Ричард Длинные Руки – фюрст

– Но, ваша светлость, – сказал он шепотом, – там начало что-то завязываться. Какие-то плоды, но непонятно…

Я сказал бодро:

– Почему непонятно? Лепестки опадают, плоды завязываются. Кроме тех цветков, что пустоцветы. Чего волноваться? Не все неведомое несет угрозу. В основном неведомому угрозу несем мы.

Он тоже коротко поклонился и ушел, явно не поколебленный в своих страхах. Я сложил бумаги в стол и вышел из каюты.

Юрген на палубе проорал:

– На шпиле стоять!

Раздался топот ног, я кивнул:

– Спасибо, сэр Юрген. Сэр Яков, приступайте.

– Есть, сэр Ричард, – ответил сэр Яков и, повернувшись в сторону палубы, прокричал дико: – Отдать кливера!

По кораблю пронеслось:

– Отдать кливера!

– Отдать кливера…

– Отдать…

– Выбирай!

– Готовсь отдать марсели!

Ордоньес посмотрел с мостика вниз и закричал:

– Пошел шпиль!

Матросы навалились на огромный ворот, он затрещал, заскрипел, вскоре из воды вынырнул и начал медленно подниматься громадный якорь, что уже и не якорь, а произведение искусства. Зачем-то навыковывали и на нем мифологических фигур, я точно за такие откажусь платить, буржуазные излишества новому миру ни к чему.

Ордоньес медленно шел вдоль борта, отдавал мелкие приказы, наконец поднялся ко мне, точнее, к себе, на капитанский мостик, где я уже почти прижился.

Он приложил ладонь козырьком ко лбу, закрывая глаза от солнца, пристально всматривался в остров.

Я подошел и встал рядом.

– Еще один, – проговорил он в задумчивости, – райский уголок, как сказал бы я в своей мудрости… тьфу, как же заразительно общение с вами, ваша светлость!

– И что не нравится? – спросил я. – А не нравится, вижу.

– Почему в таком райском месте ни одного поселка? – спросил он. – Или и тут шестигрудая танцует?

– Шестирукая, – поправил я. – Думаю, шестигрудость наших орлов ну никак не испугает.

Он улыбнулся краем рта.

– Еще бы. Хоть и шесть рук неплохо, необязательно же им держать мечи и топоры?.. Просто дивный остров! Эх, хоть на этот высадиться, что ли? Общее управление кораблем за вами, ваша светлость, а паруса и все прочее – за Юргеном.

Я сказал резко:

– Дорогой граф, даже и не мечтайте. Думаете, мне не пришлось ограничить себя во всем? С каждым титулом все меньше личной свободы!

– А не личной? – спросил он хитро.

Я отмахнулся.

– Я хочу грести себе или под себя всего и много, а от себя – ничего. Я же человек, а не пернатая курица, хотя Диоген и уверял, что человек – это петух без перьев. Но так не удается, уже понял. Потому и вы, дорогой и достопочтенный граф, не можете…

Он сказал сварливо:

– Потому вы и тычете мне в глаза этим графством, не переставая, да? Чтоб не вольничал?

– Просто приучаю, – сообщил я скромно. – Даже если до конца дней изволите стоять на мостике, гордо всматриваясь в даль и мучаясь старческой подагрой, то передадите графский титул бастардам, разбросанным по всему Черро…

– У меня есть и законные дети, – ответил он гордо, пояснил неуклюже: – Пусть и не в браке, но я знаю, что мои. Так что да, с титулами вы нас поймали крепко, с такого крючка не сорвешься… Мои головорезы в каждом порту бахвалятся, что они – благородного сословия… Хорошо, сэр Ричард, я отправлю с вами хорошую команду. Но все-таки будьте осторожны.

– Вы тоже будьте бдительны, – сказал я. – И никаких опрометчивых действий, адмирал! Доверяйте разруливать всякие трудности мне, своему мудрому сюзерену. В том числе и эти… возможные, на острове.

– Все-таки ожидаете?

– Нет, – подчеркнул я, – просто я всегда готов.

Он поморщился.

– Ладно-ладно. Я отведу душу, когда вы построите те большие корабли, что обещаете…

– Они в самом деле будут большими, – подчеркнул я. – А теперь… шлюпку на воду!

Сверху раздался жизнерадостный вопль:

– На брасах стоять!

Корабль двигался быстро, но мой приказ уже пошел в массы, вскоре кто-то внизу прокричал:

– Крепить снасти! Подтянуть брасы!

Мне казалось, что корабль пойдет еще быстрее, но он, напротив, начал сбавлять скорость.

Затем протяжный крик:

– Убрать кливера!

Несколько голосов ответили, наконец паруса начали сворачиваться будто сами по себе, если не принимать во внимание облепивших мачты матросов. Корабль едва двигался, наконец в воду с грохотом полетел якорь.