов во избежание необходимости биться с ними одновременно со всей их совокупностью. Это было бы возможно, если бы Дивициак повел свои силы к границам белловаков и стал разорять их земли. С этими рекомендациями он и отпустил Дивициака. Как только Цезарь узнал, что все силы белтов собрались и выступили против него, а разведчики и ремы сообщили, что сейчас белги находятся не так далеко, он поспешил форсировать вместе с войсками реку Аксону (Эну), протекающую вдоль дальних границ ремов, и стал там лагерем. Этим маневром он обезопасил одну из сторон лагеря берегами реки, а также свой тыл, обеспечив безопасность необходимых поставок со стороны ремов и других племен. На мосту через реку он выставил охрану, а на другой стороне реки оставил легата Квинта Титура Сабина с шестью когортами. Свой лагерь Цезарь приказал ему укрепить валом высотой 3,7 метра и рвом шириной 5,5 метра.

6. В 13 километрах от этого лагеря располагался город ремов Бибракте. Белги прямо с марша повели энергичный штурм города[32 - На латинском языке «штурмовать прямо с марша», видимо, означает «организовать штурм города частью сил, не прекращая основного марша». Ср. с § 12 этой книги.]. В этот день оборона города с трудом устояла. Галлы и белги используют один и тот же способ штурма. Множество воинов располагается вокруг вала, и, когда со всех сторон в защитников начинают метать камни, а те оставляют стены, штурмующие воины, сформировав «черепаху»[33 - То есть прикрыв головы сомкнутыми щитами.], бросаются к воротам и под стены. В данном случае сделать это было легко. Когда камни и дротики метало так много людей, никто не мог оставаться на стенах. Когда ночью штурм прекратился, знатный и популярный среди соплеменников рем Иккий, бывший в это время комендантом города и одним из членов делегации к Цезарю для переговоров о мире, послал депешу с предупреждением, что не выдержит долго осаду без подкреплений.

7. Воспользовавшись гонцами, доставившими депешу от Иккия, как проводниками, Цезарь направил в полночь в Бибракте на помощь осажденным нумидийских и критских лучников, а также пращников с Балеарских островов. Их прибытие не только подняло боевой дух защитников города, но подвигло их к вылазкам и, с другой стороны, лишило противника надежды на взятие города. Поэтому, постояв короткое время у города, белги, опустошив земли ремов, предав огню их деревни и сельскохозяйственные постройки, куда только смогли дойти, отправились к лагерю Цезаря. В трех километрах от него они разбили свой лагерь. Судя по дыму и кострам, их лагерь тянулся по ширине более чем на двенадцать километров.

8. Вначале Цезарь решил уклониться от решительного сражения, учитывая многочисленность противника и его воинственность. Однако он ежедневно стремился определить посредством кавалерийских стычек, какова сила противника и на что способны наши войска. Затем, почувствовав, что наши воины ни в чем не уступают, Цезарь нашел территорию перед лагерем удобным и пригодным по своим естественным условиям местом для построения боевого порядка. Ведь холм, на котором был разбит лагерь, отстоял немного от равнины, представляющей для развертывания войска в боевой порядок настолько широкий фронт, насколько необходимо. На флангах склоны холма круто обрывались, но по фронту полого спускались до уровня равнины. На флангах холма Цезарь приказал вырыть под углом[34 - К боевому порядку.] оборонительные рвы протяженностью четыреста шагов, а в конце рвов – построить укрепления, оборудованные тяжелыми метательными орудиями. Таким образом, неприятель не мог благодаря своей многочисленности обойти с флангов сражающуюся боевую линию римлян. Сделав это, Цезарь оставил в лагере два недавно набранных легиона, чтобы их можно было бы в случае необходимости использовать в качестве резерва. Остальные шесть легионов он построил в боевой порядок перед лагерем. Неприятель также вывел свои войска из лагеря и построил их.

9. Между нашими и неприятельскими войсками располагалось небольшое болото. Противник выжидал, будут ли наши воины преодолевать его. Но они не трогались с места, готовые немедленно атаковать неприятеля, как только он окажется в трудном положении, пытаясь сам перебраться через болото. Между тем происходил кавалерийский бой между сторонами. Ни одна из армий не входила в болото, кавалерийский же бой складывался в нашу пользу. Поэтому Цезарь повел свои войска назад в лагерь. Противник немедленно двинулся со своего места к реке Аксона (Эна), которая, как упоминалось, находилась позади от нашего лагеря. Белги обнаружили броды и попытались перебросить часть своих войск на другой берег, намереваясь, если представится возможность, взять штурмом укрепление под командой легата Квинта Титурия и уничтожить мост. В случае же отсутствия такой возможности они хотели опустошить территорию ремов, весьма выгодную для нас в военном отношении, и таким образом лишить нас подвоза продовольствия и фуража.

БИТВА НА РЕКЕ АКСОНА (ЭНА)

10. Об этом Цезарю сообщил Титурий, и Цезарь поспешил со всей кавалерией и легковооруженными нумидийцами, пращниками и лучниками через мост навстречу врагу. Там произошел яростный бой. Наши войска атаковали противника, оказавшегося в трудном положении, в реке, и перебили множество вражеских воинов. Остатки войск противника, пытавшиеся с беспримерной отвагой переправиться через реку по трупам своих товарищей, они отбросили тучей дротиков. Первый отряд вражеских воинов, уже переправившийся на другой берег реки, был окружен кавалерией и уничтожен. Теперь противник осознал, что обманулся в надеждах взять штурмом укрепление ремов и переправиться через реку. Он понял, что наши войска пришли биться отнюдь не в неблагоприятной обстановке. Более того, снабжение продовольствием войск белтов стало ухудшаться. Поэтому они созвали совет и решили, что участникам совета следует разъехаться по домам и мобилизовать силы для защиты своих племен, на земли которых римляне могут послать свою армию, чтобы драться на своей собственной, а не чужой территории и использовать ресурсы племен для снабжения своих войск продовольствием. К такому решению, помимо прочих причин, их подтолкнула весть о том, что к землям белловаков приближаются Дивициак и его эдуи. Белловаки не могли больше медлить, иначе они потеряли бы возможность оказать помощь соплеменникам.

11. Приняв такое решение, они снялись во вторую четверть ночи с лагерной стоянки в обстановке грохота и суматохи, без определенного приказа и без всякого руководства. Воины каждой общины старались выйти первыми на дорогу и так спешили домой, что их отступление выглядело бегством. Цезарь сразу узнал об этом от своих разведчиков, но, опасаясь засады, поскольку еще не представлял себе причину их отступления, держал пехоту и кавалерию в лагере. На рассвете, когда информацию подтвердила рекогносцировка, он послал всю свою кавалерию настичь арьергард отступающих войск. Командовать кавалерией он назначил легатов Квинта Педия и Луция Аврункулея Котту. Цезарь приказал Титу Лабиену следовать за конниками с тремя легионами поддержки. Кавалерия напала на арьергард и гнала его многие километры. Во время бегства противника было перебито множество его воинов. Ведь пока воины хвоста колонны, на которых нападали конники, отчаянно оборонялись, храбро отражая нападение, впереди идущие воины, полагая, что они в безопасности, и не обращая внимания ни на какие призывы и команды, нарушали порядок следования, заслышав воинственные кличи, и спасались бегством. Так, наши воины, пока позволял дневной свет, перебили множество солдат противника. Они закончили преследование на закате и согласно приказу вернулись в римский лагерь.

12. На следующий день не давая противнику оправиться от страха и разгрома, Цезарь повел свои войска на земли свессионов, соседствовавших с ремами. Совершая форсированный марш, он осадил город Новиодун. Цезарь попытался взять город штурмом прямо с марша[35 - См. примеч. 1, с. 59.], услышав, что город не защищен, но, оценив ширину окружающего город рва и высоту его вала, понял, что не сможет взять город штурмом таким образом, даже если в нем осталось мало защитников. Поэтому Цезарь укрепил лагерь и начал подводить к стенам щиты, защищавшие осаждавших, и готовить приспособления, необходимые для штурма. Между тем много свессионов, бежавших с поля боя, вернулись следующей ночью в город. Когда щиты-мантелеты были быстро подведены к городу и насыпан вал[36 - Или, согласно другим копиям текста, «забросали землю», то есть в ров.], сооружены осадные башни, галлов поразили размах осадных работ, которые они прежде никогда не видели, и сноровка римлян. Они прислали к Цезарю гонцов для переговоров о сдаче города. При помощи ремов, посредничавших в спасении, их просьба была удовлетворена.

13. В качестве заложников были взяты знатные люди племени и два сына самого царя Гальбы, из города было передано римлянам все вооружение. После этого Цезарь принял капитуляцию свессионов и повел армию на территорию белловаков. Представители этого племени собрались вместе со всей знатью в городе Братуспантий. Когда Цезарь с войсками оказался в восьми километрах от города, из него вышли старейшины племени. Они простирали руки к Цезарю и провозглашали громко, что отдадутся под его защиту и власть и не предпримут против Рима никаких военных действий. Подобным же образом, когда Цезарь подошел к городу и разбил лагерь, женщины и дети белловаков с распростертыми руками вымаливали, по их обыкновению, со стен мира от римлян.

14. От их имени Дивициак (который после отступления белтов распустил силы эдуев и вернулся к Цезарю) сказал следующее: «Белловаки всегда пользовались защитой и дружбой общины эдуев. Вожди, заявлявшие, что эдуи доведены Цезарем до рабского состояния и терпят разного рода унижения и оскорбления, подстрекали их как к бунту против эдуев, так и к войне против римлян. Руководители заговора, осознав, какое большое несчастье они навлекли на племя, сбежали в Британию. Не только белловаки, но и эдуи от их имени просят проявить присущее вам милосердие и доброту по отношению к ним. Сделав это, вы поднимете авторитет эдуев среди всех белтов, а именно благодаря их помощи и ресурсам эдуи ранее вели все войны».

15. Цезарь отвечал, что из уважения к Дивициаку и эдуям он примет белтов под свою защиту и сохранит им жизнь. Так как племя белловаков пользовалось большим авторитетом среди белтов и являлось самым многочисленным, Цезарь потребовал от них 600 заложников. Они были переданы римлянам, а во всех городах собрали оружие. Затем Цезарь уехал отсюда и прибыл в пределы амбианов, которые сдались вместе с их знатью без промедления. Их соседями были нервии. Когда Цезарь справился об их природе и характере, то выяснилось следующее. Купцы к ним не допускались, поскольку нервии не позволяли себе ни употребления вина, ни ввоза каких-либо изделий роскоши. Они полагали, что это может ослабить их боевой дух и отвагу. Это были свирепые и храбрые варвары. Они осуждали и обвиняли других белтов за капитуляцию перед Римом и забвение доблести своих предков. Со своей стороны они подтвердили, что не будут посылать гонцов и принимать какие-либо условия мира.

16. После трехдневного перехода в пределах нервиев Цезарь узнал от пленников, что река Сабис (Самбра) находится в не более чем пятнадцати километрах от его лагеря и что за рекой стоят в боевом порядке нервии, ожидая подхода римлян вместе с соседними племенами, атребатами и виромандуями (которых нервии уговорили испытать военную судьбу). И, кроме того, они ожидали подхода сил адуатуков, которые уже выступили в поход. Женщины же и все, кто по возрасту считался непригодным для битвы, были собраны в недоступном из-за болот месте.

17. Узнав об этом, Цезарь послал вперед разведчиков и центурионов для выбора подходящего места для лагеря. Теперь Цезаря сопровождало значительное число сдавшихся белтов и других галлов. Некоторые из них, как впоследствии выяснилось из признаний военнопленных, запомнив обычный порядок следования в эти дни наших войск на марше, пробрались ночью к нервиям. Они сообщили им, что между легионами у нас помещается большой обоз и что, когда первый легион достигнет лагеря, а другие еще находятся в отдалении, легко напасть на него, пока он не перестроился на марше. И если напасть и отбросить этот легион, а также разграбить обоз, другие легионы не смогут этому помешать. План, предложенный теми, кто пробрался к нервиям, отвечал давней боевой практике этого племени. Не располагая собственной кавалерией (они и доныне не уделяют этому роду войск никакого внимания, но рассчитывают на силу пехоты), нервии для успешного противодействия атакующей неприятельской кавалерии подрезают и наклоняют молодые деревца, цепляя их друг за друга толстыми сучьями и перевивая колючим кустарником. Они полагают, что эти плетни, стоящие стеной, послужат для них укреплениями, которые не только невозможно преодолеть, но сквозь которые нельзя даже разглядеть что-либо. Так как подобные засеки находились на пути движения нашей колонны войск, нервии решили воспользоваться предложенным планом.

18. Местность, выбранная нашими центурионами для лагеря, характеризовалась следующими особенностями. На ней возвышался холм, полого спускавшийся к упомянутой реке Сабис (Самбра). На другом берегу реки располагался, напротив первого, еще один холм с похожим склоном. Он был лишен деревьев примерно на двести шагов от основания, в верхней половине порос лесом, так что не просматривался со стороны. Среди этих деревьев укрылся в засаде противник. На открытой поверхности холма вдоль реки виднелось несколько всадников. Глубина реки достигала около метра.

19. Цезарь выслал вперед конницу и следовал за ней со всеми войсками. Но построение колонны было не таким, каким его представили нервиям белги. Теперь Цезарь, по своему обыкновению (когда сближался с неприятелем), двигался шестью легионами впереди без обоза. И уже за этими легионами находился весь войсковой обоз. Далее, в арьергарде колонны, следовали два недавно сформированных легиона, прикрывавшие обоз с тыла. Наша кавалерия перебралась через реку вместе с пращниками и лучниками, завязав бой с всадниками неприятеля. Они последовательно отступали в направлении соратников, прятавшихся в лесу, чтобы те, выйдя из укрытия, атаковали наших воинов. Но наши конники не осмелились преследовать противника выше уровня открытой поверхности холма. Между тем шесть легионов, прибывших к этому месту первыми, оценили объем работ и приступили к сооружению лагеря. Когда наш первый обоз оказался в поле зрения противника, прятавшегося в лесу, в момент, предназначенный для атаки, неприятель внезапно бросился вперед всеми силами, уже построившимися в лесу в боевой порядок, подбадривая друг друга в нападении на нашу кавалерию, которую они смяли и отбросили. Неприятель ринулся вниз к реке с невероятной быстротой, так что почти одновременно его можно было видеть на опушке леса и у самой реки. Затем с той же быстротой враг ринулся вверх по холму в направлении нашего лагеря и войск, занимавшихся его сооружением.

БИТВА НА РЕКЕ САБИС (САМБРА)

20. Цезарю нужно было все сделать одновременно – велеть поднять знамя (красное знамя. – Ред.) и трубить сигнал общего сбора к оружию, отозвать войска, занятые сооружением лагеря, а также тех, которые удалились за материалом для вала, построить воинов в боевой порядок, обратиться к войскам с речью, дать сигнал к наступлению на врага. Осуществлению большей части этих действий мешали дефицит времени и атака противника. В столь кризисной ситуации выручают две вещи: боевая подготовка и опыт войск. Ведь опыт, который воины приобрели в предыдущих битвах, позволил им сориентироваться самим в том, что следовало делать, не хуже, чем по приказам. Кроме того, Цезарь запретил нескольким легатам прекращать работы по сооружению лагеря и оставлять свои легионы, пока лагерь не будет готов. Эти легаты, заметив приближение и быстроту действий противника, не дожидались команды Цезаря, но взяли на себя ответственность за то, какие шаги предпринять.

21. Цезарь отдавал необходимые распоряжения войскам там, где их заставал, и оказался в X легионе. Его обращение к войскам не содержало в себе ничего, кроме напоминания о необходимости не забывать свою прежнюю доблесть, не падать духом и смело отражать натиск неприятеля. Затем, когда противник приблизился на дистанцию броска копья, Цезарь дал сигнал к сражению. Немедленно он отправился в другие легионы, чтобы произнести такую же речь, но обнаружил, что там уже сражаются. Времени было так мало, а напор врага так силен, что становилось некогда не только прикрепить на свои места знаки отличия, но даже надеть шлемы и снять чехлы со щитов. Куда бы ни прибегал воин, оставивший фортификационные работы, какой бы первый штандарт он ни заметил, он становился сражаться под этот штандарт, чтобы не терять времени на поиски своего подразделения.

22. Войска располагались скорее в соответствии с рельефом местности, покатостью склона холма и остротой момента, чем согласно тактическим боевым построениям. Легионы не имели непосредственной связи друг с другом, каждый из них сражался с врагом на своем участке. Между тем видимости по фронту мешали, как указывалось выше, очень плотные засеки. Поэтому нельзя было с определенностью рассчитывать на помощь, нельзя было предвидеть, что следует предпринять дальше, нельзя было командиру контролировать выполнение команд. В такой тяжелой обстановке сражение развивалось по непредсказуемому сценарию.

23. Солдаты IX и X легионов, которые образовывали левый фланг римского войска, пустив в ход свои копья и овладев участком местности, возвышавшимся над противником, быстро загнали часть атребатов (которая противостояла им) в реку. Те запыхались от бега вверх по склонам и ослабели от ран. Наши солдаты преследовали с мечами в руках атребатов, пытавшихся перебраться на другой берег, и многих из них перебили, несмотря на трудные условия. Не колеблясь римляне перешли на другой берег сами и, встретив на твердой почве врагов, которые возобновили сопротивление, вновь обратили их в бегство. Аналогичным образом на другом участке местности два отдельных легиона, XI и VIII, прорвали ряды виромандуев, с которыми бились, спустились с холма и продолжили сражаться у самого берега реки. Но в связи с этим – хотя на правом фланге сражался XII легион, а неподалеку от него VII – почти вся фронтальная и левая сторона римского лагеря остались неприкрытыми. В этом месте[37 - То есть в направлении неприкрытого угла лагеря. Часть нервиев атаковала его, другая часть попыталась обойти правый фланг XII и VII легионов. Эти два легиона, следовательно, подвергались угрозе окружения и разгрома.] нервии во главе с Бодуогнатом, их предводителем, повели наступление большой массой в сомкнутом боевом порядке. Часть их начала окружать легионы с фланга, часть – атаковать место расположения лагеря наверху.

24. В этот момент наша конница и легковооруженная пехота, которые сопровождали легионы и которые, как я упоминал, были отброшены назад в ходе первого натиска противника, отступив к лагерю, встретились с неприятелем лицом к лицу и попытались снова уйти от него в другом направлении. Также и маркитанты, заметившие из задних ворот лагеря на гребне холма переправу через реку наших победоносных войск и вышедшие в поисках добычи, оглянувшись, увидели неприятеля, окружавшего лагерь, после чего пустились в бегство сломя голову. В то же время возникло смятение в отрядах, сопровождавших обоз, их солдаты стали разбегаться в панике в разных направлениях. Все эти события напугали некоторых всадников из племени треверов, отличающихся исключительной отвагой среди галлов. Племя треверов послало их Цезарю в качестве вспомогательных войск. Когда же эти треверы увидели, что наш лагерь занят множеством неприятельских воинов, что наши легионы подвергаются атаке и почти окружены, что маркитанты, всадники, пращники, нумидийцы рассеяны и бегут в разных направлениях, то, разуверившись в победе, поспешили домой. Беглецы доложили в племени, что римляне отброшены и разбиты, а неприятель овладел их лагерем и обозом.

25. Ободрив X легион, Цезарь отправился на правый фланг. Там он увидел, что его войска отброшены, а воины XII легиона, собрав штандарты в одном месте, сгруппировались настолько тесно, что мешали друг другу сражаться. Все центурионы четвертой когорты погибли, знаменосца постигла та же участь, штандарт был утерян. Почти все центурионы других когорт были либо ранены, либо убиты и среди них – главный центурион, храбрейший из храбрых, Публий Секст Бакул, который получил много серьезных ран. Он не мог больше стоять на ногах. Остальные воины изнемогали, те из них, которые занимали самые задние ряды, не участвующие в бою непосредственно, отступали, чтобы избегнуть попаданий метательных снарядов. Противник не прекращал натиск вверх по склону, оказывая мощное давление на оба фланга римлян. Обстановка, по оценке Цезаря, была критической, неоткуда было взять подкрепления. Поэтому, взяв у солдата из задних рядов щит, так как пришел туда без щита, Цезарь двинулся в первую линию, выкрикивая по именам центурионов и подбадривая солдат. Он звал их в наступление и призывал рассредоточиться, чтобы быть в состоянии свободнее действовать мечами. Его прибытие внушило войскам надежду и подняло их боевой дух. Каждый воин в присутствии главнокомандующего старался сделать все возможное, каким бы отчаянным ни было его положение. Таким образом удалось несколько сдержать натиск неприятеля.

26. Заметив, что VII легион, стоявший рядом, также подвергается натиску врага, Цезарь велел трибунам постепенно сближать легионы, а затем, разворачиваясь, теснить противника. Так и сделали. И теперь, когда не только солдаты в строю, но и фланги легионов поддерживали один другого и исчезло опасение удара неприятеля с тыла, воины стали сражаться и отбивать врага более смело и нападать более отважно. Между тем воины двух легионов, которые прикрывали обоз в арьергарде, получили известие о бое. Бросившись со всех ног на помощь, они быстро оказались на гребне холма на виду у противника. Тит Лабиен, овладевший лагерем противника и наблюдавший с возвышенности, что происходило в нашем собственном лагере, послал на помощь нашим войскам X легион. Когда его солдаты узнали от наших бежавших всадников и маркитантов о положении дел и о серьезной опасности, которой подвергался главнокомандующий, они поспешили на помощь с максимально возможной скоростью.

27. Прибытие новых сил изменило ход битвы. Даже те солдаты, которые упали на землю от ран, поднялись, опираясь на щиты, и продолжили биться. Маркитанты, видя панику в рядах врагов, отражали их нападение даже без оружия. Наконец, конница, смывая храбростью позор своего бегства, стремилась на всех участках поля сражения превзойти отвагой легионеров. Противник же, даже когда утратил надежду на спасение, демонстрировал необычайную смелость. Когда падали сраженными его передние шеренги, на их тела становились другие бойцы и вступали в бой. Когда и они падали бездыханными и росли груды трупов, те, которые выжили, стояли на них, бросая в наших солдат дротики, перехватывая и бросая в нас наши копья. Не будет преувеличением, следовательно, сказать, что только воины большой отваги осмелились переплыть очень широкую реку, взобраться на весьма высокий берег и пробиваться вверх в крайне неблагоприятных условиях местности. Это была задача чрезвычайной трудности, но она оказалась по плечу тем, кто отличался большим мужеством.

28. Это сражение привело почти к полной гибели племени и самого названия нервиев. Узнав об исходе битвы, старейшины племени, которые, как упоминалось, вместе с женщинами и детьми укрылись среди лагун и болот, решили, что больше не осталось ничего, что могло остановить победителей и спасти побежденных. Поэтому, с общего согласия, они отправили к Цезарю гонцов с предложением капитуляции. Рассказывая о несчастье, которое постигло их племя, они сообщили, что из шестисот их сенаторов осталось трое, а из 60 тысяч воинов способных носить оружие – только 500. Проявляя милосердие к их мольбам, Цезарь основательно позаботился о сохранении их племени. Он позволил им сохранить свою территорию и укрепления, а также приказал соседям воздерживаться от насилия и вреда по отношению к нервиям.

29. Адуатуки, о которых я писал выше, шли во всеоружии на помощь к нервиям, но, узнав об исходе битвы, прервали поход и повернули домой. Оставив все свои крепости и укрепления, они собрали все имущество и вооружение в городе, великолепно укрепленном самой природой. По всему периметру крепость окружали крутые скальные обрывы, и лишь с одной стороны оставался покатый склон шириной не более шестидесяти метров. Крепость имела довольно высокую двойную стену, на ней хранились тяжелые камни и заостренные бревна. Это племя происходило от кимвров и тевтонов, которые, совершая поход в Провинцию (Нарбонскую Галлию) и Италию, оставили часть своего имущества, которую не могли везти с собой, на ближнем (то есть западном) берегу Рейна. Для охраны своего добра и в качестве гарнизона крепости было выделено 6 тысяч человек. Это поселение германцев, после уничтожения тевтонов и кимвров, многие годы подвергалось нападениям со стороны соседей. Германцы порой защищались, порой нападали сами. Затем, с общего согласия поселенцев и соседей, был установлен мир, а данная крепость была выбрана местом обитания пришельцев.

30. Сначала, когда подошли наши войска, адуатуки совершали частые вылазки из крепости и устраивали стычки с нашими солдатами. Впоследствии, когда вокруг них соорудили вал в четыре с половиной километра в окружности и с укреплениями через короткие промежутки, они укрывались внутри крепости. Когда к крепости были подведены наши мантелеты, насыпана стена, а в отдалении выросла осадная башня, они сначала смеялись над нами со стены и громко выговаривали нам за сооружение такой большой конструкции на столь отдаленном расстоянии. Как могут, говорили они, малосильные люди такого роста (ведь галлы презирают нас за то, что мы, как правило, уступаем им в росте) вручную переместить столь тяжелую башню к стене?

31. Когда же они увидели, что башня движется и приближается к стенам, то изумились этому необычному и поразительному зрелищу и послали к Цезарю гонцов вести переговоры о мире. По словам гонцов, они полагают, что римляне ведут войну с помощью свыше, раз они способны передвигать с большой скоростью огромную конструкцию такой высоты, а посему они подчинятся власти Рима. Они просят лишь одного, если Цезарь проявит в отношении них ту же милость и доброту, которые, как они слышали, он оказывал другим, и оставит их в живых, то пусть не лишает их оружия. Почти все их соседи враждуют с ними и завидуют их доблести. Они не смогут защититься, если сдадут все оружие. В этом случае для них будет лучше испытать все несчастья под властью Рима, чем пытки и гибель от людей, которых они привыкли держать в подчинении.

32. На это Цезарь ответил, что сохранит жизнь их племени скорее по своему обыкновению быть милосердным, чем из-за какой-то заслуги с их стороны, если они сдадутся до того, как таран коснется их стены. Но, кроме сдачи оружия, не может быть других условий мира. Он поступит с ними так же, говорил Цезарь, как в случае с нервиями, и прикажет соседям не чинить вреда людям, сдавшимся Риму. Гонцы от адуатуков сообщили об этом соплеменникам, и те согласились выполнить приказ Цезаря. Со стен крепости в ров перед ней было брошено большое количество оружия. Горы оружия почти достигали высоты стен крепости и вала. Несмотря на это, как выяснилось позже, треть этого количества было утаено в крепости. В конце концов адуатуки распахнули ворота и в этот день пользовались всеми благами мира.

33. Вечером Цезарь приказал закрыть ворота крепости и вывести из нее войска, чтобы ее жители не понесли от них ночью ущерба. В уверенности, что после капитуляции крепости наши войска покинут свои позиции или, по крайней мере, станут менее бдительными, ее обитатели, очевидно, решили осуществить составленный заранее план. Часть из них располагала припрятанным оружием, часть имела щиты, сделанные из обработанной коры дерева или сплетенных ивовых прутьев и наспех покрытых (в условиях дефицита времени) кожей. В третью четверть ночи они совершили всеми силами внезапную вылазку из крепости со стороны, где подъем к нашим полевым укреплениям можно было осуществить по менее крутому склону. Однако очень быстро, как предусмотрел заранее Цезарь, был подан световой сигнал, и к месту нападения прибыли подкрепления. Неприятель бился яростно, как и следовало ожидать от отважных воинов в отчаянном положении, когда надежду на спасение давала лишь одна доблесть. Его воины сражались в неблагоприятных условиях местности против солдат, которые метали в них разные снаряды с вала и башен. Погибли около 4 тысяч неприятельских воинов, остальные бежали снова в крепость. Утром ворота разбили, так как у них больше не было защитников, и наши войска вошли в крепость. Затем Цезарь продал разом все трофеи (в том числе людей), взятые в крепости. Купцы заплатили ему за 53 тысячи человек.