Ричард Длинные Руки. Демон Огня и Стали

Глава 10

Перед сном вышел на балкон, снизу с ярко освещенного двора доносятся беззаботный женский смех, веселые голоса. Разгуливают группами и парами, есть и одиночки, нацеленные на скоротечный флирт со стремительным финалом, чувствуется полная удовлетворенность жизнью и своим существованием.

Вдоль главной аллеи справа и слева бьют фонтаны. Хрустально-прозрачные струи взмывают высоко в ночное небо, каждая третья струя окрашена красным, это винные, роскошь, но не такая уж и немыслимая, хотя, на мой протестантский взгляд, и весьма излишняя.

Со всех сторон игривые возгласы, что и понятно, все жрут в основном жирные мясные блюда, щедро сдобренные специями, и в эту жаркую ночь страсти играют, гормоны бьют в голову, альтанки переполнены, даже из кустов то и дело торчат дергающиеся ноги в туфлях.

Прогуливающиеся по аллеям, где ярко освещенным, а где нарочито затемненным, церемонно раскланиваются со встречными, поклоны бывают средние, полусредние и низкие, и все подчеркнуто замедленные, словно кланяющийся преодолевает сопротивление воды.

Я вяло подумал, есть ли в этом смысл, если даже у нас на Севере, что менее продвинут в культуре и этикете, достаточно легкого наклона головы, а здесь так подчеркнуто, потом решил, что такая показуха рассчитана на других. На Юге куда многолюднее, чем у нас, потому кланяющийся и тот, кому кланяются, оба видят, что они как на сцене, потому один держится подчеркнуто горделиво и выпрямляет спину, заодно подтягивая пузо, а второй кланяется глубоко и медленно, чтобы и тот, кому кланяется, видел, что все видят, какие знаки почтения ему оказывают.

А когда встречаются наедине, то не будут же разрабатывать два отдельных ритуала! К тому же всегда есть вероятность, что кто-то может узреть в окно или в щель плохо притворенной двери недостаточно низкий поклон, а это как бы не очень, двойные стандарты хоть и присутствуют везде, но везде и осуждаются.

Я вздохнул, мой мощный мозг постоянно работает, ищет варианты, перебирает найденные, но почему-то всегда не над той проблемой, которая нависает над головой, как меч Дамокла.

В дверь заглянул Хрурт, посмотрел по сторонам, затем только обратил взор своих честнейших глаз на меня.

– Сэр Ричард, – сказал он тихо и с непривычной для него нерешительностью, – я что-то не понял… но к вам… королева… да, та самая, у которой… которая сегодня прибыла…

Я не успел придумать, как велеть вежливо отказать ей, пусть сперва с Имперским Советом уточнит, но, отпихнув могучего Хрурта, как щенка, вошла, шурша ворохом платьев, королева Эрмессинда, мощная, напористая и улыбающаяся во весь рот с настолько великолепными зубами, что мне почудилось, будто их два или три ряда, как у акулы.

– Ваше величество, – сказала она весело, – я подумала, а что вам эти правила и предписания Имперского Совета?.. Что эти дряхлые старцы понимают в играх молодых и сильных?

Я пробормотал чуточку ошалело:

– Вы предлагаете… сразу в койку?

Она весело рассмеялась.

– Можно!.. Но лучше сперва по чаше вина, если можно. А то я совсем застенчивая, а вы же император, не герцог какой-нибудь захудалый…

Хрурт уловил мой взгляд, исчез. Я указал королеве на массивное кресло по ту сторону стола, она подошла к нему, мощно ухватила одной рукой за спинку и легко перенесла ближе ко мне.

– Простите, ваше величество, – сказала она легко, – у нас этикет очень прост. Это здесь, как мне сказали, все очень сложно и запутанно, потому не сердитесь, если я что не так. Не со зла, а по незнанию.

Распахнулась дверь, мелькнуло лицо Хрурта, в кабинет вошли двое лакеев с подносами в руках. У одного серебряный кувшин, у второго два золотых кубка, усеянные рубинами и топазами.

Я молча наблюдал, как наливают нам, королева тоже смотрит с интересом, а когда откланялись и ушли, я сказал вежливо:

– Королева… ваше здоровье.

Она взяла второй кубок, мило улыбнулась, ямочки на щеках стали еще глубже, а щеки порозовели.

– И за ваше, император!

Я отхлебнул, королева сделала глоток и сказала с чувством:

– Какое удивительное!.. А у нас с виноградниками плохо, почва не та. И слизни сжирают еще зеленым… Слизни – это вроде червяков, только толстые и скользкие…

Вино вообще-то не ахти, но свое делать не стану, это знак особого расположения, а все напористые женщины как-то не в моем вкусе, да и не представляю мужчин, кому такие нравятся, нам не нужны еще какие-то доминанты, кроме нас самих.

Она допила свое вино быстрее, чем я, а когда поставила кубок на столешницу, прямо взглянула в глаза.

– Мне сказали, что у вас это дело… я говорю о соитии подобного рода… когда император принимает… в общем, проходит под наблюдением кучи мужчин и женщин?

– Из Высшего Совета, – ответил я кисло, – а там уже нет ни мужчин, ни женщин.

– А хто?

Я пожал плечами.

– Даже и не знаю, как их назвать. Облеченные лица.

– Чем облеченные?

– То ли доверием, – ответил я, – то ли полномочиями. Хотя вообще-то надо потихоньку пересмотреть эти законы. Кого-то удастся отполномочить, а то и отдоверить… как надеюсь. Императора всегда стараются сделать декоративной фигурой.

– Знаю, – ответила она уверенно, – королей тоже стараются. Ваше величество, по вашим словам я вижу в вас больше мужчину, чем императора! А не удастся ли нам избежать их наблюдения? У нас в королевстве сочли бы такое бесстыдством!.. Вам тоже, как я ощутила, не очень нравится такой досмотр вашей постели. Вы же не из урожденных императоров?

– Да вот прям не ликую, – согласился я. – Вы пришли сами, опередив их комиссию? Прекрасно. Мои телохранители их остановят. Я рад, что у вас прекрасное здоровое королевство со старыми исконными традициями… Вам помочь с этими завязками, шнурками, застежками?

Она мило заулыбалась, поиграла бровями.

– Ваше величество, у нас женщина в состоянии все снять и все надеть без помощи дюжины фрейлин!

– Ваше королевство мне нравится все больше, – сказал я. – Как, говорите, называется?

– Эммагальд, ваше величество. Королевство Эммагальд.

Я кивнул в сторону двери в спальные апартаменты.

– Пойдемте, дорогая королева. Будете знакомить меня с достопримечательностями Эммагальда.

Вообще-то я не планировал с нею оставаться дольше чем на короткое время случки, но королева оказалась словоохотливой и после короткого и насыщенного коитуса продолжила рассказывать о своем королевстве живо и весело, с юмором.

Я слушал и чувствовал, как уходит раздражение и даже этот Демон Огня отошел на второй план, все-таки пока прет по безлюдной местности, время еще есть, обязательно подберем какие-то ключи.

Заметив, как я начинаю уходить в свои думы, она рассказала несколько анекдотов, на удивление остроумных. Я невольно повеселел, а затем, окинув взглядом ее крупную колыхающуюся грудь, молочно-белую и с красными вздутыми ниппелями на вершине холмов, рассказал, как некоему принцу были представлены на выбор три невесты: первая – красивая, вторая – умная, а третья сказочно богатая. Он хорошо подумал и выбрал ту, у которой сиськи больше…

Эрмессинда расхохоталась так, что под сводом зазвенели хрустальные висюльки на люстрах, а я, подбодренный ее неподдельным весельем, рассказал, как родители знакомили взрослого сына с девушкой, а на обратном пути мать выспрашивала, что же с ним не так, девушка и умная, и красивая, и богатая, из приличной семьи, сама ведет себя прилично… ну что не так?.. А отец, к которому обратилась за поддержкой, пробормотал: «Да я тоже у нее сисек не увидел…»

От ее смеха у меня зазвенело в ушах, а ее горячие груди заколыхались так мощно, что я невольно придержал их ладонями. Пальцы обожгло сладким пламенем, жар тут же потек от кистей до локтей и дальше, воспламенил.

Я снова опрокинул ее на спину, а она сказала со смехом:

– Ваше величество, вы ненасытны, как лесной кабанище!

Да и потом снилось нечто радостное и светлое, я побеждал и парил, а когда кое-как разлепил один глаз, не сразу понял, что сплю, уткнувшись лицом в ее все еще горячую грудь, а руками крепко держусь за толстые и такие сладкие валики на ее пышных боках.

За пологом послышалось деликатное покашливание. Штора уехала в сторону, Хрурт с интересом посмотрел на обнаженную королеву, такую роскошно богатую на перинах, и сказал шепотом:

– Сэр Ричард, там уже толпа! Волнуются, чего это вы еще не проснулись… Вдруг я вас удавил, выполняя заказ императора Скагеррака?

Я встрепенулся.

– Чё, проспал?.. Блин, давно такого не было…

Королева проснулась, зевнула, сладко потягиваясь, улыбнулась мне, на Хрурта совершенно не обратила внимания, стражи и слуги во дворце вроде мебели, их и положено не замечать, сказала все еще сонным голосом:

– Ваше величество… пора вставать?

– Вставать, – сказал я с тоской, – одеваться и начинать служить Отечеству, которого нет, но обязательно будет.

Хрурт повернулся к парадной двери и хлопнул в ладоши. Гвардейцы с двух стороны широко распахнули обе половинки.

В спальню степенно начали входить отпрыски знатнейших фамилий империи, а во главе ожидаемые принц Кегельшир и принцесса Джеззефина.

Принц Кегельшир молча сорвал с головы шляпу и грациозно поклонился, горделиво подчеркивая несвойственную его возрасту гибкость суставов, а принцесса Джеззефина проговорила громко:

– Ваше величество… консуммация?

– Вполне, – подтвердил я. – Весьма. Даже весьма зело.

Королева как бы застенчиво приопустила ресницы.

– Да, – ответила она тихим воркующим голоском самки лебедя, что теперь готова без устали откладывать оплодотворенные яйца. – Очень даже успешно. И даже с повторным контролем качества и успешности.

Принцесса перевела взгляд на принца Кегельшира, тот выпрямился и провозгласил жирным голосом:

– В присутствии членов комиссии по консуммации я подтверждаю, что процедура проведена по всем правилам и под тщательным контролем Высшей Императорской Комиссии.

Вся толпа придворных энергично зааплодировала. Я чувствовал себя по-дурацки, ощущение такое, что должен с довольным видом раскланяться, еще бы, все исполнил как надо, даже с контролем качества, однако вид у принца и принцессы, членов Высшего Комитета по Консуммациям несколько натянутый, даже улыбаются чуточку принужденно.

Я все-таки их надул, мелькнула мысль. Правда, заслуга по большей части королевы Эрмессинды, это она явилась не под контролем комиссии, а пришла тайком на полчаса раньше, а когда члены Высшего Консуммационного Совета изготовились к наблюдению за процедурой, их у двери остановили телохранители, сообщив, что королева уже в постели императора.

Так что мы с членами Высшего Совета пошли друг другу навстречу. Они сделали вид, что не заметили крохотного нарушения процедурного процесса, а я сделал вид, что поступаю с соответствии с древними правилами.

Можно сказать даже, я победил, однако… что со мной не так, если начинаю гордиться даже такими победами?

Глава 11

Завтрак по моему настоянию и ввиду военного положения прошел без церемоний, это обед будет под взглядами полусотни приближенных из местных. Налицо трудно достигаемый временный компромисс с лорд-канцлером, вчера пришлось пообещать, что это временные нарушения, мы ж еще северные варвары, а потом пообтешемся, а то если сразу, то подавимся.

Тогда сэр Джуллиан ушел удовлетворенный, а я с тоской и тревогой подумал, что эта брехня грозит обернуться явью и на самом деле: если не подавимся и не начнем бунт, то начнем все больше перенимать местное, а это хоть и шажок к прогрессу, но потеря идентичности и высоких, несмотря на хи-хи, идеалов.

Закончив завтрак, я поднялся из-за стола, но не успел отодвинуть кресло, как его убрали, а едва сделал шаг в сторону, задвинули взад. Похоже, мой кабинет, в котором в виде исключения решил позавтракать, в таких случаях уже не совсем кабинет, в кабинетах не снуют парадные лакеи с завитыми кудрями и черными лентами на перехваченных сзади длинных волосах.

В коридоре с дежурящими гвардейцами беседует сэр Альбрехт, весь в бордово-красном, от роскошнейшей шляпы и до сапог из красной кожи, только манжеты белоснежные да ажурный платок вокруг шеи, завязанный таким хитрым узлом, чтобы длинный конец закрывал, как взбитой морской пеной, почти всю грудь.

Он тут же развернулся ко мне и молодецки щелкнул каблуками.

– Ваше величество?

– Вольно, прынц, – буркнул я. – Вы же его высочество, а не какой-то там герцог…

– Указа не было, – напомнил он.

– Скажу сэру Джуллиану, – ответил я, – пусть составит и подаст на подпись. А заодно и церемонию забабахает, здесь это любят, в честь нового и такого нарядного прынца. Вы у местного населения любимец, знаете?.. Ну еще бы не знали.

На середине длинного коридора встретили графа Келляве, этот в отличие от наряднейшего Гуммельсберга просто прекрасен в победно блистающих доспехах, шлем оставил, но и шляпой пользоваться не желает, короткая полуседая щетина на голове смотрится сурово и мужественно.

– Ваше величество?

– Следуйте за нами, – велел я. – У нас сейчас заседание полевого штаба по чрезвычайным обстоятельствам.

– Полевого?

– Для нас весь мир поле, – ответил я.

У выхода на лестницу в позе почтительного ожидания доблестный Гевекс, а с ним еще один верный вассал Альбрехта, Бриан Кенговейн, настолько преисполненный рыцарских идеалов, что для него сэр Альбрехт по-прежнему выше, чем я.

Широкополая шляпа Гевекса молодецки задрана полями кверху, что придает хозяину бравый вид, хотя, на мой взгляд, и напоминает гнездо аиста. Края даже оторочены нежным пухом, что должен согревать птенцов, но такие шляпы в самом деле смотрятся лихо, тем более на Гевексе и Кенговейне, что и на Севере одевались с воинским шиком и даже побитые доспехи ухитрялись носить так, словно королевские регалии.

– Ваше величество…

Оба поклонились по-северному, то есть отметились легкими наклонами голов, не сгибая спин. Рыцари не гнутся даже перед императорами, а это не остается незамеченным местными лордами, но, понятно, сами на такую вольность не решатся, хотя лично я не заметил бы, однако наши ревниво следят, чтобы местные не наглели.

Спускаясь по лестнице, снова обратил внимание, как не обратить, что во дворце все двигаются замедленно и величаво, даже слуги, а мои орлы тоже начали перенимать эту моду, чтобы не выглядеть несобранными и суетливыми, что меня не столько раздражает, как вгоняет в тоску.

Альбрехт, который, как и Норберт, все замечает и истолковывает в интересах безопасности, пошел рядом и шепнул:

– Это очень удобно! Пусть убийца вот так красиво и величаво вытаскивает из ножен кинжал, неспешно двигается в вашу сторону…

– А если побежит? – сказал я нехотя.

– Сразу привлечет общее внимание! Это неприлично, а на неприличие все смотрят и указывают!

– Что слышно насчет Демона? – перебил я.

– За ночь вряд ли что-то, – ответил он с укором.

– Сэр Норберт, – сказал я, – все еще чувствует себя вашим вассалом и потому докладывает обо всем вам?

Он ответил чуточку обиженно:

– Ваше величество! Все стараются разгрузить вас. Вы же сами дали нам широчайшие полномочия. Понимаю, вы это сделали от природной лени, а сами по бабам, но люди горды и стараются!

– Пусть стараются, – ответил я. – Государство держится на старательности малых и средних.

– Да, сэр Ричард. Вижу, вы науку управления уже усвоили.

– А мы, – продолжил я, подбодренный всегда скупым на похвалы суровым рыцарем, – высшие, должны уметь подбрасывать поленья в огонь их старательности.

– Сухие поленья, – уточнил он. – Только здесь вся империя сырая.

Спустившись на второй этаж, ощутили, что там, куда все еще не вхожи местные слуги и придворные, кроме особо разрешенных, царят наши северные порядки и правила, для здешних это выглядит полным беспорядком и диким нарушением всех устоев.

Внизу к нашей группе присобачились еще несколько придворных из наиболее родовитых и знатнейших семей империи, но у малого императорского зала, который я все чаще использую для собраний, я остановился, подумывая, как их отсечь, Альбрехт подошел ближе и шепнул:

– Я пригласил еще и графа Томандера…

– Протеже герцогини Самантеллы? – спросил я.

– Да, – подтвердил он. – Он чувствует, что вызвал чем-то вашу немилость, и старается не попадаться на глаза…

– Он в курсе?

– Я объяснил.

Гвардейцы у входа сомкнулись за моей спиной, пропустив в зал по указке Альбрехта только Кенговейна Келляве, остальные остались в коридоре общаться, выказывая всем видом, что принадлежат к высшим среди высших.

Я подумал с хмурой иронией насчет смычки северных лордов с южными, взаимодействия культур на основе общих интересов оказаться как можно ближе к императорскому столу.

Альбрехт пропустил вперед Келляве и Кенговейна, более разных по одежде и манерам рыцарей в моем войске и представить трудно, вошел следом и сам прикрыл дверь, проверив, чтобы не осталось щели.

– Утро вечера мудренее, – сказал я, – я уверен, все ночами только и думали, как остановить Демона Огня. Но пока помалкивайте, пусть ваши идеи отстоятся, как сливки на молоке. Послушаем сперва…

Хрурт впустил еще одного, граф Никлас Томандер вошел быстро, но не торопливо, хотя и чуточку запыхался, явно бежал через двор, однако каждое движение исполнено достоинства и почтительности к императору, что и подчеркнул красивым взмахом шляпы и низким поклоном.

– Ваше величество, – произнес он учтивым голосом красивого тембра, – вы изволили…

– Изволил, – прервал я. – Взгляните на карту. Там вроде бы, судя по словам герцогини Самантеллы, ваши владения. Меня интересуют вот эти земли…

Он сделал шаг к расстеленной на широком столе карте империи, мои орлы весело переглянулись. Граф наверстывает долгие годы ссылки, потому кружевные манжеты настолько объемные и манерные, что высовываются из-под укороченных рукавов на пол-ярда и свисают пышной белоснежной пеной еще чуть ли не на ярд.

Когда он с готовностью наклонился над картой, роскошный платок на шее распушился, а длинный широкий галстук из белоснежной парчи, закрывающий грудь до середины живота, лег на карту, закрыв ее наполовину.

Сэр Альбрехт тут же зашел сбоку и начал заинтересованно наблюдать. Граф поспешно сдвинул платок, провел пальцем по карте плавный овал, но не успел выпрямиться, как я спросил:

– А что это там рядом за такие странные значки?

Он снова наклонился, всмотрелся, галстук старался закрыть всю карту, сэр Никлас старательно сдвигал его в сторону, наконец удержал рукой в таком положении, а улыбка Альбрехта стала еще злораднее.

Наконец граф догадался поскрести пальцем, сказал с облегчением:

– Мухи насрали, ваше величество.

– И никаких значков? – спросил я.

Он покачал головой.

– Там просто мелкие горы и лес. Даже ближайший рудник с залежами медной руды в сотне миль к северу. Да и тот заброшен.

– Нашествие нечисти?

– Нет, руду выбрали. Дочиста.

Я поинтересовался:

– Как же без меди, что за жизнь?

Он посмотрел несколько покровительственно.

– Ваше величество, Великие Маги восполняют недостаток раньше, чем почувствуем.

В его словах прозвучал отчетливый намек, что Великие Маги заботились о людях, а что может предложить захватчик с Севера, разрушивший Башни?

– Если Демон Огня пойдет в прежнем направлении, – спросил я невозмутимо, – какие города и села разрушит?

Он снова обратил взгляд на карту, платок по-прежнему прижимал к груди ладонью.

– Вот эта короткая черточка… его путь?..

– Да.

– Дальше дремучий лес, – сказал он уверенно, – болота и мелкие горы. Насколько знаю, там нет даже деревень. Разве что из беглых. Есть такие странные, уходят в дремучие леса и живут там по своим законам.

– Без законов, – уточнил Альбрехт. – У нас уже есть сведения.

– Без имперских законов, – поправил я его в свою очередь, даже императоры образованность хочут показать, – люди не могут без законов, иначе уже не люди.

Граф ответил кисло:

– Эти не в счет, ваше величество, уж простите, что возражаю. Раз их нет в переписи… значит, их нет.

Я пробормотал:

– В ваших словах звучит государственная мудрость, сэр Никлас, несмотря на такие роскошные манжеты… Раз не платят налогов, то чего нам о них заботиться?.. Гуманизм произрос из корыстных расчетов.

Он низко поклонился и помахал шляпой у сапог, подметая перьями блестящий пол.

– Ваше величество…

Я кивнул, отпуская из нашего рыцарского собрания, а внимательно наблюдающему за его шляпой Альбрехту сказал внушительно:

– Видите, прынц, здесь и мухи срут красиво и грациозно, согласно дипломатическому протоколу. Ишь какой узор!.. Чувствуете высокие манеры и артистизм исполнения?

Келляве и Кенговейн ехидно заулыбались, Альбрехт заявил с неудовольствием:

– Мухи ничего не понимают. Хотя у здешних щеголей мозги такого же размера, но… думаю, у мух случайно. Или Великие Маги, забавляясь, велели им гадить вот так фигурно. Да-да, я все чаще вспоминаю о них…

– О мухах?

– Да, ваше величество. О крупных и смертельно опасных. Что пока еще в пещерах.

Я поинтересовался мирно, стараясь не показывать холода, что сразу начал заползать в душу:

– Наводили справки, сколько обычно сидят в пещерах?

Он пожал плечами.

– В летописях этого нет, а навскидку сказать трудно. Полагаю, все сидят до конца, насколько хватает захваченных с собой запасов. Конечно, сжирают там не все, нужно же чем-то питаться, когда выберутся на разрушенную землю, а еще чтоб в запасе зерно для посевов…

– Тогда вряд ли больше месяца, – сказал я, – а со дня нашего прибытия сколько прошло?

Он взглянул мне прямо в глаза настолько серьезно, что у меня по спине побежали мурашки.

– Все зарывшиеся выберутся вот-вот, ваше величество. Самое неприятное, первыми наверняка выйдут Великие Маги. Перебить их будет, ваше величество… непросто.

– Все время об этом помню, – огрызнулся я. – Умеете вы обрадовать мое величество! Но хорошие слова подбираете, прынц. Непросто!.. И даже не знаем как. Однако, сэр Альбрехт и вы, други, держитесь!.. Всех магов перебьем, а мы останемся.

Келляве сказал мужественным голосом:

– Пусть только вылезут! Сразу вобьем в землю по ноздри. А под нос кучу навоза накладем. Вон сэр Бриан уже землю копытом роет, весь паркет исковырял…

Кенговейн невольно посмотрел себе под ноги, но пол цел, разве что шпорами царапнул роскошный ковер этих надменных южан, так им и надо.

– Сами накладайте, – ответил он мрачно. – Вы уж точно большую кучу накладете… Ваше величество, позвольте нам с сэром Гевексом отправиться к Демону Огня? Кони у нас быстрые, из конюшни самого герцога Ришара, в случае чего ускачем.

– Я тоже бы вернулся, – проворчал Келляве. – Все доблестнейшие рыцари ведут бой, даже Боудеррия с ними, какой стыд нам, мужчинам…

– Сэр Бриан, – сказал я Кенговейну, – о ваших конях наслышан. Даю соизволение, во дворце зачахнете, а то еще хуже: кружева носить станете… Вас тоже надо спасать, сэр Гастон. Насчет манжет в две ладони устоите, но женщины на вас виснут…

Келляве коротко поклонился.

– Благодарю за доверие, ваше величество.

Я сделал отстраняющий жест.

– Не на карнавал отпускаю, не благодарите. Если никто по карте ничего не добавит, все свободны. Берегите империю так же ревностно, как сэр Альбрехт бережет свою шляпу с перьями!

Глава 12

Все молча отступили к дверям, а там, соблюдая субординацию насчет титулов, звания и возраста, пропускали один другого в коридор.

Как только дверь захлопнулась, я сказал негромко:

– Можете появиться, Карл.

У стены обозначилась, словно барельеф, высокая фигура в уже привычном длинном халате до пола, в широкополой шляпе с высоким коническим верхом и тростью в руке.

Чародей отделился от стены и шагнул в мою сторону, а я уставился на него с подозрением и сразу потянул воздух обеими ноздрями.

– Карл, – сказал я, – признавайтесь, были у Демона Огня?.. Садитесь, вон кресло. От вас несет гарью. Я по ней вас давно учуял.