Ричард Длинные Руки – герцог

– Что-то случилось?

Я сказал, морщась:

– Вспомнил, рыцари Вестготии уже ломятся на ваш корабль. В этом случае вам надо вернуться туда поскорее.

Он сказал горестно:

– Я бы всеми лапами «за», но… как?

Я ответил с тяжелым вздохом:

– Будем думать. А вы, дорогие друзья… это не оборот галантной речи, я в самом деле ко всем вам расположен нежно, нас этот опасный квест буквально сроднил… топайте!

Гном наконец поднялся, обнялся со всеми своими, затем вскинул на плечи вещевой мешок и пошел в сторону каменного гребня. Некоторое время еще постукивали валуны, будто гном на ходу пересчитывает их обухом топора, затем все стихло.

Торкилстон вскинул кулак в прощании, Вильярд и маг кивнули, принцесса жалко улыбнулась, а Боудеррия посмотрела на меня в упор и покачала головой.

В молчании мы с Ордоньесом смотрели, как они уходят, а когда скрылись, как и гном, только в другую сторону, Ордоньес спросил с жадной надеждой:

– Что-то придумали, ваша светлость?

– Нет еще, – ответил я честно. – Хотя мысль есть, но не знаю, как ее взнуздать. Ладно, вернусь в Сумрачный Грот. Может быть, там этот тупой Камень поймет, что мне что-то надо. А вы, дорогой друг, сидите здесь и ждите. Ничему не удивляйтесь. Если случится что-то необычное… не сопротивляйтесь.

Он спросил с подозрением:

– Почему?

– Есть такая уловка, – объяснил я. – Расслабьтесь и получайте удовольствие. Чтобы потом победить.

Деревья расступились и тут же сомкнулись за спиной, словно тягучие темно-зеленые волны. Впереди та черная массивная скала, настолько блестящая, словно вода омывает ее и снаружи, у основания темная дыра с красиво изломанными краями. Изнутри доносится слабый плеск, будто там в бассейне прыгают крупные рыбы, изображая веселых лягушек.

Я нагнул голову, как раз по моему росту, навстречу пахнуло свежестью и водяной пылью. Дальше по стене льется широкая свободная струя, гладкая, как зеркало, красиво обрушивается в выбитый за века небольшой бассейн в каменном основании.

Вчера, когда я протянул руку через струю водопада и коснулся спрятанного за нею Камня, все тело пронзило ощущение неизмеримой звездной мощи, что мирно спит, сложив лапки. Но как овладеть этой силой? Или я сумел сотворить мороженое в хрустальной вазе потому, что силенок прибавилось? Ладно, рискнем…

Ордоньес не отрывал взгляда от рощи, куда я ушел. Его затрясло, когда за спиной заскрежетали камни, а мощный удар ветра от моих крыльев едва не свалил с ног.

Я не стал складывать их на спину, проревел хриплым голосом:

– Молчи и повинуйся. Я – могучий демон, служу великому Ричарду, повелителю демонов земных, водных и небесных. Он велел отнести тебя на берег.

Ордоньес, бледный и заикающийся, попятился и упал навзничь, прижимая к груди дорожный мешок. Я протянул лапу и, едва он перевернулся и встал на четвереньки, безжалостно ухватил за пояс и, прыгнув в воздух, потащил в небо.

Ордоньес завопил:

– Погоди!.. Надо попрощаться!

– Молчи, смертный, – прорычал я.

Крылья с силой били по воздуху, поднимая нас выше и выше. Я сперва тревожился насчет прочности пояса, ловить на лету рискованно, из меня воздушный гимнаст пока неважный, но когда перешли в горизонтальный полет, чуточку успокоился.

Внизу поплыли чудовищные разломы, молодые горы, зеленые долины – жизнь берет свое, извилистые реки, голубое небо с облаками в зеркалах озер. Когда впереди намечался город, я тут же сворачивал, кто знает, что там на вооружении. В стране, где есть драконы, обязательно есть и что-то противодраконье.

Ближе к побережью земля неощутимо ровно шла вниз с крохотным уклоном. Мелькнули роскошные сады, оливковые и кипарисовые рощи, развалины древней крепости, почти неотличимые от развалившихся от древности скал, затем почувствовался плотный влажный воздух огромного океана, и лишь тогда он выступил из-за горизонта лично, необъятный и величавый.

Немного погодя я рассмотрел корабль со спущенными парусами. «Морской Всадник» стоит на якоре, но на берег вытащена лодка, возле нее с десяток коней. Блеснуло солнце на металле доспехов, понятно, рыцари уже перебираются на корабль, мы вовремя, а то местные лорды ощутили бы себя обманутыми…

Нас заметили, кони начали взбрыкивать, пытаясь порвать узду, рыцари схватились за мечи. Я поспешно опустил Ордоньеса в паре сотен ярдов на песок, мощно толкнулся задними лапищами и взмыл в воздух. Уменьшающаяся фигурка адмирала поднялась на задние конечности, я даже успел рассмотреть, как он принял гордую позу, – ну а как же, это же сколько можно придумать и как еще хвастаться. Молодец Ордоньес, моментально приходит в себя. Только такие и становятся вожаками.

К нему бросились двое матросов и один из рыцарей, а я развернулся и взял курс на Флоренж.

Совсем недавно я не смог по эту сторону Разлома, Края или Зуба Сатаны – как ни назови – перейти в нечто более крупное, чем худосочный птеродактиль. Сейчас вот лечу достаточно мощным драконом, сам могу что-то менять во внешности, самые прочные щитки уже перетащил со спины на пузо: лично для меня не так страшны нападения сверху – сражений за самку постараюсь избежать, а вот если жажахнут с крепостной стены самонаводящейся стрелой крупного калибра…

Господь не совершает чудес, и все то, что невежественные люди объявляют чудом, на самом деле является проделками дьявола.

Однако люди могут совершать чудеса, если они святые, подвижники или великомученики. Отчасти чудеса могут совершать и паладины, но только в качестве лекарей-исцелителей. Я просто чуть расширил свой ассортимент, я ведь уже больше, чем рядовой паладин. Немного больше, воину церкви надлежит быть скромным, но все-таки что-то могу и помимо того, что создать чашку горячего кофе или ломоть хлеба. Хотя, возможно, это в меня так прорастает сущность Темного Бога? У магов, волшебников, чародеев и прочих колдунов ассортимент не в пример богаче моего, хотя им нужны особые заклинания и различные зелья, талисманы, амулеты…

Значит ли это, что если обхожусь без талисманов, то это сила святости? Или, напротив, темности?

Внизу проплывают участки земли, изуродованные чудовищными катаклизмами. Вестготии досталось куда больше, чем Сен-Мари. Там только Ундерленды и частично Брабант отделены природой, а здесь чуть ли не каждое село смотрит на соседей через бездонную пропасть длиной в десятки миль.

Некоторые скалы торчат настолько странные, словно вбитые в землю исполинские гвозди в сотни ярдов высотой с широкими расплюснутыми шляпками. Я то и дело опускался и пролетал рядом, выворачивая шею так, что трещали позвонки, стараясь рассмотреть подробности во все драконьи глаза.

Однажды чуть не поплатился: вылетела огромная стая мелких, но злобных тварей, полуптиц-полугарпий. Меня били, кусали, ухитрялись втыкать в узкие щели между раздвигающимися костяными пластинками острые, как длинные шила, клювы.

Кожаные перепонки на крыльях, на что уж прочные, лопались с сухим щелкающим звуком. Я орал от боли и начинал падать, с трудом выравнивался, залечивая раны, а на меня продолжали нападать и вырывать куски мяса, пока я не отдалился от их гнезд на полмили.

Перевалив через тонкую, но остро вздыбленную цепь гор, увидел далеко впереди роскошную долину без следов катаклизмов, пологие холмы, снова долину, а дальше вон тот прекраснейший город, что кажется выстроенным на холме, но на самом деле просто каждое следующее кольцо домов выше предыдущих, а в центре так вообще огромнейший палац из десятка зданий, вознесенных к небу…

Я перевел дыхание, какой же я молодец: и долетел благополучно, и не заблудился… Если кто и заметил, как я, растопырив натруженные крылья, пошел планировать к земле, то очень издали, и вряд ли сунется проверить, что это за дракон…

Все четыре лапы ударились о землю, а затем и я бухнулся брюхом и даже мордой, клацнули зубы. С минуту отдыхал, проверяя, не поломал ли кости при посадке, затем спешно начал перетекать в людскую личину, стало непривычно горячо, зато вроде бы пошло намного быстрее обычного.

Едва ощутил себя в теле человека, поводил языком по альвеолам и сказал негромко:

– Зайчик!.. Зайчик!.. Ко мне!.. Бобик, ко мне!.. Я жду вас.

Долго ничего не происходило, я вышел из-за холмов и пошел в сторону города. Стали видны на горизонте его башни, и только тогда вдали взметнулась пыль.

Сердце мое радостно екнуло. Зайчик появился темным пятнышком и моментально вырос в огромного черного коня с выпуклыми мышцами, роскошной гривой и мощной широкой грудью.

Адский пес опередил его в прыжке и, свалив меня на спину, облизал лицо горячим языком.

– Когда-нибудь так убьешь, – обвинил я. – А если бы за спиной камни?

Он ликующе махал хвостом и преданно смотрел в глаза. Я потрепал его по толстой шее, любой вепрь позавидует, обнял арбогастра за голову и шепнул в оттопыренное ухо:

– Спасибо. Ты молодец.