Ричард Длинные Руки – эрбпринц

– Спасибо, что предупредили. Мой вообще-то драчливый. Кобыл обожает, а с жеребцами всегда задирается.

– Тогда смотри сам, – сказал я.

Он снова оценивающе посмотрел на арбогастра.

– Нет уж, ваша лошадка и десяток моих стопчет, не почешется.

Он увел своего коня подальше, а я пошел к крыльцу. Со стороны ворот донесся мощный стук копыт, конское ржанье. Во двор въехал рослый рыцарь на огромном гнедом жеребце, доспехи на всаднике из хорошей стали, но все-таки многовато зарубин и царапин, за плечами выгоревший плащ почти серого цвета, кожаные штаны плотно обтягивают толстые сильные икры, сапоги из хорошей кожи сидят в широких стременах так плотно, как будто стали их частью.

Сам рыцарь выглядит не просто бывалым воином, а очень бывалым и очень опасным.

Он поймал мой взгляд, проехал, я все еще смотрел ему в спину и не успел отвести взор, когда он быстро оглянулся. Наши взгляды встретились.

Я не успел сдвинуться, как он моментально перенес ногу через седло и соскочил на землю. Я напряг мышцы, когда он быстро пошел ко мне, рослый, поджарый, налитой настоящей мужской силой, что уже сейчас просит выхода.

Глава 9

Я чувствовал приближение опасности и в то же время непонятное возбуждение: где-то уже видел это лицо со множеством шрамиков, короткие седые волосы, что спускаются по краям головы, захватив щеки почти до самых глаз, а дальше это все называется уже бородой.

Он заговорил издали:

– Мое почтение, сэр… Меня зовут Родут, барон Родут. Мне показалось ваше лицо знакомым.

Голос его звучал сильно, звучно и тоже странно знакомо. Я всмотрелся в его лицо, а он остановился и ждал с нетерпением в глазах. Шрамы и шрамики все мелкие, но чувствую, вовсе не потому, что острое железо едва касалось его лица. Он весь как будто вырезан из старого крепкого дуба… если не крепче.

– Странное чувство, – признался я, – но у меня тоже такое же… Хотя могу сказать твердо, мы с вами никогда не виделись.

Он чуть наклонил голову.

– Да, сэр, я бы вас тоже не забыл… Но, может быть, вы меня видели как-то где-то, а потом забыли?

Я покачал головой.

– Нет, такого рыцаря я бы не забыл. Кроме того…

– Сэр?

– У меня прекрасная память, – сказал я нехотя. – Запоминаю все.

Он кивнул, не сводя с меня взгляда.

– Сэр, позвольте угостить вас в этой таверне? Может быть, за чашей хорошего вина, если такое отыщется, мы все же разгадаем суть этого странного ощущения.

Бобик проскользнул следом за нами в харчевню, помещение наполовину пусто, зато густо и смачно пахнет бараньей похлебкой. Народ занят жратвой и вином, все насыщаются спокойно, но с рассчитанной осторожностью, как принято в незнакомых местах, где останавливается множество проезжающих: не орут, не откидываются на спинку сиденья и не разглядывают вызывающе входящих или сидящих за другими столами. Так можно делать только в своей деревне, где знаешь каждого, как облупленного, а здесь могут попасться такие, что сразу и с большим удовольствием собьют рога.

Потому мы прошли к свободному столу, не особенно привлекая внимание, хотя два таких рослых воина, пусть и в затрапезной одежке, всегда находятся на перекрестье взглядов.

Бобик сразу же устроился под столом, а барон Родут тяжело опустился на лавку, всхрапнул, как конь, явно недовольный, что перед ним не выстроились слуги.

Я не успел слова сказать, он повел ладонью над столом, там появились две тарелки, два кубка и большой ломоть черствого хлеба.

Я дернулся в изумлении, а барон в нетерпении оглянулся в сторону кухни.

– Ползают, – прорычал он злобно, – как черепахи… Сжечь бы их всех…

Его руки уже ломали хлеб, посыпали крупной солью, а пожирал он с жадностью, словно неделю питался только водой из ручья.

– Не обращайте внимания на пустяки, – ответил я и, тоже проведя ладонью над пустыми тарелками и кубками, сосредоточился изо всех сил. – Люди… есть люди.

Он не охнул, но застыл на мгновение и вперил взгляд в ломти мяса на тарелке, а затем осторожно взял кубок с вином.

Я улыбнулся, вскинул свой на уровень глаз, отпил до половины и поставил обратно.

– Сэр, – сказал он пораженно, – не зря я на вас обратил внимание.

Бобик под столом ухватил брошенный ему кусок мяса, довольно заурчал.

Вино в кубке барон осушил до дна, ни мало не беспокоясь, что оно волшебное или может быть вообще отравленным. Лицо чуть порозовело, а глубокие складки тревоги малость разгладились.

Я посматривал на него время от времени, стараясь вспомнить, кого же напоминает его лицо. Странное ощущение, где-то уже видел, но где, где…

Он ухмыльнулся.

– Вижу, вы тоже…

– Барон?

– Я присматриваюсь ко всем в пути, – объяснил он, – и научился непростых людей отличать от простых быстро.

– Все мы непростые, – пробормотал я, – хотя иногда становимся проще некуда.

Он тяжело вздохнул.

– Я так надеялся, что хоть на этот раз мне повезло.

– В чем, дорогой барон?

– Что вы узнаете меня, – ответил он. – Хотя на самом деле, конечно, не меня… Ваше здоровье!

– Барон?

– У меня есть брат, – объяснил он. – Брат-близнец. Я пытаюсь разыскать его вот уже пятьдесят четыре года.

Я тихонько охнул.

– Ничего себе? Сколько же вам, барон?

– Семьдесят четыре, – ответил он с мрачной гордыней. – Из них пятьдесят лет в седле.