Голубей было около сотни, занимали почти весь чердак, но у голубятников слова много не бывает, поэтому их обменивали на других, продавали и покупали, а они возвращались или улетали к хозяевам.
Мои голуби почти всегда возвращались, был случай: детдомовские ребята, как-то ночью, подперев дверь в дом, украли много голубей, в том числе самых любимых, это для меня было большим потрясением, что не скрывал слез, но все обошлось хорошо – все голуби через некоторое время прилетели домой.
Ребята потом шутили, что ко мне даже яйца голубей прикатятся назад и отказывались покупать взрослых птиц, брали только молодых (пискунов).
У меня тогда самой заветной мечтой было быстрее повзрослеть и построить на высоких столбах голубятню, держать там самых лучших голубей.
К сожалению во взрослой жизни эта мечта так и не нашла место, потому, что другая мечта стать офицером, которая раньше, смутно тлеющая где-то внутри меня, как и у всех мальчишек тогда после просмотров многочисленных кинофильмов о войне, вдруг стала нетерпимо желанной.
Мой брат Виктор после окончания училища…
Это произошло после приезда в свой первый курсантский отпуск старшего брата Виктора (1934 г.р.), который приехал в красивой военной форме, да ещё привёз телеграфный ключ, учился он в Кемеровском военном училище связи, которым постоянно стучал, закрепляя знания азбуки Морзе, вызывая искреннюю зависть у меня и всех соседских мальчишек.
Тогда я многое узнал об армии из рассказов брата, впервые услышал о проведённом взрыве атомной бомбы в районе Семипалатинска, который был всего в сотне километров от нас. Последствия ядерного взрыва потом скажутся и на нашей семье.
Помню всегда с чувством вины один нелепый случай, чуть не закончившийся трагически. У меня произошла ссора со старшим братом Сашей, который ударил меня, зная, что возмездие будет неотвратимым, он стал убегать, а я схватил камень и с опережением, как артиллерист с закрытых огневых позиций, бросил его через крышу и тревожно почувствовал, что попал в цель.
Прибежав посмотреть, с огорчением увидел другого брата – Виктора, державшегося за окровавленную голову, который начищал до этого сапоги, собираясь идти на танцы.
Так весь отпуск ходил он с перевязанной головой, а оставшийся шрам на лбу у левого виска до самой смерти Виктора был для меня немым укором.
Ранее в такой ситуации погиб мой дядя, брат мамы, Николай – выходил из кинотеатра и ему случайно попал в висок маленький камушек, брошенный кем-то или выстрелянный из рогатки мальчишками, поэтому найденные у меня рогатки всегда немедленно уничтожались, и рассказывалась эта печальная история.
Окончив военное училище и став офицером, Виктор вновь приехал в отпуск в новенькой, небесного цвета парадной форме, со сверкающими золотом погонами, пуговицами, эмблемами, внутри угольников из листьев, почти генеральских, кокардой на фуражке, парадным ремнём с висящим кортиком. Этот бравый вид поразил меня в самое сердце, я гордился братом.
Когда мы шли с ним по городу, все кругом с большим уважением смотрели на молодого офицера, в те годы к военным относились с любовью, так как и ко всей армии.
Прошедшая война ещё хорошо помнилась людям, что не скажешь, к сожалению, о настоящем времени. Многие военнослужащие стесняются военной формы и даже на службу едут в гражданской одежде, чтобы переодеться там.
В своих сочинениях в школе на тему: Кем ты хочешь стать? я всегда писал, что мечтаю, стать офицером по примеру брата, описывал подвиги офицеров в войне, о которых я читал и много слышал из рассказов братьев мамы Константина и Ивана – оба были офицерами и участвовали в Великой Отечественной войне.
Мой третий класс… (я второй справа во втором ряду), Шемонаиха.
Моей первой учительницей была Зоя Назаровна Серикова, всегда спокойная, добрая и рассудительная женщина, в каждом ученике видевшая те качества, которые с её помощью раскрывались и помогали ему успешно постигать школьную программу, расширять кругозор, учиться коллективизму.
Каждый день находила она время для разучивания патриотических песен, которые пели всем классом и они оставляли на всю жизнь глубокий след в памяти. Песни снимали усталость и напряжение от неподвижного сидения за партой, особенно возникающего у меня, привыкшего к свободной и вольной жизни.
В первый год учёбы я с трудом выдерживал сидеть неподвижно весь урок, постоянно поднимал руку и просился в туалет, и она понятливо отпускала меня, в туалет, конечно, я не шёл, а наслаждался полученной свободой до звучавшего звонка колокольчика на перемену, радуясь своей хитрости.
Сейчас стыдно представить, что она думала обо мне тогда, но со временем я привык к неподвижному сидению и прилежно занимался на уроках.
В отличниках не был из-за того, что дома почти не сидел над домашними заданиями, проверять меня было некому, родители всегда были на работе, а старшим братьям было не до меня, поэтому был всегда твёрдым хорошистом.
Только по рисованию из года в год получал всегда отличные оценки, талант к рисованию проявился с раннего детства, наблюдал, как рисует старший брат Володя, учившийся в художественном училище, но впоследствии выбравшем профессию военного, поступив и окончив Дальневосточное Танковое Училище.
В средней школе я посещал кружок рисования, руководитель которого Александр Гаврилович, тёзка моего отца, прочил мне большое будущее на этом поприще.
А мне в то время больше хотелось гонять на коньках дутышах или стремительно спускаться с близлежащих гор на лыжах, играть в хоккей самодельными клюшками на замёрзшей наледи речки Шемонаихи, поэтому занятия в кружке часто пропускались, а потом вообще прекратил его посещение.
Позднее, повзрослев, не раз жалел об этом тогда, когда вдруг возникало желание взять кисть, краски и написать какую-нибудь картину, а краски имел всегда и храню до сих пор, но из-за постоянных забот и текущих дел, так и не
исполнил это желание, откладывая его на будущее.
Спортом в школьные годы занимался всегда. Особенно после перевода в среднюю школу им. Н. Островского, которая находилась в центре города и имела большой спортивный зал.
Вначале посещал секции волейбола, баскетбола, лёгкой атлетики и лыжную секцию. Впоследствии стал заниматься только лёгкой атлетикой, гимнастикой, бегом на 100 метров, прыжками в длину, что у меня лучше всего получалось.
Зимой основным видом спорта были лыжи, на них ходили в горы кататься, просто бегали по лыжне, набитой почти до самой горы Мохнатухи. Я постоянно участвовал в лыжных соревнованиях, проходивших между школами, завоёвывая иногда призовые места или грамоты.
Уже в седьмом классе получил Первый юношеский разряд и значок, который гордо носил рядом со значком БГТО (Будь Готов к Труду и Обороне) 1 степени.
Летом много плавал, особенно любил нырять и долго плыть под водой с открытыми глазами, чтобы не врезаться головой в огромные камни (валуны), которых с изобилием было в реке. Под камнями ловили руками скользких налимов, рискуя застрять рукой в узкой норе и навсегда остаться в бурной воде.
Река Уба и гора Мохнатуха… Шемонаиха
Река Уба была широкая и по виду с тихим течением, но когда начинаешь её переплывать, сразу чувствуешь ту невидимую силу, с которой она несёт твоё тело вниз по течению и только с большим трудом достигаешь другого берега далеко от того места, с которого заплывал.
Из последних сил выходишь по скользким камням на берег, что – бы отогреться, лёжа на горячем галечнике и набраться сил для возвращения назад.
Утонуть не боялись, вновь и вновь бросались в воду, соревнуясь между собой, кто большее количество, раз переплывёт на другой берег.
Был случай, когда брат Володя со своим другом Борисом Лаврентьевым, в пятилетнем возрасте меня взяли с собой купаться на речку. Купалка находилась ниже мельницы в омуте с огромными камнями на берегу, никто не заметил, как я прыгнул в воду, ещё не умея плавать, меня понесло по течению вниз, не помню, кто меня спас, но хорошо помню те тумаки, которые получил от брата.
Случались и с друзьями несчастные случаи на воде. Любили мы, когда пасли коров, купаться в водопаде на одном из прудов, где высота берегов была около трёх метров, прыгали в бурлящую воду солдатиком, а наиболее отчаянные – вниз головой.
Во время одного из купаний старший брат, моего друга Петьки, Саша прыгнул в воду вниз головой и долго не всплывал. До сих пор не могу понять, как мы с Петькой смогли быстро найти его под водой, вытащить и сделать искусственное дыхание, о котором знал от братьев, как его надо делать, да и ростом он был в два раза больше каждого из нас.
Не чувствуя своих ног, так тогда стремительно бежал я до самой больницы, чтобы вызвать скорую помощь, телефона не было. Сашу Устюжанина спасли, у него был перелом позвоночника, но на всю жизнь остался инвалидом и рано ушёл из жизни.
Были и приятные моменты, с началом школьной жизни ко мне пришло первое смутное и волнующее чувство, которое все называют любовью.
Посадили меня за одну парту с Шурой Ищенко, красивой девочкой с пухлыми румяными щёчками, всегда чисто и опрятно одетой. Её банты в толстых косичках, ажурный воротничок и фартук были ослепительно белыми, казалось, что таких больше ни у кого нет.
Непоседливый в жизни – здесь я сидел смирно, боясь нечаянно прикоснуться к ней во время урока. Она училась отлично, и было стыдно, если мне ставили тройку или делали замечание.
После школы мне нетерпимо хотелось вновь увидеть её и быть рядом. Так я стал заниматься в художественной самодеятельности класса, оставаясь после уроков разучивать пьески, а иногда собирались в доме у одноклассницы Люды Вербицкой, где девочки учили нас танцевать.
Шура танцевала хорошо, но когда я начинал с ней танцевать, то забывал все, чему научился, ноги не слушались меня, а она весело смеялась над этим.
Часто, быстро сделав домашнее задание, я привязывал коньки на валенки сыромятными ремнями и бежал к дому, где жила Шура, чтобы просто быть рядом, катаясь по укатанной дороге, в надежде увидеть её.
Она видела и догадывалась о моих чувствах, но не показывала виду, как бы ни замечая меня. Так продолжалось до тех пор, пока мы учились в начальной школе вместе.
Позднее у неё умер отец, и они переехали жить куда-то на Чёрное море. Со временем мои чувства потихоньку остыли.
Годы учёбы пролетали быстро, хотя и были моменты, когда казалось, что учёба никогда не закончится, и хотелось бросить её.
Как-то мой товарищ Володя Винк рассказал, что сразу после седьмого класса поедет поступать учиться на машиниста электровоза в училище г. Джезказган и я тоже загорелся этой идеей, да и лёгкие условия для поступления, короткий срок обучения, быстрая возможность вступить в самостоятельную жизнь завершили все мои сомнения.