Ричард Длинные Руки – гранд

– Теперь не буду, – пообещала она. – Я такая послушная, я такая лапочка, такая тихая и забитая мышка… А еще я разведчица, помнишь?.. Мне желательно бывать всюду. Если выпала удача побывать среди ужасных людей и не быть убитой, то… надо пользоваться.

– Что-то больно расхрабрилась, – проговорил я настороженно. – Или ваша королева начала с ума сходить. То полная изоляция, то посылает ребенка с таким чудовищем…

Она опустила ресницы и почти прошептала смиренно, как тихий зайчик:

– Вообще-то Ее Величество Синтифаэль, рожденная из Солнца и Света… не знает о моем странном желании… Еще не знает.

Я охнул:

– А она знала, что ты пробралась ко мне во дворец в Савуази?

Она еще ниже опустила голову:

– Пока нет.

– Так зачем же…

Она сказала тихо:

– Хотела тебя обрадовать. И посмотреть, как ты… ну, что ты…

Я сказал с жаром:

– Ну ты совсем сумасшедшая!

– Знаю, – прошептала она. – Я одна такая, никто так не делает. Но ты же сказал, что эльфов больше убивать не будут, вот я и рискнула, хотя, конечно, пряталась и куталась в плащ с капюшоном. Зато какое приключение! И все получилось!

Я пробормотал:

– Даже больше, даже больше…

– Ну так берешь меня?

Она задрала голову и смотрела мне в лицо очень серьезно, но я видел, что это та прежняя хитрая и отважная лисичка, что ходила в моем кабинете на ушах и хвасталась, какая она храбрая, отважная, лихая, смелая, хитрая, замечательная и вообще золотце.

– Королева точно не знает?

Она опустила голову и пнула ногой землю, как жеребенок копытцем.

– Нет…

– Сумасшедшая, – повторил я с сердцем. – Ну, раз не знает… возьму. Я тоже сумасшедший.

Глава 7

Она завизжала и кинулась мне на шею, повисла, как мартышка на дереве, целовала меня в глаза, лоб, щеки, а когда я вертел головой, пытаясь увернуться, чмокала в уши и тут же вроде бы плевала туда, заявляя, что там растут фи какие отвратительные волосы, я вообще-то даже не человек, а жЫвотное…

Наконец я с трудом содрал ее с себя, как цепкий репей, и, удерживая в руках, заявил:

– Вот что, храбрая и отважная. В походе я – король и все на свете! Малейшее неподчинение – удавлю.

Она закивала с таким энтузиазмом, что уши превратились в розовый полукруг наподобие веера.

– Как скажешь, мой король!

– Так и скажу, – заявил я сварливо. – Чувствую, дурость делаю, но… ладно, так и быть, покатаю. Добрый я что-то с утра.

На самом деле, конечно, никакого покатаю, политик должен думать о выгоде для себя и отечества. Эльфийка в качестве оруженосца или скорее пажа может перевесить пользу огромного отряда из самых знатных лордов королевства, хотя, разумеется, ей такое не скажу, а то вообще сядет на голову.

Вскочив на Зайчика, ей подал руку и вздернул на круп. Она завозилась, явно желая перебраться вперед, я процедил сквозь зубы «потом» и поспешно направил арбогастра в сторону выхода из Леса.

Едва деревья остались далеко позади, я сунул руку за спину и перетащил ее, как котенка, на полном скаку, барахтающуюся и визжащую, усадил впереди, и ее визг как ножом отрезало.

Она сразу же завозилась и начала устраиваться поудобнее, вытягивать голову, как птенчик из гнезда, чтобы смотреть поверх моих рук.

– Ой, как здорово, – прочирикала она, – какой мир, оказывается, огромный!.. Счастливый ты…

– Правда? – изумился я. – То-то ношусь, как наскипидаренный заяц, проблемы решаю…

– Проблемы? Какие проблемы?

– Какие сам и создаю, – вздохнул я. – Вот это жизнь, да?

Она чирикнула с неуверенностью:

– Ну, наверное… если ты так говоришь…

Я восхитился:

– Золотые слова! Ты настоящая женщина. Вот так и надо вякать. Даже если думаешь, что я дурак и все делаю не так.

Она сказала хвастливо:

– Так я же умненькая, я хитренькая, я замечательная!..

– Не вертись, моя хитренькая, – сказал я строго, – а то голова открутится, останется где-то на дороге, и мы потеряем такие замечательные синие глазки!

– И волосы, – напомнила она. – Как тебе моя прическа?

– Очаровательная, – ответил я. – Но ты вся еще лучше.

В лесу всегда безветренно, а здесь утренняя свежесть пробирается под одежду, Изаэль кутается и жмется ко мне, как птенчик к маме. К счастью, день солнечный, голову и плечи уже пригревает.

Промелькнули выступающие из зеленых кустов древние развалины циклопических построек, дальше пошли цветущие сады, вдали из синеватого тумана иногда проступают вершины гор, словно бы висящие в воздухе, затем исчезают.

Справа потянулась бесконечная зеленая равнина, а слева – то высокие остроконечные скалы, то трещины в земле, откуда иногда с шумом и шипением выплескивается фонтанами горячая вода.

В какой-то момент бешеной скачки Изаэль вздрогнула, сделала попытку отодвинуться, проговорила глухо: