Ричард Длинные Руки – Властелин Багровой Звезды Зла

Он ловко увернулся, не дав поцеловать себя в нос, вырвался и пошел вокруг нас веселыми прыжками.

Я с трудом заставил скованную судорогой грудь раздвинуться для хорошего вздоха. Был страх, что незнакомый зверь ядовит, а я с местными ядами бороться не обучен, только и того, что могу определить, если в еду или питье чего-то подмешали.

– Никаких путешествий по Маркусу! – приказал я. – А того, кто распространяет слухи, что здесь несметные богатства и горы золотых монет, прикажу повесить всем в назидание и в качестве наглядной агитации за дисциплину и порядок.

Один сказал виновато:

– Мы только из-за тесноты…

Я сказал резко:

– Как только последний взойдет на борт… в смысле, окажется с нами в чреве Маркуса, сразу же выступаем.

– Ваше величество?

– Я позабочусь, – пообещал я. – У меня же всегда получалось, пусть и не то, что хотел, забыли? Так что потерпите, вы на марше!.. Хоть и лежа.

Они молча смотрели нам с Норбертом вслед, кто-то в толпе начал возбужденно рассказывать, как зачищали проход, а оно ка-а-ак выпрыгнет, даже не увидели откуда…

Глава 8

Норберт скупо докладывал на ходу, сколько захвачено провизии, сколько на борту коней и корма, я кивал, а в голове стучала неотвязная мысль, что хотя интерфейс «мозг – Маркус» установлен четко, крепко, но связи только налаживаются, он старается понять мои желания, а я то мыслящий тростник, то петух без перьев и с плоскими ногтями, никак не могу отделить питекантропьи, а то и вовсе кистеперьи чувства от чистого разума Гегеля.

Маркус работает как настраиваемый механизм, иногда вообще кажется живым существом, хотя и подзаряжается, как догадываюсь, прямо из пространства.

Каким-то образом он понял, что мне желается, и, едва поворачиваюсь к стене, тут же делает ту часть прозрачной. Обычно мне это абсолютно не надо, но даже неустрашимый сэр Растер крестится и поспешно отступает, словно оказывается на краю бездны, но я все равно рад, потому что одно дело установить интерфейс, другое – научиться с ним работать.

Еще он уловил мое облегчение и радость, когда фуражиры притащили стол и кресла, потом пол долго вздрагивал, наконец из него выдвинулось еще с дюжину точно таких же, вплоть до царапин на обивке.

Альбрехт увидел в этом колдовство, но Маркус, как я понимаю, то ли частично, то ли весь из наноассемблеров, способных принимать любую форму, в том числе и оружие, уничтожающее не только любую материю, но и само пространство. Или не из наноассемблеров, просто это самое-самое, что я знаю. Но после наноассемблеров может быть что-то и покруче, есть еще пико- и всякие там фемто- и аттоассемблеры.

Даже самые доблестные и отважные рыцари, несмотря на оглушительную победу, в Маркус вошли бледные и с вымученными улыбками. Разве что сэр Растер и Митчелл, не отягощенные излишней интеллигентностью, чувствовали себя, как в захваченном замке не то дракона, не то исполинских огров и у всех деловито спрашивали, сколько бочонков вина с собой взяли.

Я ощутил чье-то присутствие рядом, но никого не увидел, хотя любого незримника засекаю со ста шагов, сказал шепотом:

– Карл-Антон?

Из пустоты рядом ответил совсем тихий голос:

– А вы становитесь все сильнее, мой молодой друг и повелитель.

– Спасибо, – ответил я. – Как вы… теперь?

– Уже присмотрел комнату, – ответил он. – В Маркусе. Предупредите всех, пусть в верхние пещеры не поднимаются, там никто не уцелеет…

– Скажу, – ответил я. – А вы…

– Отправлюсь с вами на Юг, – ответил он. – Глаза мозолить не буду, все-таки крестоносцы, истребители магов… А Юг – моя мечта, сэр Ричард. Все маги Севера мечтают попасть на Юг и насладиться хотя бы созерцанием их чудес.

Я сказал с неловкостью:

– Мне страшно стыдно, что не могу ничего сделать для вас, внесшего такой весомый вклад в победу!

Он сказал успокаивающе:

– Все со временем наладится. Люди свыкнутся. Все будет хорошо…

Голос его затих, я понял, маг отошел в сторону, мне бы так бесшумно двигаться.

Альбрехт и Норберт наблюдали за погрузкой лично, вместе и явились ко мне, серьезные и строгие.

– Ваше величество, – сказал Норберт, и Альбрехт кивнул, подтверждая, что да, в данном случае ваше величество, а не сэр Ричард. – Ваше величество… если вы еще не передумали…

– Все погрузились? – перебил я.

– Последних коней только что провели в это… это вот. Ту пещеру, которую вы изволили определить под конюшни. Ни один из коней вроде бы еще не рехнулся. Но овса им пришлось насыпать в торбы по полной.

Сердце тревожно стукнуло, я поднялся из-за стола и сказал с чувством:

– А момент особый ощутили?.. Исторический… хотя они у нас все исторические… Маркус, закрыть все входы-выходы! Полная герметизация от внешних… вообще от всего.

Альбрехт и Норберт заметно побледнели, я сам чувствую, что в их глазах я чуть ли не сам дьявол, кому начинает подчиняться эта вот Звезда Зла и Разрушения.

– Во имя Господа, – сказал я величественно и важно, – велю тебе подняться над поверхностью планеты… выше слоя облаков… как кучевых, так и перистых…

Задержал дыхание и сжал челюсти в ожидании приступа боли, Альбрехт посмотрел на меня с беспокойством, я сам чувствовал, как раскаленное шило вонзилось в мозг, тут же рука Альбрехта подхватила меня под локоть.

– Сэр Ричард, вы переутомились…

– Еще как, – прошептал я, боль медленно отступала, я договорил: – но сперва доведем дело до конца… и отоспимся…

Пол чуть дрогнул, или это почудилось, больше ничего не произошло, однако в прозрачную часть стены ярко и страшно заглянула чернота с редкими точками звезд.

– Ого, – сказал я, – видите, что значит Имя Господа?..

Норберт первым заметил, куда я вперил взгляд, развернулся в ту сторону и крупно вздрогнул.

– Это что же… ночь?..

– Посмотрите вниз, – посоветовал я. – Маркус, сделай во имя Девы Марии часть стены вот тут… ага, точно, прозрачной… Иллюминатор, то есть окно, прочное, но прозрачное…

Норберт, а за ним и бледный как смерть Альбрехт долго смотрели на далекую зелень внизу, изредка прорезаемую тонкими ниточками рек. Время от времени всю страшную красоту закрывают наползающие облака, но ветер сгоняет их дальше, и снова зелень, похожая на бескрайнее болото.

– Вот так видят землю, – объяснил я, – самые мощнокрылые драконы.

– И орлы? – спросил Альбрехт нетвердым голосом.

– Увы, – ответил я, – орлам сюда не подняться. Вообще-то и драконы не должны, но если магия, то умолкаю.