Синий конверт, или Немцы разные бывают

Достигнутое благополучие Виталия вполне устраивало. В сравнении со многими школьными и институтскими товарищами он этим заметно выделялся, но никогда его не демонстрировал и ни перед кем не кичился. Свою работу он не то, что не любил, но воспринимал ее, как скучную повседневную обязанность, от которой никуда не денешься.

Как-то так случилось, что к моменту окончания школы, Виталий так и не определился с выбором профессии. По всем предметам он успевал одинаково, примерно на уровне «твёрдое хорошо», и ко всем был одинаково равнодушен. Так что школьные оценки не могли служить ему ориентиром в выборе дела всей жизни. Профессии, связанные с точными науками, ассоциировались у него со словом «инженер». Его отец был заводским инженером, и Виталий видел, что такая работа практически лишает человека личной жизни и не обеспечивает семье должного уровня благополучия. И это при том, что отец уходил на работу затемно. В будние дни утром Виталий вообще никогда его не видел. А вечерние разговоры отца с матерью о производственных делах: о трениях и конфликтах в коллективе, авралах, трудовых и социалистических обязательствах, о соцсоревнованиях, выполнении, перевыполнении, не выполнении личных, цеховых и заводских планов – выработали в нем стойкую неприязнь к этой профессии.

К его счастью, родители не настаивали на получении им технического образования. Впрочем, будь рядом с домом соответствующий вуз, ещё неизвестно, как бы они себя повели. Но рядом был гуманитарный институт, а мама не хотела, чтобы дитя, ради учёбы, далеко отлучалось от дома. Поэтому Виталий его и окончил по направлению международная экономика и право.

Когда высоко чиновные родственники жены, бывшие партийные и комсомольские инструкторы парткомов и горкомов, сочтя его уже за своего парня, обнажили перед ним весь механизм делания бюрократической карьеры, он согласно покивал головой, но в душе его не принял. Изнанка карьеризма его отталкивала. Но будучи деятельным прагматиком, трудился он добросовестно и порой даже инициативно, за что на работе его ценили.

Но он был в таком возрасте, когда рутина повседневности ещё не стала его образом жизни, не опутала его внутренним согласием с тем, что есть. Повышенный уровень адреналина, данный ему от природы, воздействовал на какие-то рецепторы в мозгу, которые генерировали импульсы ожидания какого-нибудь случая способного оживить монотонность его каждодневной жизни.

Он реально оценивал свои способности и не строил иллюзий, что сможет когда-нибудь стать полностью независимым от превратностей судьбы, от необходимости делать карьеру, от зарплаты, от жениных родственников, общение с некоторыми из которых его просто угнетало, и от прочих жизненных забот, тягот и условностей. Куда денешься, трезво размышлял он, так устроена жизнь. Он перепробовал разные увлекательные хобби, но они быстро наскучили ему. Его натура требовала чего-то вроде приключения для ощущения полноты жизни, для удовлетворённости ее течением. Уж такова была его натура. И он терпеливо ждал случая.

ПИСЬМО ИЗ ВЕНЫ

Когда в пятницу утром на рабочем столе Виталия оказался распечатанный конверт с пометкой руководителя его отдела: «Стеблову! Разберитесь, представьте свои предложения ко времени моего возвращения из командировки», его сердце не сбилось с ритма, но, как говорится, немного «ёкнуло». Никогда раньше начальник напрямую, лично, не давал ему поручений. Виталий обычно состоял в той или иной рабочей группе, а в каждой из них был свой руководитель, от которого он и получал задания.

Он повертел конверт с рядом зарубежных и отечественных почтовых отметок, штемпелей и штампов. Явно фирменный конверт. Логотип фирмы показался Виталию знакомым. Кажется, где-то такой попадался ему на глаза. Пытаясь вспомнить, он бессознательно откинулся на спинку кресла и даже закрыл глаза на некоторое время.

Чем обратил на себя внимание коллег, а точнее, «коллегини» Веры Георгиевны. В своё время, когда Виталий только пришёл в коллектив, этой пятидесятилетней даме – старожилу отдела, было поручено ввести его в курс дел. И она так свыклась со своей кураторской ролью, что до сих пор «присматривала» за ним. В этом ее поведении было временами уже что-то большее, чем материнское, и это сильно смущало Виталия, потому что Вера Георгиевна была очень привлекательной женщиной. Ее неординарное внимание к Виталию уже было замечено в коллективе, поэтому он старался, по возможности, избегать оставаться с ней наедине.

Помедлив, оглянувшись на остальных сотрудников, тоже проявивших заинтересованность поведением Виталия, полная, красивая женщина встала и двинулась было к его столу. Но он, так и не вспомнив, что ему известно об этом логотипе, открыл глаза и принял рабочую позу, вернув на место отодвинутые ранее бумаги. Вера Георгиевна остановилась на полпути и шёпотом спросила все ли с ним в порядке. Он удивлённо посмотрел на неё и, улыбнувшись, кивнул утвердительно. Женщина вернулась на своё место с выражением легкого разочарования на лице.

Почему-то Виталию не хотелось знакомиться с содержанием конверта прямо сейчас. Начальник в отъезде, завтра выходные, куда спешить.

– Дома посмотрю, – решил молодой человек про себя, смахивая зарубежный конверт в ящик стола. – А сегодня последний рабочий день недели – время подбить итоги.

Он занялся другими бумагами. Но в середине дня дела перестали почему-то спориться. Конверт не выходил у него из головы и, чем дольше он сидел, тем сильнее было желание заглянуть в него. Однако, ему не хотелось делать это здесь, на работе.

– Надо бы как-то сегодня улизнуть домой пораньше, – решил он и, теперь уже сознательно, откинулся на спинку кресла, достал платок, вытер как бы влажный лоб и помассировал себе виски. Конечно, мимо внимания публики это не прошло, тем более внимания Веры Георгиевны. А она как раз сегодня замещала руководителя его рабочей группы.

– Грех не воспользоваться случаем, – подумал он, поднимаясь и направляясь к ней.

Ему не пришлось даже обращаться с просьбой отпустить его. Вера Георгиевна сама поднялась навстречу и протянула руку с явным намерением пощупать его лоб. Но он остановился в шаге от ее стола.

– Вижу вам не здоровится, – сказала она с заботливой интонацией, упреждая его просьбу. – Если нет срочных дел, идите сегодня домой, отлежитесь, вызовите врача в случае чего. Я позвоню на вахту.

– Да, – ответил он, – что-то сегодня не того …, лихорадит немного, наверно, где-то прохватило сквозняком. Благодарю, Вера Георгиевна. Надеюсь, завтра, то есть в понедельник, – поправился он, – быть на рабочем месте.

Пакуя свой кейс, он незаметно переложил туда и конверт. В принципе, в учреждении запрещалось брать домой деловые бумаги и на вахте портфели и сумки должны были досматриваться. Но к работающим не первый год сотрудникам вахтеры относились снисходительно. В крайнем случае всегда можно было сослаться на забывчивость и невнимательность при сборе портфеля домой.

Дома Виталий прежде всего хорошо пообедал, время от времени поглядывая на кейс, оставленный им в прихожей напротив двери в кухню. Потом перешёл на диван в гостиную, достал конверт, тщательно его осмотрел со всех сторон и извлёк из него несколько листов бумаги. Он ощутил слабый запах духов, принюхался.

– Резковатые, у моей пахнут приятнее, – подумал он о своей жене и развернул письмо.

В жизни нередко бывает так, что у человека ни с того, ни с сего, казалось бы, возникают предчувствия. У кого-то – в связи со встречей с какими-то людьми, у кого-то – с какими-то предметами. У одних появляются тревожные предчувствия, у других радостные, а у кого-то просто неопределённые, но волнующие. Вот эти последние и завладели Виталием с того момента, как он увидел этот конверт на своём столе.

Это было письмо на английском языке от известной австрийской адвокатской конторы. В нем сообщалось, что бывший клиент фирмы, ныне покойный, господин Норман Вильгельм фон Краузе, при оформлении своего завещания оставил распоряжение вскрыть его через 5 лет после смерти, если к тому времени в России окончательно утвердится право неприкосновенности частной собственности.

Виталий не поверил своим глазам.

– Немецкое завещание и наша Конституция! – подумал он. – Оригинально!

Далее говорилось, что указанный пятилетний срок истёк. В Российской Федерации принята новая Конституция. Фирма готова огласить завещание.

В связи с быстро происходящими принципиальными изменениями в законодательстве РФ и во избежание возможных осложнений при вскрытии вышеназванного завещания, в котором, не исключено, речь может идти о лице с российским гражданством, адвокатская контора обращается с просьбой в МИД России направить своего представителя, владеющего соответствующими юридическими знаниями, для присутствия при оглашении вышеупомянутого документа.

«Будем рады принять вашего представителя с вышеуказанными полномочиями и компетенциями в течение месяца. Оплату авиабилетов туда и обратно, а также проживание в отеле фирма гарантирует», – говорилось в конце письма.

Виталий, бегло прочитавший письмо в первый раз, затем перечитал его ещё раз с особым тщанием. Предчувствия его не обманули. Письмо не было рядовым, в нем была интрига. Безусловно, это было необычно связывать вскрытие завещания с Российской Конституцией. Перед Виталием замаячила перспектива познакомиться с интересной, может быть, даже захватывающей историей. По его телу прокатилась волна нервного возбуждения, требующего действий. Он быстро поднялся.

– Этим представителем должен стать я, – стучало в мозгу Виталия, мерившего быстрыми шагами квартиру, – без меня это не должно произойти.

И дело было совсем не в возможности съездить в загранкомандировку. Виталий уже бывал в Европе и, в отличие от многих своих соотечественников, не находил там особых поводов для восторга. Но сейчас именно там его могло ждать что-то новое, что скрасит рутину его жизни, что удовлетворит ожидания, живущие под спудом в его душе.

Но как сделать так, чтобы он оказался среди действующих лиц намечающейся истории? Он слишком мелкая пешка в этой конторе. На такую прогулочную, по сути дела, поездку за границу найдётся немало желающих.

– Давай, Алгоритм, думай, – вдруг вспомнил он своё прозвище юных лет.

И придумал. К вечеру план предстоящих ему в ближайшие дни действий сложился в общих чертах, и жену с детьми он встретил уже совершенно успокоившись, и, как обычно, с большой теплотой.

– Какая она у меня все-таки хорошая девочка, – думал Виталий, целуя жену, помогая раздеться детям, – в отличие от своей матери, этой вечно чем-то недовольной индюшки.

Тёща до сих пор не могла простить зятю того, что он разрушил подготовленную ею выгодную партию для дочери.

После ужина он с охотой откликнулся на предложение жены прогуляться перед сном. На улице, под влиянием ночного свежиего воздуха, весь план ясно обозначился в его мозгу.

Зацепкой алгоритма могло послужить то, что в его отделе было всего два юриста по образованию – он и Вера Георгиевна. Но Виталий абсолютно точно знал, что областью знаний Веры была судебно-уголовная практика, откуда она и пришла в отдел. Сам же он специализировался на гражданском праве, финансах, экономике. Но сфера наследования, тем более зарубежного имущества, ему практически не была известна.

Но у него голова на плечах, мозги свежие, следовательно, шаг первый: в кратчайшие сроки овладеть основами всей этой новой для него системы знаний и предстать перед начальством в нужный момент единственным в конторе знатоком права наследования. Как долго продлится командировка начальника, он не знал. Значит, завтра же он должен побывать в библиотеке родного юридического факультета и запастись литературой.

Шаг второй: подготовить для начальника предложения по письму таким образом, чтобы его (Виталия) направили в поездку в качестве компетентного в области права наследования специалиста. Он сомневался, что начальство догадается отправить его за границу одного. Выступить же с такой инициативой ему самому было бы наказуемой дерзостью. Следовательно, надо поставить начальника в такое положение, чтобы он сам предложил Виталию участие в поездке.

Поскольку начальник всегда требовал от сотрудников представлять конкретные предложения по поручаемым им вопросам, он и впишет самого начальника в качестве кандидатуры на поездку. А его (Виталия) собственная компетентность в праве наследования должна будет вытекать из самого содержания его докладной записки по письму. Оно должно произвести соответствующее впечатление на читающего записку.

Начальник не дурак, предусмотрительный, образование у него не юридическое, попасть впросак за границей ему не захочется. Если у него нет на примете действительного специалиста в области наследственного права, то ему придётся предложить ему, Виталию, ехать с ним в паре в качестве помощника.

«ПОД ЛЕЖАЧИЙ КАМЕНЬ ВОДА НЕ ТЕЧЕТ»

На следующий день Виталий был уже в библиотеке своего родного факультета. На удивление его там помнили, как студента. Старушка – заведующая библиотекой – поведала своим молодым сотрудницам, что это он был тем «скромным, вежливым мальчиком», который «в те печальные годы» помог ей перенести многотомные издания классиков марксизма-ленинизма в подвалы. «Они и сейчас там, гниют», – закончила она грустно.

Знакомство с главным библиотекарем значительно упростило Виталию то дело, ради которого он пришёл. Вопреки порядку, ему разрешили взять на дом нужную ему литературу.

Два выходных и последующие три вчера Виталий трудился «как раб на галерах» (так он сам оценил своё усердие), ложась спать чуть ли не под утро. Жене объяснял свои ночные бдения срочным заданием на работе.

Начальник вернулся в четверг. Опасаясь, как бы кто-нибудь случайно не вклинился в процесс принятия начальником решения, Виталий не стал передавать свою докладную записку через секретаря. Просто попросил ее сказать шефу, что он готов представить ему свои предложения. Виталию было важно, чтобы его вызвали лично. Это был важный пункт его алгоритма.

В пятницу, во второй половине дня, так и произошло. Поздоровавшись, Виталий положил бумаги на стол и, соблюдая этикет, сделал шаг назад. Не приглашая сотрудника сесть, Сергей Иванович повторно ознакомился с письмом адвокатской конторы, с его переводом на русский язык, предусмотрительно сделанный Виталием, чтобы продемонстрировать своё владение иностранным языком. Кинув на него быстрый взгляд, Сергей Иванович кивнул одобрительно и занялся докладной запиской.

Закончив, он поднял голову, молча внимательно оглядел молодого человека чуть ли не с ног до головы и предложил ему присесть. Виталий хотел сесть на ближайший к нему стул, но ему предложили кресло у стола руководителя. Сергей Иванович все это время не спускал с Виталия внимательного взгляда.