Рейд во спасение

– Кое-что всплывает, – шепнул Михаил. – Странно, только сейчас.

Азазель подумал, предположил:

– А это не работа Кезима?

– А он каким боком, – начал Михаил и осекся. – А в самом деле… Кезима я чувствовал всегда… а сейчас он мог разбудить и память Макрона… Даже не знаю…

– Это же прекрасно, – заверил Азазель с оптимизмом. – Знание сила, наше знамя и оружие!.. Больше знаешь – хуже спишь!.. Хуже спишь – больше работаешь!.. Правда, работаешь плохо, но кого это волнует, кроме заказчика?.. Та-а-ак, все умолкаем. Дальше опасная зона.

Он остановился, вслушиваясь и всматриваясь в палатки и мелькающих между ними людей. Почти все с оружием, хотя у большинства за спинами, в лагере по-восточному неспешная расслабленность, уже полдень, жарко, из опасения теплового удара уползают в тень, жизнь до вечера замирает, только четверо часовых на противоположных концах лагеря не спят, но и они особо не усердствуют, здесь территория их племени, клана и боевой группы, никто из чужаков не смеет подойти и близко.

Азазель напомнил шепотом:

– Придется пользоваться всеми ресурсами, если понимаешь, о чем умно так говорю.

– Да что тут не понять, – буркнул Михаил. – Спасибо, капитан Очевидность.

– Тогда пленных не брать, – сказал Азазель еще об одной очевидности, – и живых не оставлять. Женщин и детей здесь нет, так что раззудись, Макрон! Никто не должен видеть, как двоим удалось зачистить всю базу. Точнее, увидеть могут, но рассказать уже не должны.

– Зачистим, – пообещал Михаил. – И все так просто?

Азазель невесело скривил губы.

– К сложным случаям перейдем позже. Сперва обкатаем тебя вот на таких упрощенных моделях.

– С Кезимом тоже было просто?

– По крайней мере, – уточнил Азазель, – прямолинейно… Помни, входим без шума! Не знаю, да и ты сам еще не знаешь, что можешь теперь… потому действуй на минимуме.

– На каком?

– Не дай себя убить, – пояснил Азазель. – Вообще-то здесь я и сам могу без сопливых…

– Но-но!

– Но и тебе можно поучаствовать, – закончил Азазель. – Главное – не оставляй свидетелей. Тайные операции потому и тайные, понял?.. Иначе спецназ всех стран мира уже болтался бы на виселицах!

– Да понял, понял…

– Прикрывать меня не надо, – предупредил Азазель. – Мы не копы, работающие в паре!.. Я тебя тоже не прикрываю, понял?..

– Понял, – повторил Михаил. – Справлюсь.

– Не будь слишком уверен, – напомнил Азазель. – Сейчас ты чуточку… а то и не чуточку опьянен возможностями, но и ты моментально умрешь, получив пулю в лоб. Или в затылок. Разве что в сердце саданут, тогда что-то успеешь, если не разчерепахничаешься…

– Запомнил, – сказал Михаил с сердцем. – Пойдем?

– Нас не видят, – напомнил Азазель, – но могут услыхать или унюхать. К счастью, здесь везде камни, никаких следов на песке для детективов, но все равно не сдвинь и песчинку!.. Народ здесь чуткий. Как вот я почти, хоть и не все из них омархайямы.

Михаил помалкивал, руины башни приближаются, слышен даже говор боевиков, от двух костров поднимаются сизые дымки и сразу рассеиваются в сухом прокаленном воздухе, от одной из палаток тянутся тягучие ароматы жареной баранины.

Пригибаясь, они прошли мимо первого поста, Азазель знаками указал Михаилу на дальнюю дверь, там характерная надстройка, такие ставят над идущими глубоко вниз подвальными складами.

Сам он красивым перекатом оказался на той стороне каменного барьера высотой в половину человеческого роста, а дальше исчез из поля зрения.

Михаил тоже прыгнул, пусть увидит их оставленный далеко Гаспар, а дальше оба окажутся вне поля его зрения. Азазель все учел, даже Михаилу его не видно, двигается с учетом своих возможностей предельно скрытно, пришлось наддать, пронесся вдоль стены, держась глубокой тени, но впереди сухо щелкнул первый выстрел, слишком громкий для натянутых нервов, тут же еще два, а дальше застрочил автомат.

Судя по стрельбе, автомат бьет сверху. Михаил быстро поймал взглядом приподнявшегося над краем разрушенной башни человека и выстрелил дважды. Стрелок выронил оружие, Михаил метнулся в сторону входа в подземелье.

У самой двери два трупа в лужах крови. Выстрелы звучат левее, частые и торопливые, а в ответ только одиночные из пистолета, Азазель торопливо зачищает пространство, чтобы никто не ударил в спину.

Сверху застрочил крупнокалиберный пулемет. Пули с визгом ударили в камень над головой, откалывая крупные куски. Михаил попытался быстро сообразить, как бы поступил Азазель, но сразу ничего в голову не пришло, тогда вытащил из рюкзака уже заряженный гранатомет и, приподнявшись на мгновение, выстрелил.

Ракета вырвалась из трубы с грозным шипением, помчалась, оставляя огненный хвост, Михаил чувствовал, что вот сейчас ухватил ее и сам направляет, надо чуть левее, а теперь зигзаг…

Глава 11

За барьером, где прячется пулеметчик, громыхнуло, во все стороны разлетелись глыбы камня, словно взорвался склад боеприпасов. Мелькнули в воздухе оторванные части тела, что значит, пулеметчик прятался за каменным выступом не один.

Азазель, как он успел заметить, избегает красочных схваток врукопашную, когда долго бьют один другому морды, бросают о стены, наносят зверские удары руками и ногами, применяют удушающие захваты. Просто быстро и точно стреляет, всегда успевая нажать на спуск первым, снова кивнул с самым раздраженным видом Михаилу в сторону двери в подземелье.

– Да понял я, – буркнул Михаил, – понял…

Он выдернул чеку из гранаты, выждал, чуть швырнул по дуге в зияющий зев, откуда выпрыгивают быстрые поджарые боевики и с ходу начинают строчить из автоматов.

Через пару секунд донесся звук глухого взрыва. Михаил бросил еще одну, тут же сам ринулся ко входу. Граната взорвалась за мгновение до того, как он сбежал по лестнице, осколки с визгом ударили в стену всего на расстоянии протянутой руки.

Перепрыгнув через два трупа, он с пистолетами в обеих руках сбежал дальше по длинной лестнице, а там ринулся по широкому низкому коридору со всех ног, поспешно стреляя, стреляя и стреляя.

Внизу, как он понял, весь отряд, а наверху только патрульная группа, и хотя у него семнадцатизарядные «Геко-217», но запасные обоймы понадобятся, еще как понадобятся…

В конце коридора еще дверь, запыленная, грязная, словно тоже с тех же времен, если бы не клеймо Jura, вряд ли это крестоносцы установили ее с бронированными вставками.

Сердце колотится так, что в ушах звон, подбежал и рванул на себя за ручку. Дверь даже не скрипнула, а завизжала, сердце едва не лопнуло от неожиданности.

Из темноты простучала и оборвалась автоматная очередь. Дверь с лязгом захлопнулась за спиной, Михаил с трепещущей душой понесся по ступенькам вниз, из стен торчат запыленные и покрытые паутиной лампочки, как только не перегорели в такой грязи, но глаза моментально приспособились к полумраку, а дальше лестница уперлась в широкий тоннель.

Справа и слева послышались быстрые шаги, Михаил торопливо отступил на два шага, присел и, держа пистолеты в вытянутых руках, изготовился стрелять как можно быстрее.

Похоже, те, что спешили к лестнице справа и слева, обменивались знаками, потому что сразу два человека с автоматами в руках возникли с обеих сторон.

Михаил с силой надавил на скобы, и тут же над головой просвистели пули, высекая за его спиной каменные крошки из ступеней лестницы. Двое, сраженные его выстрелами, выронили автоматы.

Не дожидаясь, когда вяло опустятся на пол, перепрыгнул через их уже неживые тела, уловив по движению воздуха, что слева в тоннеле ничего опасного, а с правой стороны по коридору мощно прет животное тепло, как от скопления большого количества людей или зверей.

Подвал настоящий средневековый: каменные стены, низкий свод, никаких толстых труб вдоль по бокам, даже пахнет временами Саладина.

Он бежал, прислушиваясь ко всем шорохам, на том конце короткого туннеля каменные ступеньки повели еще глубже, где еще сводчатый коридор, мрачный и почти сырой, это в сердце Аравийской пустыни, даже непривычно как-то…