Ричард Длинные Руки – барон

– Могли поцарапать коней, – напомнил Эбергард.

Сэр Смит тоже оглядывался, вертел головой, глаза круглые, только что челюсть еще на месте, но и то видно, что удерживает от повисания, подобно шагающему экскаватору.

– Так мы антихристы или же, напротив, святая инквизиция?

Дилан предположил наивно:

– Что-то перепутали? Это же простолюдины!

– Они правую руку от левой ноги не отличат, – сказал сэр Смит с невыразимым презрением. – Верно, сэр Ричард?

Я смолчал, не рассказывать же о манипуляции общественным мнением, тем более – целевыми группами. Здесь, конечно, не лобовое манипулирование, а наемничество, но для усиления эффекта нужно, чтобы верили, будто бьются за правое дело. Так, кстати, и дешевле, и боеспособность выше.

– Кукловода бы поймать, – сказал я.

Эбергард взглянул остро.

– Темного монаха?

– Мне цвет не важен, – ответил я, – я демократ, не терплю расизм и негров. Но всех этих дураков зомбируют… не в прямом смысле, очень умелые люди. Пока они живы и на свободе, дураки будут вот так же сбегаться к нашей дороге.

Эбергард подумал, пожал плечами.

– Это несущественно. Во-первых, у нас очень быстрые кони. Во-вторых, что важнее, к нам сразу потеряют интерес, когда узнают, что вы вовсе не тот, за кого себя выдаете. А вообще… в чем-то вы правы, сэр Легольс. Полагаю, в третьем селе нас ждет что-то подобное. Потому нам стоит сделать некий зигзаг… уйти резко влево, там нет дороги, зато неплохая ровная земля, удобная для скачки. Достаточно каменистая, чтобы ее не распахивали, так что больших сел там нет. Сэр Смит, если вам нетрудно, объявите Дилану, что временно меняем курс.

На пятые сутки прошли границу королевства Эбберт, где правит сосед и соперник нашего короля Хайбиндер. Усталые кони едва поднимают морды, страшно разбухшее и побагровевшее солнце неспешно сползает к горизонту. Небесный свод раскалился и таким остался, облака вспыхнули зловещим огнем пожара. Мы начали осматриваться в поисках ночлега. Если нет поблизости села, заночуем и в лесу, как вдруг сэр Смит воскликнул предупреждающе:

– Приближается конный отряд! Пятеро рыцарей, десять копейщиков… и десять лучников.

У графа Эбергарда вырвалось восклицание:

– Наконец-то!

Граф Мемель заметил спокойно:

– Побаивались?

– Да, – обронил Эбергард. Лицо его снова стало замкнутым и высокомерным. – Представьте себе, если бы наша уловка не удалась и враги пустились бы в погоню за настоящим наследником!

– Похоже, – согласился Мемель, – что проверки закончились. Началась охота.

Оба сдержанно улыбались, верные трону служаки, счастливые принять удар на себя, пока их юный сюзерен добирается к трону. Я сдержанно фыркнул, хотя ощутил себя несколько уязвленным.

Все мы придержали коней, не следует создавать впечатление, что стараемся ускользнуть. Даже у сэра Смита не тот конь, чтобы наверняка мог уйти от любой погони, а уж мул брата Кадфаэля…

Из-за леса с дробным стуком копыт выметнулись блестящие на солнце всадники, только десять последних в кожаных доспехах, остальные в железе, кони несут полным галопом в нашу сторону. Я опустил ладонь на рукоять молота.

Всадники начали придерживать коней, все остановились шагах в двадцати, навстречу выехал рыцарь в полных доспехах, забрало поднято, я увидел суровое лицо и серые холодные глаза.

– Кто топчет землю короля Хайбиндера?

Граф Эбергард медленно выехал вперед, я молча смотрел ему в спину, признавая, что я вот так никогда не смогу: ровная спина лейб-гвардейца, безукоризненный разворот плеч, надменно-холодный вид высшего существа, доспехи сверкают так, что сразу видно высшее и самое высшее сословие, ну ни пылинки, хотя остальные вывозились как свиньи, где только и сумели.

Он остановил коня в трех шагах от вожака отряда, помедлил, я восхищенно оценил драматизм паузы, и когда терпение всадников начало угрожающе потрескивать, заговорил ровным голосом олимпийского небожителя, что снизошел до общения со смертным:

– Благородный сэр Легольс, сын герцога Люткеленбергского, гранда Кастилии, конунга Хельнурга и графа Аквании, верховного сюзерена герцогства Пуатье, возвращается с Каталаунского турнира, где он стяжал воинскую славу и не посрамил свою честь… чтобы в своем герцогстве занять трон, опустевший ввиду трагической гибели его отца!

Вожак поднял руку в жесте приветствия, взгляд чуть смягчился, сзади заговорили. – Приветствую сэра Легольса и прошу принять от меня и всех нас самые искренние соболезнования… А кто остальные рыцари?

– Свита сэра Легольса, – ответил граф Эбергард с той же холодной учтивостью. – Хотя, конечно, приличия требовали свиту в несколько раз больше, но сэр Легольс ехал на турнир, а не ко двору короля Барбароссы, что оправдывает некоторые нарушения этикета.

– Да, конечно, – согласился вожак. – Я – Вильям де Гросс, помощник начальника стражи Его Величества короля Хайбиндера. Он приглашает вас провести эту ночь в его дворце. Утром вы его покинете, если не захотите остаться дольше. Вас снабдят провизией, а сумки для коней – отборным овсом.

Сэр Смит довольно заулыбался, приятно, когда приглашает сам король, а я подумал невесело, что и захочешь – хрен откажешься. Здесь любое слово короля – закон, даже если высказано в форме самого легкого пожелания.

Вильям де Гросс поехал рядом с нами, однако его люди как бы случайно взяли нас в коробочку: едут не только сзади, но даже ухитряются проскакивать на быстрых конях с боков, хотя дорога там не очень. Зато я лишний раз убедился, что от погони могу уйти разве что я, но не мои спутники.

Стольный город короля Хайбиндера обнесен невысокой стеной, но зато охватывает город целиком, даже со стороны реки не высадиться на крутой берег, там такая же стена. Башни тоже невысокие, будто кто-то запретил строить выше известного уровня, зато башен много, идут часто, особенно много со стороны ворот.

Мы въехали, сопровождаемые любопытными взглядами простонародья. Улочки узкие, кривые, на высоте второго и третьего этажа протянуты веревки, на которых, напрочь закрывая солнце, сушится белье. Пока мы ехали, на меня несколько раз капнуло, и только на площади посветлело. На той стороне открылся дворец короля.

Сэр Смит присвистнул, глаза расширились в удивлении. Дворец, в отличие от привычных угрюмых замков, выглядит радостным и праздничным, вокруг разбит прекрасный сад, над вершинами деревьев носятся яркие, как попугайчики, дракончики размером с ящериц, часто-часто взмахивают слюдяными, как у стрекоз, крыльями. Широкая дорожка ко дворцу выложена плитами из белого мрамора, по бокам цветут яркие, сильно пахнущие цветы.

Король Хайбиндер уже ждал нас в главном зале, так мне показалось. Во всяком случае он на троне. Рядом стоят гордые оказанной честью двое молодых вельмож, видимо – сыновья. С другой стороны придворные постарше, похожи на советников. Еще десятка два вельмож в богатых одеждах под стенами, но едва мы вошли в зал и приблизились к трону, они тоже подошли ближе и взяли нас в полукольцо.

С другой стороны появился высокий и крепкий рыцарь в легких доспехах без головного убора. Я сразу признал в нем старшего сына короля, уж очень похожи все четверо: отец и трое сыновей, но этот среди братьев чересчур явно выделяется мощью и силой. Росту все три одинаковые, но только этот настолько широк в груди, с могучими плечами. И весь он из мышц, в то время как братья наверняка не все время проводят в упражнениях с оружием, когда в полных доспехах рыцари бегают с мешками камней на плечах, учатся запрыгивать на коня, не касаясь стремян, а тяжелыми топорами рубят деревянных истуканов до тех пор, пока топорище не выскользнет из ослабевших пальцев.

И все же он показался мне самым неприятным. Как раз тот случай, когда достоинства переходят в противоположность: гордясь силой и развитыми мышцами, он без нужды напрягает мускулы и вздувает грудь, на всех смотрит с нескрываемым презрением. И на нас посмотрел сперва с брезгливостью, и лишь когда измерил взглядом мой рост и ширину моих плеч, в бесцветных глазах вспыхнула ненависть.

Я старался не смотреть на него прямо, такие люди это воспринимают как вызов. Еще при посещении зоопарка нам в детстве говорили, что нельзя гориллам или медведям смотреть прямо в глаза: начнут реветь и бросаться на решетку, так вот здесь я чувствовал, что как раз тот случай.

Он стиснул губы, удлиненное лицо напряглось, а брови сдвинулись на переносице. Мне показалось, что уже выискивает, к чему бы придраться.

Я отвесил рыцарский поклон, полный достоинства и самоуважения, ведь все рыцари – братья, а король – тоже рыцарь, только старше по возрасту и рангу:

– Ваше Величество, мы счастливы засвидетельствовать вам свое уважение. Я – Легольс из Пуатье, а это сэр Смит – победитель только что закончившегося турнира в Каталауне… это брат Кадфаэль, миссионер веры Христовой. Остальные – моя свита, столь необходимая для путешествий.

Король наблюдал за нами из-под сдвинутых бровей. Глаза поблескивали, как кусочки кварца в пламени множества свечей. Придворные благовоспитанно молчали, король проронил после паузы:

– Мы что-то слыхали об этом турнире. Король Барбаросса снова женится?

– Уже женился, – сообщил я. – У него прекрасная, милая жена.

Он фыркнул.

– Он принудил короля Джона отдать ее!.. А у короля Джона были насчет ее другие планы.

Придворные кивали, а старший сын короля стиснул кулаки и нахмурился. Я смотрел, как он багровеет и еще больше, чем отец, наливается яростью, снова поклонился и сказал дипломатично: