Ричард Длинные Руки. В западне

Он покачал головой.

– Думаете, я найду способ? Низшие маги, оставшись без Высших, уже приходят в себя. Теперь они единственные на поле! У многих, пока Великие еще в пещерах, начинают появляться нехорошие мысли…

– А это откуда?

– Сэр Норберт установил контакт с местными службами, – пояснил он. – Точнее, просто подмял. Теперь работают на него. А те издавна следят за разговорами.

Я покосился на Норберта, он с самым невозмутимым видом чуть-чуть наклонил голову. Я подумал, сказал без особой уверенности:

– Никто из младших магов не наберет достаточной мощи в обозримое время. Не из чего… как мне чудится. Хотя кто знает… Залежи камней, что впитывают магию, где-то еще есть.

– Не наберут, – согласился Альбрехт, – но эта мелочь делает то, от чего в своей гордыне отказались Великие Маги.

Я насторожился.

– Что?

– Начинают объединяться, – пояснил он. – Нет, это слишком громко, но уже нащупывают возможности. Вроде бы пошли разговоры о создании гильдий, обществ, орденов или как еще назовут здесь на Юге…

– Следите, – прервал я. – Вы знаете нашу доктрину. Магам пока что разрешено чуть-чуть помогать сельскому хозяйству, но и оттуда будем вытеснять по мере роста сознательности населения.

– Население будет сопротивляться, – напомнил он.

– Еще бы! Но повысим престижность тех, кто работает охотно и обогащается. Какие-нибудь льготы…

– Право брать по две жены, – предложил Палант с живостью. – А еще ходить к жене соседа! У которого показатели ниже.

Я вздохнул.

– Вы правы, дорогой сэр Палант. Это сразу бы решило проблему приобщения к передовым формам труда. Но церковь будет против, она же рано или поздно придет на эти земли!..

– А как временную меру? – спросил он, очень ободренный, что я не цыкнул, а даже назвал дорогим сэром. – Когда у нас из-за черной чумы вымерли почти все мужчины, папа римский разрешил особым декретом брать жен, кто сколько сможет!

– Как временную, – ответил я, – да, но потом попробуй отмени!.. Все мужчины будут драться не на жизнь а на смерть. Право ходить к жене соседа… это же предел мечтаний простого честного труженика!

Граф Мальгерд за время присутствия на Совете чуточку освоился, осмотрелся. Все ведут себя свободно, я все еще не столько император, как полевой вождь, снова откашлялся и сказал почтительно:

– Но, ваше величество, если маги начнут объединяться, то это хорошо и плохо. Плохо, что усилятся, а хорошо, что проще будет вылавливать… Но лучше бы не пропустить момент.

Я подумал, вперил в него острый взгляд.

– Спасибо, граф, этим придется заниматься тоже. Пожалуй, нужно собрать их и поговорить. С теми, кого удастся собрать, остальным расскажут коллеги… Эй, кто там ближе к двери? Пригласите нашего алхимика, он дожидается в коридоре.

Палант вскочил, он хоть и не ближе всех, зато моложе, подбежал к двери и, распахнув, крикнул:

– Кто тут… Ах да, это ж ты тот, кто придумал, как ослепить филигонов?.. Чего ты в коридоре?

Он пропустил чародея впереди себя в зал, захлопнул дверь и посмотрел на меня с укором.

– Карл-Антон, – пояснил я, – остался там по его просьбе. Не считает достойным находиться в одном собрании с достойнейшими рыцарями высших титулов.

Альбрехт взглянул на меня остро, что-то просек и сказал громко:

– Алхимик не только внес вклад в победу, но и держится с достоинством, не рвется в наш круг. Ваше величество, я полагаю…

Я демонстративно вздохнул, обвел взглядом зал.

– Вижу, вы не один так полагаете. Карл-Антон, ваше место в Тайном Совете!.. И, как члену этого совета, вам поручаю важнейшую и труднейшую работу. Здесь ее делать некому, а вы будете курировать взаимоотношения с местными магами.

Он поклонился с тем достоинством, что считается врожденным качеством людей благородного сословия, прошел к столу и сел под взглядами рыцарей, строгих, но все же, как ни странно, доброжелательных, помнят о его вкладе в победу над страшнейшим врагом.

Альбрехт обратился к нему с дружелюбием вельможи:

– Карл-Антон, этим придется заняться только вам!.. Никто из нас не отличит мага от простого человека.

Карл-Антон со всей скромностью поклонился.

– Сделаю, ваша светлость.

Я обратил взор на Альбрехта.

– Герцог, соблаговолите составить мое высочайшее повеление… Не забудьте оформить в виде имперского указа высшей приоритетности.

– Слушаю, ваше величество.

– Все младшие маги, – сказал я, – а их тут как тараканов, освобождаются от мелочной опеки над простым людом. Освобождаются и переводятся в разряд старших… нет, пока полустарших магов. Все должны и обязаны учиться и совершенствоваться в своем ремесле магии с переходом в алхимию, а не гонять воробьев и саранчу с огородов и прочих полей!

Он сказал без улыбки:

– Так и запишем. Очень серьезный указ, ваше величество. Очень!

– И распорядитесь созвать магов, – велел я, – буду держать перед ними речь.

Он поморщился.

– Снова?

– А что, – спросил я с беспокойством, – я с ними уже общался?

– Нет, но уже собирались.

– У меня программная речь, – сказал я с обидой. – Задающая вектор! Но указ насчет перераспределения полномочий составьте и раздайте глашатаям раньше. Так скорее сбегутся послушать, чем это им грозит. Остальным членам Совета, кто не слишком уж упахивается на строительстве светлого общества будущего, надлежит всемерно помогать герцогу Гуммельсбергу и алхимику Карлу-Антону. На этом все, теперь за работу, за работу!

Когда все покидали кабинет, я сказал негромко:

– А вас, сэр Палант, прошу остаться.

Палант побледнел, остановился, а когда за последним захлопнулась дверь, спросил трепещущим голосом: