Ричард Длинные Руки. Удар в спину

Глава 3

Голос помедлил, видимо, еще не все файлы из подключенных блоков усвоил и разложил по директориям, или даже дефрагментирует и чистит от мусорных хвостов, наконец произнес с той же равнодушной интонаций:

– У него личное устройство.

– Прекрасно, – сказал я. – Перемещался при помощи того устройства по этой… небесной лаборатории? Или это завод?

– Вопрос непонятен.

– Неважно, – сказал я. – А на землю и взад?

– Да.

Я с трудом сдержал ликование, сказал быстро:

– Клара, где комната верховного командира?

– В квадранте эф-семьдесят.

– Не умничай, – посоветовал я, – ты пальцем покажи. Или говори, куды итить. Я иду искать!

Маркиза еще пару часов поспит, хорошо, не обязательно ей присутствовать при моих поисках, вдруг окажутся неудачными, а кто из нас горит желанием показывать женщинам наши промахи?

Возможно, когда-то здесь был тот идеальный вариант, когда большие группы поднимались на скайбагер с помощью чего-то типа силового луча, направленного на особую площадку. Туда набирается необходимое количество народа, затем – р-р-раз!.. и все в силовом коконе доставляются за считаные секунды на такую же площадку внутри скайбагера.

Есть, правда, и продвинутый вариант, когда без специальной площадки, но это будет дороже и потребует тщательнейшей настройки, но это я вообще раскатал губы, хотя это свойство и сделало из трилобита человека.

– Ты меня слышишь? – спросил я на выходе из центра управления. – Или как?

– Могу отслеживать, – ответил голос. – Через реанимированные системы контроля и наблюдения. Если не увижу, то определю по вибрации.

– Обижаешь, – сказал я, – не так уж и топаю. Может, еще какие блоки подключить?

– Нет, – ответил голос. – Разрушено.

– До комнаты командира далеко?

– Если передвигаться с вашей скоростью, то двенадцать с половиной минут.

– Сделаем, – ответил я бодро.

Бобик будто понял, унесся вперед, хотя скорее ориентируется на мой уверенный голос, а это значит, можно резвиться, все хорошо, прекрасная маркиза, хотя мог бы сказать, все хорошо, прекрасный Бобик…

– А что за особый девайс у командира?

Голос ответил с сомнением:

– А вы в самом деле Админ?

– Клара, – сказал я с укором. – Разве не похож?

Она напомнила строго:

– Админ должен знать больше машинных помощников.

– Я только вступил в должность, – напомнил я. – А ты меня со своими добавочными мощностями вводишь в курс дела. Когда разберусь, буду распределять, кого вешать, кому рубить платы. У вас что, в самом деле нет тележек для передвижения?

– Есть. Около двухсот штук.

– Кати сюда одну! Самую красивую и чистую.

Ее голос ответил, как мне показалось, с ехидцей:

– Их в целях экономии отключили первыми.

– Эх… но теперь подключить можно?

– Можно. Но у них изъяты платы памяти и аккумуляторы. И колеса.

Я вздохнул.

– Ладно, я простой Верховный Админ, не гордый. Веди!

Едва я торопливо вышел в коридор, из зала отдыха еще торопливее выскочили Бобик и маркиза. Бобик бросился на шею, но я устоял, а Жанна-Антуанетта церемонно присела, придерживая растопыренными руками края платья и целомудренно склонив голову.

– Маркиза, – сказал я виновато, – вас разбудил этот толстый жрун с наглой мордой?.. Я его накажу!

– Ваше величество, – запротестовала она, – я проснулась сама! А он только сообщил, что вы близко…

– И вы его поняли? – спросил я с сомнением. – Что значит близость к природе… Хорошо, но не отставайте. Я в поиске неведомого, в таких случаях мужчин всегда заносит. И даже женщины не остановят на скаку.

Она поспешила следом, а толстый жрун с наглой мордой начал в нетерпении нарезать вокруг таких черепах круги, ползут, хотя могли бы бежать и даже прыгать, трудно понять этих странных людей.

Похоже, Клара все же наблюдает за мной, из стен иногда слышались короткие подсказки, куда повернуть и куда подняться, в скайбагере лестниц и подъемов не меньше, чем в Маркусе, хоть и не такие масштабные, а когда мы подошли к указанному отсеку, там щелкнули электромагнитные замки, дверь приоткрылась.

Помещение громадное, я остановился на пороге, чувствуя некую ауру. Похоже, общество было сословное, еще как сословное. Впечатление такое, что здесь жили короли. Пусть даже короли хай-тека: богатые, знатные и не упускающие ни одной из привилегий своего ранга или титула.

Мебель и даже стены отделаны дорогими породами дерева, а поверх еще и накладками из золота и серебра. Много совершенно нефункциональных фигурок, слишком изящных и мастерски сделанных, чтобы быть полезными в работе.

Похоже, это холл, зона отдыха командного состава, а дальше в покрытой золотом и картинами в рамках стене расположились на приличном расстоянии одна от другой двери. Ясно, такие просторы не для низшего класса техников.

– Ну, – сказал я, – если не мы, то кто? Или если не здесь, то где?

Клара помолчала, вопрос чисто человеческий, в смысле – красивый, но глуповатый и без всякой информации, но Жанна-Антуанетта, что никакого не поняла бы, жалобно пискнула:

– Ваше величество?

Я пояснил свысока:

– Умничаю я, маркиза, умничаю. Приходится, чтобы. Иначе не совсем как бы.

Она вздохнула.

– Ваше величество, вы все-таки мужчина.

Дверь бесшумно ушла в сторону, что значит, мое верховное админство за неимением конкуренции признано уже всеми системами из числа уцелевших.

Я осторожно заглянул, странно знакомое ощущение, словно вхожу в квартиру знатного барона, богатого и могущественного, что оснастил жилице экранами во всю стену и всякого рода непонятными пока приборами.

То, что это экраны, догадываюсь, хотя там никакой жизни, но само покрытие, серебристое и антибликовое, как бы подсказывает, что там появлялись всякого рода картинки.

Мебель, если это только мебель, выглядит роскошной и удобной, столы из дорогих пород дерева, ножки облеплены замысловатыми фигурками, а столешницы с золотыми узорами, утопленными в идеально ровную поверхность.

– Здесь наверняка жил маркиз, – сказал я авторитетно. – Чувствуете, все здесь маркизье?.. Даже от стен веет маркизантностью, словно маркитантки здесь и ночевали.

Она сказала зябко:

– Антуану бы не понравилось…

– Маркиза, – ответил я, – вон там просто неприлично удобное кресло!.. И кушетка, какая кушетка!.. Нельзя позволять себе такой разврат. Настоящий мужчина должен спать на голых досках, камнях или вообще на чем-то голом. Тем более военный, хоть и маркиз. А вам можно. Вам можно все!

Она вошла робко, спросила очень серьезным голосом:

– Здесь жил военный?

– Ну да, – подтвердил я, – это же заметно. Вон на стене мечи и прочие атрибуты древнего времени! Не перестаю удивляться, до чего же эта любовь к старине живуча даже у гуманитариев. Особенно к холодному оружию.

Она явно не поняла, что такое холодное оружие, осматривалась опасливо.

– Чувствуйте себя свободнее, маркиза!

Она произнесла печально:

– Полагаете, здесь держали моего Антуана? Но, видимо, успели перевезти в другое место?

– Они такие, – подтвердил я. – Хитрые и коварные. А вот мы бесхитростные и честные до дурости. Ну, не до последней, конечно, а так, чтобы не уступать мерзавцам и шантажистам. А лучше превосходить на их же поле.

Она посмотрела на меня с надеждой:

– А вы не уступите?

– Вы ж не уступите? – ответил я вопросом на вопрос. – И не дадите уступить нам, мужчинам, что слишком уж благородные и уступчивые. За каждым сильным мужчиной тихонько стоит слабая женщина, что не дает ему уступать в спорах, войнах и торговле недвижимостью.

– Я тут постою, – пообещала она, – у входа.

– Да, – согласился я. – Смотритесь красиво, как картина в рамке. Рамка вообще-то весьма.

Я сделал шаг вперед, все еще осматриваясь настороженно. Чужое помещение все-таки, вдруг здесь строго с личным пространством. Тем более что чувствуется людской дух, а не каких-нибудь филигонов, как иногда думалось, у гениев мысли бывают причудливыми. Все понятно, конечно, в том смысле, что все непонятно, но смутно знакомо, как филологу в мире технократов, когда ни одной детали не знает, но общую картину схватывает, анатомия и физиология у технарей такая же, как и у филологов, запросы и требования к технике и женщинам примерно одинаковые, как и эргономика.

Я осторожно прошелся по комнате, аппаратуры вроде бы нет, все замаскировано под бытовую мебель или просто встроено. Наверняка и кофемашина есть, управляемая силой мысли, выдаст любой сорт кофе по любому рецепту. Точно есть и менее важные агрегаты, к примеру, следят за здоровьем хозяина и поддерживают в нем оптимальный уровень работы внутренних органов, когнитивных способностей и всяких там непонятных холестеринов.

Жанна-Антуанетта с порога по сторонам не смотрит, взгляд постоянно устремлен на меня. Я поежился, все время ждет с робкой надеждой, что вот сейчас вытащу из какого-нибудь дивана причудливой формы, как фокусник из шляпы зайца, ее Антуана.

Такая женская вера в нас льстит, но и обязывает, что никакому мужчине нравится, как любые из обязанностей, даже если это супружеский долг.

Я настороженно осмотрелся, узнавая в богатом интерьере столы рабочий, обеденный и для приема гостей, роскошное ложе, бароны и маркизы везде одинаковы, прошелся до длинного шкафа во всю стену.

Ну да, гардероб на все случаи жизни, десятки нарядов, камзолы в золоте, в серебре и золоте, с уже нацепленными бляхами отличия и, видимо, орденами…

Еще два шкафа для десятков видов сапог, все-таки есть в нас, мужчинах, что-то такое, что не дает полностью отказаться от этой чисто мужской обуви, хотя в туфлях, конечно же, удобнее и легче…

Еще шкаф, где вся задняя стенка плотно завешана то ли орденами, то ли затейливыми украшениями в виде звезд с разным количеством лучей, от двух до дюжины и больше, золотых и серебряных комет, их больше всего, что-то с этим явно связано. Часть украшений один в один амулеты, но вряд ли в техническом обществе позволено заниматься магией, такое наверняка приравнено к наркотикам.

Жанна-Антуанетта с порога жалобно нявкнула:

– Ваше величество, Антуана могли спрятать в шкафу?

– Могли, – согласился я. – Самодуры!.. Сатрапы!.. Потому с ними нужно быть осторожнее и тщательнее. И проверять каждую мышиную норку.

– Его могли в норку?

– Я ж говорю, сатрапы, – подтвердил я. – Уменьшили и спрятали. Но нас не обмануть, расплата будет жестокой. Кому-то не сносить головы и даже титулов.

– Ваше величество!

– А что? – спросил я. – За нашего Антуана не только головы полетят, но и титулов лишим, хоть это и жестоко. Пусть знают все имперские копыта!..

Медленно двигаясь, шел мимо шкафов с непонятными инструментами, но вряд ли рабочими, какой барон унизится до полезной работы, закрывал и шел дальше, наконец распахнул дверцу последнего.

– Скоты!

Жанна-Антуанетта вскрикнула:

– Ваше величество?

– Что за люди, – сказал я с отвращением, – что за люди… Какие здесь мужчины? Этот шкаф должен стоять первым и на самом видном месте!.. И вообще его можно как-то украсить… Просто позор.

Она вытянула шею, стараясь рассмотреть, что же я обнаружил. По ее логике я должен сейчас начинать вынимать бриллиантовые колье, нитки крупного жемчуга, огромные серьги с рубинами, топазами и прочими изумрудами, что вообще-то, на мой взгляд, еще лучше послужили бы в технике.

Однако я осторожно вытащил нечто похожее на пистолет, та же рукоять, ствол, а в нем дульное отверстие, даже спусковая скоба на нужном месте. В шкафу множество вещиц, очертаниями напоминающих и арбалеты, и гранатометы, но я не мог выпустить из ладони пистолет, мужское чутье подсказывает, что это на самом деле то, что было сперва примитивным луком, потом превратилось в сложный арбалет, затем долго модифицировалось от кремневого пистолета до вот этой штуки, всех возможностей которой не знаю, но куда явно вложен труд всей мощи ума человека, так как ничего лучше он не умеет делать, как убивать себе подобных.

Я взвесил пистолет на ладони и строго напомнил себе, что убиваю как раз не себе подобных, а всего лишь двуногих, а то и вовсе не людей, а живую силу противника, потому убивать можно и нужно во имя прогресса, культуры и гуманизма.

Жанна-Антуанетта наконец-то отважилась переступить порог и тихохонько приблизилась.

– Ваше величество… у вас такое счастливое лицо… вам удалось найти следы Антуана?

– Нашел ключ, – сообщил я, – что поможет добыть ему дверь к свободе! В трудной, неравной, но победной борьбе. Мы всех повергнем, маркиза!.. Антуан будет свободен, как птица!.. Даже как две птицы.

Она смотрела благодарными глазами.

– Ох, ваше величество…

– Верьте, маркиза, – сказал я. – В меня можно только верить, умом не надо. Ум доведет до горя. И вообще, умные люди редко бывают счастливы.

Глава 4

Она не противилась, когда я усадил ее в кресло. На усталом личике промелькнуло выражение ожидания, что вот на этой победной ноте я осуществлю ритуал мужского доминирования, однако я с поклоном отступил, императоры выше математики.

– Отдохните, маркиза, – сказал я. – Я проверю соседние комнаты и тут же вернусь.

Она сказала слабо:

– Я с вами…

– Сидеть! – велел я. – В меня можно верить, я же сказал. Неважно, что там говорит ум. Особенно женский!.. Вы обещали слушаться.

– Ваше величество!

– Сидеть, – повторил я уже отечески.

Она что-то пыталась сказать, но я быстрыми шагами направился к выходу из комнаты.

Вторая комната по размерам такая же, даже мебель одинаковая, разве что в шкафах одежда отличается по размеру, а те же цвета и покрой, что означает униформу.

Третья, четвертая… да, служить здесь было высокой честью, и если жилище простых техников в другой части колоссальной космической станции, а здесь да, герцоги, графы, бароны и прочий благородный люд, хотя у всех, возможно, титулы были совсем непохожие на те, какие приписываю им я.

Последним помещением, как я понял, едва распахнул дверь, оказалась каюта капитана всего скайбагера, или же, как называет его Клара, верховного командира. В смысле, главного на скайбагере, а так может быть адмиралом и даже главнокомандующим.

Вещей у него не больше, чем у других, но все, что заметно с первого взгляда, отличаются большей элегантностью и тщательностью отделки.

Возможно, внутри отличий еще больше, в одинаковых дубовых бочках может быть разный по качеству коньяк, потому я с особой тщательностью пересматривал все личные вещи капитана снова и снова.

На мой взгляд, был настоящим мужчиной, минимум одежды, обуви, зато множество всевозможных девайсов и гаджетов, назначение которых я, конечно, пытался понять, но вскоре откладывал, в голове ни единой зацепки, а вот пояс взял в руки, сел, положив на колени, и рассматривал уже с требовательностью.

Я снял с крючка и подержал в руках этот странный пояс. Тяжелый, миниатюризация здесь если и началась, то далеко даже до середины пути, чувствую в каждой чешуйке нечто важное.

Примчался Бобик, в карих глазах непонимание, ну как можно вот так долго вертеть в руках эту штуку и ничего не делать? Можно же забросить ее как можно дальше, а он помчится быстрее ветра и моментально принесет!

– Ты прав, – согласился я, – забросить бы…

Пояс не просто пояс, иначе был бы роскошнее и легче, а этот шириной в ладонь, центральная пряжка размером с блин для W-штанги, чешуйки по всей длине пояса покрыты золотом, но слишком уж толстые, выпуклые, но вряд ли удастся хоть одну расковырять…

Бобик помахал хвостом, в глазах читалось: а разгрызть? Давай попробую!

– Щас, – ответил я, – мне только взрыва не хватает. Да еще на борту летательного аппарата. А вдруг бабахнет так, что всю станцию разнесет?..

Он посмотрел с удивлением, типа, и что такого?

– И маркизу испугает, – пояснил я.

Он вздохнул и умчался, а я жадно вертел эту штуку в руках, взвешивал на ладони, чувствуя приятную тяжесть, как же здорово щупать вещь, что дает ощущение мощи больше, чем любая магия!

Видимо, в прошлую эпоху достаточно близко продвинулись в прогрессе, до сингулярности оставалось рукой подать… но не успели, война началась раньше. Или не война, а некий технический сбой, что разом уничтожил все на земле, а здесь в скайбагерах остались отрезанными от мира.

Океанский корабль из-за своих размеров никогда не подходит к берегу, команда высаживается на лодках или катерах, так и скайбагер не рассчитан на то, чтобы опуститься на поверхность земли, а если попробует, то половина сгорит еще в атмосфере, а на землю упадут оплавленные куски обшивки. Да и если бы сел, развалился бы под собственным весом.

Если на скайбагере и были ученые, то вряд ли сумели создать хотя бы на какое-то время условия для долгой жизни. Скорее всего, все необходимое доставлялось с земли.

Я чувствовал то сожаление, когда рушится некая давняя мечта. И хотя мечте о том, что на скайбагерах смогу отыскать остатки древнего мудрого общества, не так уж много, когда я их впервые увидел?.. но все-таки некое ощущение пустоты.

Пистолет приятно оттягивает ладонь, я поискал, как вставляется обойма, но рукоять литая, присматривался, ковырял, смотрел так и эдак, но что-то странное, неужели все-таки сумели и в такие малогабаритные штуки вставить преобразователи энергии? Чтоб, значит, захватывать ее из пространства, там ее море, и либо стрелять, либо…

В понятном возбуждении я вышел и походил по наиболее разрушенным помещениям, выбирая самые толстые стены переборок, а Жанна-Антуанетта двигалась сзади, тихая и неслышная, как тень, ее присутствие за спиной улавливалось только по аромату тонких, но мощных в духе эпохи духов.

Такие пистолеты, если это пистолет, должны быть настроены на одного хозяина, чтобы не воспользовался противник, так что я пролетаю, но, с другой стороны, если весь экипаж погиб или вымер от старости, то крайне бесхозяйственно ценную вещь отправлять в металлолом, и это должны были учесть.

Я взялся за рукоять и сказал громко:

– Отныне я твой хозяин и никто больше.

Пистолет не ответил, а я ощутил себя полным дураком, но, к счастью, Жанна-Антуанетта не понимает, когда мужчина умный, а когда дурак, для нее он в первую очередь мужчина, царь природы, при котором женщина – венец творения.

– Будем служить и защищать, – заверил я пистолет. – С любых высот в любое место!.. Наше дело правое, враг будет разбит, победа будет за нами. Вперед к вершинам!.. Весь мир насилья… преобразуем демократическим превентивным ударом!..

Жанна-Антуанетта зачарованно двигается следом, как робкая мышь за гамельнским крысоловом. Мои слова звучат таинственно и страшно, это даже не слова, как она воспринимает их, а жуткие заклятия, после которых из могил встают сонмы мертвых, но она за широкой мужской спиной, страшно, но все-таки первый удар приму я, самец, а женщины в этом веке еще верят в отвагу и самоотверженность самцов, а те пока еще соответствуют своему назначению.

Я остановился перед толстой стеной, заглянул на ту сторону, никаких агрегатов, только две-три стены пустых отделений.

– Ваше величество?

– Закройте уши, – посоветовал я. – А рот закрывать ни в коем случае! Это так женственно.

Она расширила глаза, рот у нее здесь на скайбагере и так не закрывается, а я вытянул вперед эту штуку в обеих руках и нажал на скобу.

Подалась легко, словно пистолет только что прошел профилактический осмотр. Выстрел грянул отвратительно громко. Руку тряхнуло до самого плеча, будто и не высокие технологии, а в стволе обычные бронебойные патроны с пороховым зарядом.

По зубам садануло, в глазах засверкал фейерверк. Я охнул, опустил пистолет, вот уж идиот так идиот, это хуже, чем чувствовать на губах соленый привкус.

Жанна-Антуанетта вскрикнула:

– Ваше величество!.. У вас кровь!

Я потрогал нижнюю губу, на пальцах липкое, зубы ноют, но целы. Жанна-Антуанетта смотрит встревоженно, я сказал, едва шевеля занемевшими губами:

– Сквозь кровь и боль… но Антуан будет спасен, маркиза!.. Я готов пролить кровь и уже пролил, как видите, потому выше и дальше вглыбь! Мы уже начали выполнять важное задание по спасению вашего мужа Антуана.

Она робко протянула мне кружевной платочек. Я промакнул губу, платочек вернул, а пока маркиза прятала его за корсаж, губа перестала ныть, я ощутил, как моментально рассосалась даже радостно собравшаяся наглая гематома.

– Спасибо, маркиза, – сказал я, – вы вносите свой вклад в победу. Со вкладышем!..

– Это же опасно, – спросила она, – или вы справитесь?..

– Ради вашего мужа? – переспросил я. – Ради него я мир переверну!

Ее фиолетовые глаза стали голубыми и засияли, как жемчужины под ярким лучом солнца.

Я прошел к стене, куда стрелял, теперь в ней отверстие с развороченными и оплавленными краями. С радостно стучащим сердцем я сунул в дыру пальцы, пошевелил на той стороне.

Вообще-то легко пролез бы мой кулак. Надеюсь, стена из прочного металла, а то вдруг из крашеной сосны, в той я и сам пальцем пробью дыру больше.

Жанна-Антуанетта смотрит расширенными глазами, так и не поняла, что эту дырку в стене проломил я, особенности гендерного мышления, так папуасы не могли уяснить принципы работы огнестрельного оружия, а я вскинул над головой сверкающий пояс верховного командующего скайбагером.

– Клара! Ты меня слышишь?.. Как это штука работает?

Голос ответил едва слышно:

– Какая? Опишите.

– А ты не видишь?

– Экраны отключены. Нет энергии.

– А восстановить?

– Можно, – ответил голос, – если будет распоряжение.

Я рыкнул:

– Так распоряжаюсь!.. Включи везде, где есть. И вообще я, Верховный Админ, запрещаю тебе помирать, то есть прекращать существование. За аккумуляторами следи, ремонтируй, накапливай для великих дел и свершений, а они воспоследуют!

В стене засветилась точка, расширилась до размеров окошка в деревенском домике.

– Так? – поинтересовался голос. – Можно шире, но энергии мало.

– Ладно, – сказал я, – если поняла, что я держу в руке, покажи, как эта штука работает. И почему такая тяжелая? Пояс штаны поддерживает, а этот как раз снимает!

На экране замелькали картинки, похожие на кадры старой кинохроники. Появился цвет, я всмотрелся, вроде бы то, что мне нужно, и развернулась подробная инструкция для лиц благородного происхождения, как пользоваться универсальным поясом.

Буквы и значки непонятны, даже моя мгновенная адаптация к любому языку не срабатывает, словно здесь все из математических символов, а я в математике вроде Аристотеля в квантовой флюктуации.

– Как включить? – поинтересовался я. – Током не вдарит?..

– Включить можно только на себе, – ответил голос. – С застегнутой пряжкой, это…

– …предохранитель, – подсказал я. – От чересчур умных. Та-а-ак, подпояшемся… Красиво смотрится?.. Гм, вообще-то в самом деле красиво, и об этом подумали… Что, в самом деле управлять этими чешуйками?.. А если подойду к столу и прижмусь к краю поясом?

– Ничего не случится.

– Точно?.. Ах да, у меня же была такая импульсная плита, реагировала только на кончики пальцев. И то чтоб не холодные, как у жабы.

– На кончики ваших пальцев, – уточнила она. – Только ваших.

Я сказал с энтузиазмом:

– Чешуи тут больше, чем на акуле!.. Или акулы бесчешуйные, как улитки?.. В общем, это весьма как бы… Клара, это все работает?

Ее голос прозвучал так же монотонно:

– Командир пользовался только как транспортом. На поверхность земли и обратно.

– Гуманитарий, – сказал я с отвращением. – Но это хорошо, не износил. Хотя для меня пока и это главное, но я, как пионер, хочу все знать!.. Я запасливый.

– Да.

Я сказал с высокомерным упрямством:

– Ты давай подробнее!.. И помедленнее, я человек основательный. Этот пояс дает возможность перемещаться со скайбагера на поверхность планеты?

– И обратно.

– Прекрасно, – провозгласил я серьезно и солидно, но внутри уже ходил и даже скакал на ушах, – это как бы весьма зело, чтобы не сказать больше… А по самой планете?