Ричард Длинные Руки. Демон Огня и Стали

– Успеваем, – ответил я.

Альбрехт за моей спиной сказал с ехидцей:

– И как это сооружение смеет не подчиняться воле императора?

Я сердито блымнул в его сторону глазами, но промолчал. Сам знает, что меня это раздражает, и при малейшей возможности вмешаться в этот процесс обязательно влезу, пусть даже и наломаю дров.

Сэр Норберт, как и его разведчики, все еще в седлах на сухих поджарых конях, легких, быстрых и выносливых. Граф Келляве и другие военачальники тоже не решаются оставить седла крупных рыцарских коней, умеющих быстро разогнаться на короткие расстояния для удара по врагу.

Снизу с земли машут шляпами, наиболее ревностные подхалимы из числа придворных проводили нас верхами и выказывают сейчас переполняющие их чувства верности, преданности и готовности служить еще ревностнее.

– Сейчас отойдет от башни! – предупредил Милфорд. – Держитесь крепче!

На этот раз все с поспешностью покинули седла, хватались за перила и друг за друга, только сэр Норберт, Милфорд и двое из его команды остались в седлах, выказывая неустрашимость и умение управлять конями.

Тамплиер остался на своем громадном белом коне, почти таком же огромном, как мой арбогастр. Конь Тамплиера могуч и нетороплив, и мало кто знает, что способен набирать огромную скорость, хотя и не с места, как мой пышногривый Зайчик.

Почти все столпились у бортов по периметру, с изумлением всматриваясь в мир внизу. Только я один, наверное, ощутил, что багер отделился от причального мостика и пошел в сторону, но для всех это мир сдвинулся и пугающе быстро начал отдаляться.

Альбрехт сказал с нервным смешком:

– Когда привыкну?.. Всякий раз как в холодную воду…

Багер, продолжая ускоряться, поднимался еще некоторое время, затем пошел ровно и на сравнительно небольшой высоте.

Внизу поплыл нескончаемый лес, иногда проглядывают небольшие озера, зеленые холмы, чаще всего тоже покрытые лесом.

– Быстрее всего привыкают простолюдины, – пояснил я. – Простые люди редко чему-то удивляются. Это нам все знать надо… А если чего не понимаем, просто неудобство какое-то внутри.

– Неудобство? – сказал он. – Это вам неудобство, а меня просто бесит от бессилия!

– Перфекционист, – сказал я с чувством превосходства.

Багер, как мне показалось, прибавил скорости, внизу зеленый лес сменился россыпью мелких болот, явно было нечто огромное, уступающее напористому лесу. Затем снова холмы, зеленые долины, редкие проплешины степи и лесостепи, опять леса…

– Это все еще наше? – спросил я.

Альбрехт сказал с покровительственной ноткой:

– Почти треть королевства уже позади. Эта штука мчится быстрее птиц!.. И как только…

– Не начинайте, – прервал я. – Сэр Альбрехт, не начинайте!

Он взглянул на меня с прищуром.

– У меня впечатление, что вы знаете, ваше величество. Но почему-то помалкиваете.

– От бессилия, – ответил я, – от бессилия, дорогой друг!..

Он кивнул вниз.

– А земля внизу так и просится под пашни.

– К счастью, – ответил я, – надеюсь, вы поняли, дорогой прынц!

Он не понял, судя по его виду, но смолчал, поглядывал на отряд, что благоразумно сгрудился на середине платформы, где удерживают обеспокоенных лошадей.

Лишь несколько человек все еще перемещаются по краям багера, рассматривая скользящий внизу мир.

Не все успели побывать на багерах, мелькнуло у меня, теперь впечатлений будет на всю жизнь. А если по пути попадется еще город или село, то какая же радость хотя бы плюнуть с высоты. Тот, кто выше по титулу, всегда и трон свой ставит выше, так что все по Дарвину.

Альбрехт ушел к Норберту выяснять проблемы безопасности, взамен подошел Келляве, грозный и могучий в доспехах, рукоять огромного меча выглядывает из-за плеча, напоминая о готовности покинуть ножны во славу и для.

– Ваше величество, – поинтересовался он сдержанно, – а почему такой выдающийся воин, я говорю о Тамплиере, несколько удален от дворца?

– Удален? – переспросил я. – Откуда такое впечатление?.. Тамплиер там, где нужнее. Что ему во дворце, танцы разучивать?

Он сказал задумчиво:

– Гм, тогда мне просто почудилось…

– Не почудилось, – ответил я, понизив голос. – Он по той же причине не бывает во дворце, по которой я пока не спешу привозить сюда отца Дитриха с его командой. И Тамплиер, и отец Дитрих – союзники, но не подданные…

– И Тамплиер не подданный?

Я покачал головой.

– Он подданный Господа Бога…

Келляве не сводил с меня испытующего взгляда.

– Это как? Монах?

– Можно и так, – согласился я. – Хоть молитв почти не знает, как и заповедей, но соблюдает в строгости. У него чувство веры и справедливости! Он истинный паладин, а вот мое паладинство у него под сомнением. Вообще полагает, что Господь меня только терпит и ждет, когда оступлюсь, чтобы стереть с лица земли и ввергнуть в ад.

– Ух ты, – сказал он потрясенно, – а почему не стереть вас с лица земли сразу?

– Добрый вы человек, граф, – произнес я с укором. – Господь милостив, это раз, хотя Тамплиер полагает, что чересчур. А главное, только об этом никому, от меня пользы Господу вообще-то больше, чем от чистого душой Тамплиера, и Господь это видит. На Севере я укреплял и восстанавливал церкви… Хотя что это я объясняю? Мы все нужны! И как борцы с нечистью, и как правители, что направляют народ на борьбу с соблазнами, а не на примирение с ними, что ведет к деградации общества… Да-да, вот таким макаром! Нужно уметь смотреть в будущее.

Он сказал с неудовольствием:

– Ваше величество, если бы я умел, стал хотя бы королем!.. Ну пусть герцогом…

– Герцогом можете, – заверил я. – Такие вопросы Господь поручил решать мне.

– Здорово! Доверяет, значит.

– А потом спросит, – пояснил я, – не слишком ли щедро я раздавал титулы?.. Так что сперва нужно приложить усилия, а потом мое величество изволит посмотреть.