Горячие моторы. Воспоминания ефрейтора-мотоциклиста. 1940–1941

У меня за спиной скрипнула дверь – Ганс, он пришел сменить меня.

Распоряжение о временной отмене отпусков отменено! Эту новость на построении нам сообщил шпис. Я тоже был включен в список отъезжающих. Нам было приказано немедленно собираться. В 19:00 за нами должен был прибыть грузовик и отвезти нас в Везуль. Едва дождавшись команды «Разойдись!», я бросился собираться. Гансу тоже повезло – он ехал в отпуск.

– От души надеюсь, что на этот раз не сорвется! Хотя как знать…

– Да типун тебе на язык, пессимист чертов! – смеясь, воскликнул я.

Время до 19:00 пролетело, в общем, незаметно. Мы стояли у дверей канцелярии. Наш шпис Юпп вынес документы и роздал нам. Подъехал грузовик, и мы ввосьмером стали устраиваться на каких-то ящиках.

Не доезжая примерно десять километров до Везуля, машина вдруг остановилась. Мотор заглох. Шофер, бранясь, пытался завести двигатель. Но тщетно.

– Вот видишь, – ворчал Ганс. – Все-таки я был прав! А теперь мы опоздаем на десятичасовой поезд в Везуле и угробим целый день.

– Ладно, черт бы вас взял! Давайте, отпускнички, подтолкните ее вперед! – крикнул водитель.

А что оставалось? Упершись в кузов, мы изо всех сил стали толкать грузовик вперед, ноги скользили по льду, мы падали, поднимались, снова толкали. Водитель в звании роттенфюрера (обер-ефрейтор войск СС) надменно заявил:

– Не сможете завести – сами виноваты!

– А ты? Получше не мог себе достать машину? Это же рухлядь! – не выдержал я. – Хотя куда тебе доверить настоящую машину – ты вон и с этой не справляешься!

Мы были на пределе. Это ж надо – получить на руки отпускное свидетельство и заторчать из-за какой-то несчастной колымаги!

– Дерьмо собачье! Заводись сию же минуту!

И грузовик, будто поняв, что мы от него хотим, завелся. Водитель резко взял с места, а мы полетели в снег. Но нам было уже наплевать на мелочи! И за десять минут до отправления поезда мы примчались на железнодорожную станцию в городе Везуль.

Как становятся мотоциклистами-посыльными

Ганса, Генриха и меня вызвали в канцелярию. Днем раньше мы вернулись из отпуска – счастливые деньки на родине унеслись в прошлое. Как здорово было просыпаться без свистка, спокойно выпить за завтраком с матерью кружку кофе, провести весь день как душа пожелает… Вечерами мы беседовали с отцом в теплой гостиной, он рассказывал мне о своей работе, а иногда я с младшим братишкой играл «в паровозики» на полу.

– Нет, Ганс, ты сам еще ребенок. Посмотрели бы на тебя сейчас твои товарищи! – улыбалась мать.

– Ну и что? Они бы только обрадовались побыть вот здесь, в этой уютной гостиной! С превеликим удовольствием ползали бы по полу и вспоминали бы детство. А не торчали бы где-нибудь на посту в холод.

* * *

В канцелярии шпис объявил, что нас срочно переводят в Витри в мотоциклетный батальон (SS Krad-schtoenbatailon «Das Reich»). К 8 часам утра нам было приказано явиться в расположение батальона и доложить о прибытии.

– Яволь (есть)! – нестройно ответили мы и вскоре стояли на улице. Этого перевода мы никак не ожидали! Но кто спрашивает рядового солдата? Грустно было расставаться с теми, с кем провел ни много ни мало год, делил горести и радости… Мы побрели в казарму собирать нехитрые солдатские пожитки.

Но в тот день была суббота! Унтершарфюрер Гайер отвечал за уборку территории. Мы доложили ему о переводе. Все наши, кто был неподалеку, прислушивались. Гайер полгода был нашим командиром отделения – человеком прямым и честным. Мы считали его образцовым младшим командиром. Нельзя сказать, что он обеспечивал нам «легкую жизнь», куда там! Как раз при нем мы пахали как проклятые. Дело в том, что он делал из нас солдат, это было для него самым главным. Гайер был родом из Баварии, а по профессии – таможенником.

И вообще, наша группа представляла собой любопытное смешение. Своего рода социальный срез Германии. Вилли Бальц был самым старшим из нас. Лишь пару месяцев спустя мы выяснили, что он был фельдмейстером в РАД (Reichsarbeitsdienst, RAD – Имперская служба труда; фельдмейстер – чин в РАД, соответствующий унтер-офицеру вермахта). Бальц пришел в ваффен СС добровольцем, как и все мы, поэтому начинал с рядового. Он воспринял это стоически, чем, надо сказать, «заразил» и всех нас – если кто-то из нас был на пределе сил, достаточно было взглянуть на Вилли Бальца. Его пример вдохновлял всех без исключения. Позже я случайно встретился с ним под Москвой, Бальц тогда уже был в чине унтерштурмфюрера (эсэсовское офицерское звание, соответствующее младшему лейтенанту вермахта). Именно там, под Москвой, он и погиб! Бальц был родом из Шварцвальда.

Самым большим тихоней из нас был, наверное, Бреннер, молодой фольксдойче из Трансильвании. Все приказы и распоряжения начальства Бреннер выполнял спокойно, без пререканий, аккуратно и в срок. А вот берлинец Рихтер был полной ему противоположностью. Несмотря на грубую речь, несдержанность и непоседливость, у этого парня было воистину золотое сердце.

Нашим «сынком» был Генрих Плекер. Ему исполнилось шестнадцать лет, но Плекер был прирожденным солдатом. По части строевой подготовки ему не было равных. Плекер был родом из Нижнего Рейна.

Франкенбуш, уроженец Рурской области, был чуток медлительным по натуре. Все доходило до него не сразу, и Гайеру не раз приходилось ему разжевывать, что он него требовалось. Чего нельзя было сказать об остальных – мы понимали своего командира с полуслова.

Тони уже упоминался в самом начале. Тони был родом из Южного Тироля и обожал во все совать нос. Другие роты даже завидовали, что у нас служит Тони. Когда 3-я рота маршем покидала Арнем, нам приказали «Запевай!», и Тони такие рулады выдавал в своем родном тирольском стиле, что даже голландцы и те не удержались от смеха.

Ганс Фюрер был нашим «снабженцем» по части провианта – его родители владели фермой в Восточной Пруссии в Гольдапе. Оттуда нередко приходили внушительные продуктовые посылки.

Заместителем командира отделения был штурманн (ефрейтор войск СС) Вайд. Этот человек неспособен был и мухи обидеть и всегда был готов помочь любому советом и делом. Родом он был с побережья Северного моря.

Будучи уроженцем центральной части Германии, я завершал этнографическую картину.

Все в нашем отделении любили спорт.

И вот теперь предстояло расстаться с этими чудесными ребятами! И тут на выручку подоспел, как всегда, Гайер.

– Как вы думаете, сколько раз мне приходилось менять подразделение, пока я не оказался здесь с вами? И этот перевод – не последний в вашей жизни. Ваф-фен-СС – войска новые, численность их постоянно растет, поэтому и постоянные переводы из одной части в другую. Ничего страшного – повсюду вы найдете достойных боевых товарищей. И насколько я вас знаю, вы вмиг найдете общий язык с ними на новом месте службы.

Вилли поставил нам бутылку шнапса, рассказывал массу любопытных историй про службу в RAD, одним словом, подбодрил нас.

Мы явились в канцелярию, после чего, навьюченные как ослы, семь километров тащились на своих двоих до Витри. Надо сказать, вид у нас был не самый бодрый – вечернее прощание мы, разумеется, спрыснули. И как следует. В Витри мы постепенно убеждались, что наша троица – одна из первых из прибывших. Вскоре явился и наш командир взвода унтерштурмфюрер Шедлих. Несколько рядовых оказались зачислены в 4-ю роту (4-я рота тяжелого оружия мотоциклетного батальона дивизии «Дас Райх»), а остальные – во вновь формируемый батальон штурмовых орудий дивизии (батальон штурмовых орудий[2 - Первоначально батарея штурмовых орудий.] дивизии СС «Дас Райх»).

Как полагалось, мы явились в канцелярию батальона доложить о прибытии. Там выяснилось, что меня с Гансом определили в отделение мотоциклистов-по-сыльных, а Генриху было приказано прибыть в расположение 4-й роты. Нам с Генрихом позже несколько раз приходилось встречаться и в Сербии, и в России; в последний раз он уже дослужился до обершарфюрера (фельдфебеля) – тогда наша встреча состоялась уже в 1944 году в Саарской области.

Как мне удалось выяснить позже, возможно, лишь двое из нас, не считая меня, – долговязый Армбрустер, закончивший войну танкистом, и Генрих – остались в живых из всего взвода. То есть если предположить, что ни Армбрустера, ни Генриха не убили в последних боях 1945 года. Такова была участь трех десятков молодых людей, средний возраст которых не превышал восемнадцать лет!

– Ты как здесь очутился? – изумленно воскликнул Ганс. – Ты что же, езду на мотоцикле освоил?

– Я? Откуда! Хорошо, что отличу мотоцикл от самолета… Мотоцикл… ну, у него, в общем, два или три колеса, спереди рулевое, сзади выхлопные трубы. А самое главное – он жутко тарахтит! Вот и все мои познания об этой технике!

Мы ровным счетом ничего не ведали о том, что такое отделение мотоциклистов-посыльных. Зато знали другое: в армии фраза типа «не могу» практически не употребляется. Если армейская служба способна научить даже мышонка горланить строевые песни, тогда почему бы в таком случае не натаскать двух рядовых бойцов гонять на мотоциклах?

Отделение мотоциклистов-посыльных размещалось в двухэтажном здании. Несколько человек валялись на койках и мельком взглянули на нас. Рассовав вещи по двум пустовавшим тумбочкам, мы стали ждать. Выяснилось, что и остальные, кто здесь находился, прибыли только пару дней назад, хотя у них было преимущество – они прошли курсы вождения мотоциклов.

– Вам повезло, ребята, – мы вообще мотоциклов в глаза не видели, – признался Ганс.

– Ну и на что вы здесь рассчитываете, друзья? – осведомился какой-то веснушчатый солдатик.

Его слова задели меня за живое.

– Ты думаешь, мы по доброй воле притащились сюда? Знаешь, мы куда с большей охотой остались бы со своими товарищами!

– Ну ладно, ладно, – примирительно произнес солдат. – Ждите, и вам все объяснят. Мы тоже здесь все из разных мест и тоже предпочли бы остаться там, откуда прибыли.

Тут распахнулась дверь, и появился худощавый унтершарфюрер.

– Меня зовут Бахмайер. Надеюсь, мы с вами поладим. Мы сейчас формируем из вновь прибывших отделение мотоциклистов-посыльных в составе только что сформированного мотоциклетного батальона дивизии. С утра приступаем к обязанностям.

Мы назвали наши фамилии, откуда прибыли и откуда родом. Насчет того, умеем ли мы управлять мотоциклами, Бахмайер и не заикнулся. Видимо, считал это само собой разумеющимся.

Кого тут только не было. Впрочем, такая же картина была во всех частях ваффен СС. Рядовой двадцати пяти лет от роду считался чуть ли не стариком, в основном всем было лет по восемнадцать – девятнадцать. Такой нашелся и здесь. Его звали Вольф, и вскоре выяснилось, что он был классным парнем! Веснушчатого звали Бела, и он был из Померании. Ципп и Хубер представляли Швабию (юго-запад Германии, район Штутгарта). Их выдавал характерный акцент. Швенк был из Мангейма, а Вагнер – с побережья Северного моря. Ну а насчет нас с Гансом у читателя вопросов быть не должно – мы уже представлялись.