Ричард Длинные Руки. В западне

Последние ряды всадников торопливо натянули поводья, поднимая коней на дыбы и заставляя пятиться от расширяющегося облака пыли.

Карл-Антон проговорил измученно:

– Задержит?

– Боюсь, – пробормотал я, – еще как задержит. Как в стену лбом…

Пыль начала опускаться, снизу прорезались острые клинки оранжевого огня. Неожиданно тут же взметнулись клубы черно-сизого дыма. Я невольно задержал дыхание.

Медленно открылся чудовищный провал с черными обугленными краями. Карл-Антон охнул при виде все еще кипящей лавы, быстро остывающей, почти белая, затем желтая, красная, багровая, покрывается коричневой коркой, в трещины светит оранжевым, словно коркой накрыто жидкое солнце.

Трое всадников сумели удержать коней на краю пропасти. Даже не пятились, а резко повернулись и понеслись обратно в сторону замерших на месте карет.

– Это же, – проговорил Карл-Антон, – чудовищно… какая мощь…

– Не ковыряйтесь в ране, – проговорил я с трудом. – Да это чрезмерное проявление силы… но в цейтноте раздумывать некогда, а когда утопаешь, то и за змею схватишься…

Он оторвал зачарованный взгляд от страшного зрелища, повернул голову в мою сторону.

– Чрезмерное проявление силы?.. Ваше величество, что за дурь?.. Сила никогда не бывает чрезмерной. Хорошо, успели, а если бы нет?.. Еще минута, войска императора вошли бы в город!

– Да, – ответил я, сам ощутил, что хватаюсь за соломинку, – пришлось бы сдаваться либо сжигать город… Хотя что я несу?.. Ладно, подождем, ход за ними.

Он медленно и с осторожностью посмотрел по сторонам.

– Похоже, с Маркусом язык находите все лучше?.. Раньше здесь было настолько чудовищно, даже ваши закаленные воины бледнели…

– Да, – ответил я, – понемногу притираемся друг к другу. Пока император раздумывает над ответным ходом, давайте отдохнем и перекусим. Прямо здесь и перекусим.

Он внимательно смотрел, как прямо из воздуха возникли две фарфоровые тарелочки, влажно шлепнулись по ломтю жареного мяса. Из стены рядом неожиданно начал выдвигаться красный бугристый выступ.

Я кое-как примостил на нем свою тарелочку. Выступ медленно расширился, бугорки разошлись по поверхности, Карл-Антон с осторожностью поставил и свою тарелку.

– Не ожидал, – сказал он пораженно.

– Я тоже, – признался я. – Конечно, очень желал нечто подобное, но чтоб такой отчетливый отклик… гм…

– Будьте осторожны, – проговорил он. – Не зарывайтесь.

– Я не только осторожный, – признался я, – я даже трусоватый. Друзьям такое не брякну, но вы не рыцарь, к тому же человек пожилой, поймете… Я семь раз отмеряю, прежде чем сделать шаг, да и тогда в такое влипаю…

Когда я создал две чашки с кофе, выдвижной столик стал чуть шире. Карл-Антон покачал головой, глаза расширились в изумлении.

– Он начинает чувствовать вас.

– Надеюсь, – ответил я. – Возьмите эти пирожные. Это не магия, но все-таки чудо кулинарии.

Он взял чашку и заварное пирожное, посматривал со странным интересом.

– А почему бы вам не совершенствоваться?

– В магии? – уточнил я. – Это тупик. Хотя и даст временный успех. Нет, дорогой алхимик, сейчас именно вы на верном пути. Алхимия – это уже наука. В коконе. Но уже.

Он медленно смаковал, я видел, как силы вливаются в его измученное тело, глаза начинают блестеть ярче, а согбенная спина начинает распрямляться.

– Там переговоры, – напомнил он. – Смотрите, возле карет оживились…

Я скосил взгляд в окно, по обе стороны от карет сгрудился отряд конницы уже без доспехов, кони рослые, отборные, под яркими попонами, с украшенной драгоценными камнями сбруей, а всадники в достаточно богатой одежде, что, впрочем, не мешает им быть, например, дворцовыми слугами.

Из далекого темного зева выкатили, а сейчас торопливо останавливаются, три роскошнейшие кареты: одна сверкает золотом, даже ободы колес блестят, вторая полегче, да и кони не такие могучие звери, идут свободнее, помахивают гривами. Третья вся в торжественно-черном, только по краям стильно отделана серебром и золотом.

Карл-Антон пробормотал:

– Император рассчитывал не просто пережить катаклизм, а выйти в дикий мир в полной силе. Видите, с ним отборная гвардия. Лучшие из лучших.

– Человек всегда надеется, – обронил я. – Но императору в самом деле повезло. Никого даже не задавило.

Он спросил осторожно:

– Выйдете встречать?

– Погожу, – ответил я. – Кто знает, что у таких красивых в рукаве. Шарахнут, не глядя… никакой Маркус не защитит! Пусть свыкнутся с мыслью, что я в состоянии всю их империю превратить в пыль и дым.

Он зябко повел плечами.

– Даже я не могу свыкнуться.

К каретам помчались трое уцелевших всадников. Один даже голову засунул в окошко, двое слушают рядом, жестикулируют, сообщают о случившемся оставшимся в остальных каретах.

Карл-Антон понаблюдал, я видел, как после бифштекса, пирожных и большой чашки крепкого кофе лицо слегка порозовело, а в покрасневших глазах появился здоровый блеск.

– Пусть поговорят, – сказал он, – это хорошо. После того как тот рабочий добрался до них и сообщил, как мог, что стряслось, там совещались долго. Думаю, были разные варианты, насчет как выйти и как себя вести.

– Похоже, – заметил я, – решение приняли неверное.

– Теперь и сами наверняка поняли, – сказал он.

– Дадим время пересмотреть, – согласился я. – Корректировать на ходу не умеют, имперская машина слишком уж громоздкое дело, но, думаю, сейчас что-то изменится.

– Уже видят, – сказал он, – что уничтожить можете всех, но не делаете этого. С учетом этого и решат… Видите, как все поглядывают наверх? Багровая Звезда еще то зрелище…

– Уже предупреждены рабочими, – напомнил я. – Иначе бы разбежались… Подождем, время с нами.

Далеко за спиной раздался легкий хруст, Карл-Антон в испуге дернулся, развернулся с резвостью подростка. В прямом тоннеле, что все больше начинает походить на коридор, арбогастр с азартом сгрызает выпуклости из стены.

– Что это… он?

Я отмахнулся.