Ричард Длинные Руки – король-консорт

Она пугливо оглянулась по сторонам. В дальние двери пару раз заглянули, но, к счастью, мы далеко, наши голоса туда не достигают.

– Я приду к вам, – прошептала она. – Ждите…

– Клянусь, – ответил я ошарашенно. – Вы настоящая женщина, леди Карентинна.

Бобик подошел к двери и прислушался. В коридоре послышались приближающиеся шаги. Мужские, что неинтересно, и какие-то медленно мелкие, что совсем ни в одни ворота.

Я обернулся на стук.

– Открыто!

Вошел священник, посмотрел на меня исподлобья.

– Вы мне совсем не нравитесь, – сказал он хмуро, забыв хотя бы перекрестить, – Ваше Высочество… как и я вам. Но вы наверняка снова отправитесь в склеп, который почему-то открыл вам двери.

Я пробормотал:

– Ну… допустим. И что?

Он вытащил из складок рясы, где у него наверняка несколько широких карманов, чтобы прятать всякие непристойные вещи, книгу среднего формата.

– Возьмите с собой, – сказал он отвратительно непререкаемым тоном. – И, если возникнет нужда, читайте громко и внятно отсюда.

Он положил на стол и отступил на шаг. Я сказал вяло:

– Там что-то новое?

Он произнес сухо:

– Всего хорошего, Ваше Высочество!

Я промолчал, а он ушел так же неожиданно, как и появился. Я пожал плечами, странные здесь люди, без всякого интереса потрогал книгу, раскрыл.

Судя по тексту, молитвенник. Старинный, бумага желтая и с обтрепанными, как у старой бабочки крылья, краями страниц. Писец трудился старательно, однако вижу по почерку, где торопился, где чуть-чуть схалтурил, пусть и самую малость, но мне как-то без разницы, даже при скудном свете все буковки различаю отчетливо, но все равно как-то не верится, что мой голос или слова древних заклятий, благозвучно именуемых теперь молитвами, остановят ведьму, могучую настолько, что вместо привычной смерти просто засыпает, чтобы проснуться всемогущей.

– Ну хорошо, – сказал я внимательно наблюдающему за мной Бобику, – я же запасливый, верно?

Он поморщился и лег мордой к двери, чтобы не упустить все просачивающиеся в узкую щель под дверью запахи.

Я покосился на молитвенник, вряд ли стоит брать с собой не только сейчас, но и вообще, вышел и плотно закрыл за собой, пока Бобик не вышел на очередную прогулку и не опустошил попутно все кухонные запасы.

В коридоре страж посмотрел на меня и загадочно ухмыльнулся. Я посмотрел холодно, но ничего не сказал, прошел мимо к лестнице, что ведет на дозорную башню.

Можно догадаться, что он подумал, я, вообще-то, знаю тоже не меньше десятка анекдотов про консортов, но все простенькие. Самые изощренные крутятся вокруг брачного ложа. По мнению местных, уже сама мысль, что женщина может залезть сверху, глубоко оскорбительна для мужчины, позорящая его навечно. А консорты как бы обязаны покорно лежать и терпеть женские ласки. Ха, они не представляют, что через тысячу лет сами будут мечтать о таком счастье…

Винтовая лестница довольно быстро привела на самый верх, обзорная площадка с конической крышей от дождей, ветхое ограждение, лучше не опираться, и один страж в кожаных латах, ветеран с виду, но с такой скучающей мордой, словно и не ветеран, а суперветеран.

– Бдим?

Он смерил меня взглядом с головы до ног, подниматься не стал, я хоть и принц, но из чужой страны, к тому же вообще, ха-ха, консорт, уже все, даже слуги, знают.

– Еще как, – ответил он вяло. – Бдим, а как же…

– А как? – поинтересовался я.

– А никак, – ответил он почти нагло. – Что тут бдить?.. Все всегда спокойно.

– Говорят, – сказал я, – лорд Чедвик пробует передвинуть межу…

Он отмахнулся.

– Так передвигать можно двести лет, пока отсюда ее увидишь. Глупое занятие – торчать здесь. Но что поделаешь, за это платят.

Я посмотрел по сторонам, вид прекрасный. Замок хоть и не на горе, но во все стороны ровная, как обеденный стол, поверхность, видно далеко и четко, ветра нет, пыли подниматься пока вообще рано, воздух чист, как детское горе.

Он наблюдал за мной с ленивой насмешкой, а я всмотрелся в далекую искру света, странно подрагивающую, словно огонь в маяке, периодически перекрываемый заслонкой, чтобы привлечь внимание.

– Что это за?..

Он посмотрел в ту сторону.

– Что… а-а, вы видите? Будто огонек от далекого костра?

– Примерно, – ответил я, – только не оранжевый.

– Тогда это мандрагора, – ответил он уверенно. – У меня не такие острые глаза, но знаю, что там может светиться только она. Погодите, вот когда стемнеет, она будет не просто светиться…

Я посмотрел на небо, еще далеко и до полудня, солнце не скоро спрячется за темными с поджаренными краями облаками, чтобы эта самая мандрагора разгорелась во всю мощь.

– Надо бы посмотреть, – пробормотал я. – Время до вечера есть.

Он вздрогнул, быстро-быстро перекрестился, трижды сплюнул, и все в таком темпе, что я едва успевал видеть, что делает.

– Ваше Высочество! – сказал он патетически. – Вы хоть и консорт, но должны же понимать, что туда никто в здравом уме не сунется. Хотя насчет консортов, правда, не знаю. Мандрагора светится там, где согрешил Адам!.. А это самое проклятое место на земле!

– Ну уж и самое, – проговорил я. – Что за мания величия…

– Ваше Высочество, – заверил он, – народ не ошибается! Все так говорят.

– Много же этот Адам грешил, – сказал я с уважением. – Эта мандрагора где только не растет…

– А светится?

Я пожал плечами.

– Видел только днем. При ярком солнце.

– Значит, – сказал он с убеждением, – светится только наша.