Ричард Длинные Руки – эрбпринц

– Есть еще Лиутгарда!

– То свой человек, – отрезал я. – А эта… как она обходится без тысячи фрейлин и служанок?

Его улыбка перешла в ухмылку.

– Плохо вы знаете принцессий быт, ваше высочество!.. Их с колыбели учат, как не уронить себя в глазах всех прочих. В том числе обучают простейшей магии, чтоб в случае необходимости обходиться без слуг вообще. У них фрейлины больше для важности.

Я спросил недоверчиво:

– И что, в самом деле обходятся?

Он ответил снисходительно:

– Нет, конечно. Я ж сказал, в случае необходимости.

– Ну слава богу, – сказал я с облегчением. – Камень с души. Не люблю мучить животных. У нас эта необходимость будет постоянно.

Он ответил мирно:

– Она это знает.

– И не ворчит? – спросил я. – Ах да, она не унизится до таких примитивных изъявлений… Говорят же, притворяйся вежливым – и привыкнешь.

Ночью на привале, как мне показалось, пришла было Санегерийя, но налетел огненный ураган, завыла буря, с неба грозно и страшно сверкали исполинские молнии, каждая ветвистая, как дерево со светящимися корнями, и огромная, как материк.

Я сжимался в комок от первобытного ужаса, вздрагивал и чувствовал, как эти горы валятся на меня, сейчас раздавят и расплющат, как мелкую букашку, вот-вот в мою нежную незащищенную плоть вопьются острые грани скального массива, и задерживал инстинктивно дыхание, будто вот так сумею противостоять давлению.

Проснулся, дрожа и вздрагивая, с шумом выдохнул воздух и торопливо набрал в грудь чистый, оказывается, и в самом деле задерживал дыхание, потому и проснулся.

По стенкам шатра пробегает быстрая дрожь, слышится посвист ветра, а в далекой высоте погромыхивает, хоть и не так ужасающе, как во сне, раскатистый гром, что значит: гроза вообще-то проходит стороной.

Я натянул одеяло и тут только ощутил, что сплю голым. И хотя это моя давняя привычка, но от нее пришлось избавиться ввиду постоянных сквозняков в замках и даже королевских дворцах, резких перепадов температуры из-за слабого отопления каминами, так что ложился спать в доспехе Нимврода, он из кольчуги превращался в рубашку из толстой мягкой материи…

Первым движением было вскочить, одеться и забраться под одеяло, но страшноватая мысль, что кто-то вот так ночью вошел и раздел меня, показав свое могущество, заставила скрутиться в позу эмбриона и снова задержать дыхание.

Утром я так и не отыскал доспех. Подозрение, что некто все-таки явился и украл, росло, крепло, наконец превратилось в несокрушимую уверенность.

Наши маги, что двигаются с армией, на такое не решатся: я для них единственный защитник в этом злом мире, каждый из них готов отдать свою рубашку, только бы мне было комфортно, так что, это кто-то пришел новый и очень сильный…

Военачальники начали подходить с утра, с каждым часом приближаемся к загородившей дорогу армии Мунтвига, у всех свои оригинальные предложения насчет того, чтобы выхватить из ножен мечи и ринуться на врага с безумной отвагой.

Я выслушивал вежливо, люди все самолюбивые, дураками никого не стоит называть в лоб, а только иносказательно. Последним был принц Сандорин, с ним проблем больше всего, рвется в бой, но оберегать его приходится особенно: единственный наследник короля Вендовера Буркхарта Третьего, случись с ним что, династия Буркхартов прервется…

– Принц, – сказал я державно веско, – вы постоянно рветесь в бой, но я постоянно мешаю вам проявить свою безумную отвагу и безрассудное мужество…

Он выпрямился, сказал с надеждой:

– Ваше высочество?

– Даю вам под начало пять тысяч панцирной конницы, – сказал я, – это, конечно, не сравнимо со всей армией королевства Вендовер, которую пришлось оставить защищать границы Юга, однако побольше, чем отряд ваших телохранителей.

Он воскликнул воспламененно:

– Ваше высочество! Все, что угодно! Только прикажите!

– Вот и приказываю, – ответил я, – смотрите на карту. Вот здесь вы отважно вступите в бой, затем дрогнете и отступите…

Он вздрогнул, щеки побледнели.

– Отступим?

– Не просто отступите, – пояснил я, – а броситесь в бегство.

Он побледнел уже смертельно, выпрямился, как туго натянутая струна, задрожал всем телом и вскрикнул прерывающимся голосом:

– Мы потеряем лицо!

– Подберете на обратном пути, – оборвал я. – Когда проскачете с милю, мы ударим с фланга. Тогда можете прекратить… гм… запланированное отступление и перейти в контратаку.

Он смотрел на меня отчаянными глазами.

– Ваше высочество… Род Буркхартов никогда ни на шаг не отступал на поле боя!..

– Нам нужно выиграть войну, – сказал я, – но мы не обязывались выигрывать каждую мелкую схватку. В бою применимы любые приемы, в том числе и обманные.

– Но…

– А это прием для целых армий, – отрезал я. – Выполняйте, принц, иначе я усомнюсь в ваших качествах будущего короля, который должен быть уметь гибким, и поставлю другого военачальника. Я не должен уговаривать, вы еще не поняли? Вы сейчас не принц, управляющий своей личной дружиной, а мой военачальник, которому временно доверено командовать третьим корпусом тяжелой конницы!.. Но вы можете отказаться.

Он откинул голову, мне показалось, что даже сейчас до него не совсем дошла новая и простая истина, все-таки эти лорды по происхождению слишком уж уверовали в свое право единолично распоряжаться, а уж принцы так и вовсе, пусть даже я передал под его управление совсем не вендоверцев.

– Ваше высочество, – проговорил он мертвым голосом. – Я все исполню. С тяжелым сердцем, но исполню в точности.

– Спасибо, принц, – сказал я искренне. – Поверьте… в данном случае ваш отец, великий Буркхарт Третий, сказал бы, что я прав.

Он хмуро усмехнулся.

– Не сомневаюсь. Потому я и желаю батюшке долгих лет жизни, чтобы оставаться… всего лишь принцем.

– Вы не поверите, – произнес я негромко, – но мне тоже очень хотелось бы, даже жаждется вот прямо щас, кому-то пожелать долгих лет, чтобы вот так тоже…

Он взглянул как-то странно, помедлил, затем во взгляде я впервые увидел сочувствие.

– Не получится, ваше высочество.

Он не добавил, но я прочел в его глазах, дескать, это плохо для вас, но хорошо для всех нас, так что тяните воз, ваше высочество, мы туда сложили все наши вещи, а сейчас вот еще и сами сядем.

А не дурак, мелькнуло в голове удивленное, хоть и принц. Впрочем, отец натаскивает править королевством, так что уже сейчас должен знать и уметь больше других.