Гвардия принцессы. Трилогия «Материализация легенды». Том 3

Саша. Корабль. 001.

Саша перечитывал отчеты по закупкам. Дела шли неплохо, жаловаться не приходилось.

Деньги от Олега он получил, и получил доступ к нескольким счетам Олега по тем банковским картам, которые ему передали. Но доступ к счетам был не единственным, что он получил с картами.

В современных картах – с чипами – можно сохранять разное количество информации, считать которую можно только при наличии специального оборудования и нужных кодов. Получив от Олега первую карту, он получил только деньги и коды. Получив от него вторую карту, Саша открыл ее на своем «банкомате», а теперь сидел в кресле и думал.

Поставленная задача в свете ее секретности и опасности была очень интересна. И своим размахом тоже. Прочитывая пункты и пунктики, выверенные рукой друга, он мысленно ставил себе «галочки» в разных местах: что кому поручить, что где спросить, куда сгрузить.

Не согласен он был с тем, что напарник привязывался к одному кораблю, и это могло стать опасным для всей операции. Однако, купить и скрытно перегнать в нужные точки два и более кораблей из одних рук просто невозможно. Как ни маскируйся, но проследить источник или информации, или денег можно всегда, – и не Олегу или Саше доказывать обратное.

Список оборудования ничего особенного не представлял. Даже идея погрузки в разных местах ничего нового не представляла. Если делать это в закрытых портах или доках, – есть всегда чужие глаза и уши. Если делать это в открытом море или около пустынных островов, то всегда есть спутники-разведчики и дроны слежения. «Всемирная паутина» тоже стала такой «тонкой» и повсеместной, что от нее стало очень трудно утаить какие-либо перемещения людей и грузов.

Конечный пункт следования корабля не был указан, – и правильно. Не надо даже и регион, и материк указывать. Как бы не был странным и неожиданным для всех канал передачи информации через банковские карточки, в любом случае надо опасаться утечки информации. Достигнуть любой точки на планете не проблема, – ни друзьям, ни врагам.

Остается еще одно «узкое место» в плане, – пересадка и погрузка людей. Если делать это на пирсе военной базы, как предлагает Олег, то наемники бандитского толка могут и не быть проблемой, но спутники, «паутина» и дроны все равно остаются.

Саша отошел от рабочего стола и сел в кресло перед телевизором. Он включал его тогда, когда надо было сосредоточиться и подумать без лишних помех. Еще в студенческие годы, когда он жил сначала на частной квартире, а потом в общежитии, он научился слушать, видеть и думать в самой шумной компании и в неприспособленном помещении даже лучше, чем в полной тишине. Эта привычка осталась и в последующей жизни, часто выручая его. Если рядом звучали громкие звуки, то он лучше думал, – особенно если это были звуки стреляющего станкового пулемета или рев взлетающего истребителя.

Он вспомнил, как Олег просил показать фото Сашиной дочки, но по причине конспирации они не могли себе это позволить. Для всего будет достаточно времени в будущем… Да… В будущем… Когда еще, наконец-то, это будущее для них наступит? Они уже много лет так вот отмахиваются на будущее. Посидеть за столом с простым самогоном и бочковыми грибочками в кругу семьи. Сходить вместе вдвоем на охоту или рыбалку, встретить зорю в тишине лесного озера под долгие и тягучие разговоры и воспоминания. Набрать в подвале из бочек домашнего вина и пить его с домашним лесным медом вместо закуски сутки напролет. Подбрасывать в руках своих маленьких деток и ловить их с хохотом и умилением. Просто просыпаться ночью или утром и не прислушиваться с закрытыми глазами, – нет ли опасности вокруг тебя. Когда еще, наконец-то, это будущее для них наступит?

Раньше можно было позвонить, прийти в гости, стоять на балконе и говорить, говорить, говорить… Неважно о чем, – главное, что говорили друг с другом, слушали друг друга, хватали за локти и плечи, перебивали, смеялись. Говорили, говорили, говорили… И никогда не боялись, что услышат, что прослушают… Это время ушло, наверно, навсегда. И с каждым годом уходит всё дальше и дальше.

Жизнь вокруг стала какая-то нервная, издерганная. Все бегут, торопятся, стараются толкнуть локтем, поддать коленом, сбить с ног, затоптать. Никто никого не слушает и не слышит. И не хочет слышать. Отцы перестают слышать сыновей, матери не слушают дочерей, мужья своих жен, – и, наоборот, в любой комбинации и последовательности… И это самые родные люди! Что же говорить о чужих людях? А если и слушают, то не с целью понять, а с целью только ответить. Даже не запоминая, что у них спросили, и что они ответили…

Мы стали отгораживаться уже не усталостью и занятостью, а гаджетами и отсутствием интереса друг к другу. Вопрос – ответ, ответ – вопрос, – и так по кругу. Опросы, социальные исследования, тестирования, блиц-ринги, игры знатоков и интеллектуалов, политиков, диктаторов, выборы и импичменты… – и тоже самое: вопрос – ответ, ответ – вопрос, – и снова всё по заранее начертанному кругу. И никому не интересно на столько, чтобы вникнуть в суть вопроса меньше, чем в суть самого процесса. Процесса, куда катится вся эта байда под названием общество человека, столь воспетое в прошлые века.

Мы смотрим фильмы и читаем чьи-то работы, чтобы их оценить по несколько бальной шкале – и забыть навсегда, пока не придется с этим фильмом или работой снова столкнуться. И тогда наступает состояние узнавания, – кусками, фрагментами, без связи с началом и концом, – как просто жвачку жуем для глаз или для ушей. Иногда уже завтра, после просмотра или прочтения, не можем вспомнить не только текст книги и героев фильма, но и вообще общее – нет, не содержание – направление этого произведения.

Мы слушаем песни без понимания слов, песни, без смысла этих слов, под жуткую какофонию звуков, именуемых музыкой без созвучия и гармонии. Стихи песен стали без смысла и необходимости, написанных без полета и вдохновения. Крики искусственно продвинутых певиц, комментаторов, политиков, правителей мы принимаем за песни, речи, отчеты, – и не слышим в них смысла, и нет в них изюминки.

Мы едим пищу не для наслаждения пищей, а для питания своего организма, пополняя его необходимым количеством белков, жиров, углеводов, витаминов и минералов. Лакомимся вкусовыми добавками и усилителями вкуса. В одной тарелке, – и тем более в желудке, – мы смешиваем невообразимое количество вкусовых дисбалансов, химических и бактериальных несовместимостей, фармакологических препаратов и усилителей вкуса. Мы не думаем о качестве, – а только о насыщении.

Мы нюхаем цветы, которые прямо при нас опрыскивают ароматами продавцы. Они стоят в вазах иногда долго, иногда совсем не стоят, – и мы удивляемся и тому, и другому. Но про искусственность их аромата вспоминаем в последнюю очередь.

От грустных раздумий Сашу отвлек звук вызова компьютера. Скайп… Опять канал связи. Как они надоели, – как он от них уже устал…

На нежно голубом поле стояли географические координаты его дома, ниже координаты ближайшего железнодорожного вокзала, еще ниже номер ячейки камеры хранения. Дальше шла надпись: «Пароль ты знаешь».

Враги-018. Красная ртуть .

– … А вы знаете, – в глазах Лайнела горел восторженный огонек. – Мои умники готовятся наладить, наконец-то, устойчивое производство «красной ртути».

– – – – – – -

Примечание автора:

Красная ртуть, Red Mercury 20/20 (RM-20/20), Compound-20/20 или многофункциональный катализатор – вещество, одна из последних военных разработок СССР. Это вещество обладает, помимо всего прочего, большой плотностью (20 г/см?), температурой замерзания в ?150 °C, токсичностью на уровне цианистого калия, и радиоактивностью, используется в «детонаторе термоядерной бомбы», в гаусс-пушках, в «сверхмощных военных лазерах».

«Появилось понятие «красной ртути» еще во времена СССР. Свойства красной ртути: токсичность, радиоактивность, плотность почти 20 – нет ни одного соединения ртути, которое бы обладало всеми этими свойствами. Александр Кукса».

В книге «Косово поле. Россия» Дмитрий Черкасов утверждает, что «красная ртуть» – жаргонное название оружейного плутония. В эти противозаконные коммерческие действия были вовлечены высокопоставленные государственные чиновники и организованные преступные сообщества, безжалостно убиравшие всех свидетелей, потому достоверной информации практически нет.

Угрозы применения:

О наличии «красной ртути» и намерениях её применить в 2001 году заявлял Шамиль Басаев, но откуда она к нему попала и куда делась, так и осталось тайной: «У меня для борьбы с федералами есть ядерное оружие, в том числе и «красная ртуть».»

– – – – – – -

– Не смешите мои копытца, Лайнел! – Ясив громко расхохотался и махнул рукой. – Вы даже представить себе не можете, сколько людей в 80-е – 90-е годы пытались сбыть мне это название. Заметьте: «название», – а не само вещество. Под пытками они потом признавались, что были или перекупщиками-посредниками, или просто мошенниками.

– Да, нет, же. Есть, оно есть! Только технология его получения была или утеряна, или хорошо спрятана. Как и лазеры против брони, как и процессор, о котором мы говорили…

– И сколько килограмм Ваши умники уже нам предложили?

– Да, пока мизер. Это количество пока даже не годится для лабораторных испытаний, но есть его следы на приборах, которые неоспоримо подтверждают существование…

– Я же говорю, авантюристы, – перебил Лайнела Сеон. – А что, господа? В нашем тесном коллективе последнее время стало появляться множество ничем и никем не подтвержденных призрачных идей.

– Огласите весь список, пожалуйста, – Лайнел отставил бокал на столик. – Мы давно не развлекались вместе, так Вы нас хоть так развлеките, своим рассказом и анализом.

– Ну, вот смотрите. Ясив принес информацию о том, что Лапанлия не исчезла, а осталась цела и невредима. Только замаскирована. Заметьте, информация только в его мозгу, – и ничем не подтвержденная. У меня появились просто невероятные проблемы и комбинации с банковскими счетами, акциями, переводами, о которых я рассказывал, – а вы посмеялись. Так же нет ничего достоверного, но и нет опровержения. Больше всех над нами смеялся именно Лайнел, хотя и сам рассказывал о каких-то толи лазерах, толи сверхмощных резаках. Но вот и он сегодня приносит нам информацию,– заметьте, тоже ничем не подтвержденную, – о «красной ртути». Скажите, Лайнел, нам можно начинать смеяться?

– Но если не верить своим же разработчикам, то тогда… – начал Лайнел.

– … Тогда можно сказать, что и наша Клиника занимается черт знает чем, и тратит деньги непонятно на что, – перебил его Сеон. – Кстати, Ясив, как там продвигаются дела? Что слышно про Вашу Лапанлию, про красоты и секреты острова в океане, который не видят даже щупы спутников?

– Мы работаем над этим. А что слышно за ваши счета в банках? Всё так же из ниоткуда появляются и исчезают деньги? А титан не вернулся? – Ясив был явно недоволен таким тоном Сеона.

– Господа, господа! – Лайнел развернулся к собеседникам всем телом, бросив разглядывать футбольное поле на экране телевизора на всю стену. – Мы договаривались когда-то не совершать никаких грубых и оскорбительных действий и высказываний в адрес друг друга. Это нерентабельно, – нам воевать между собой. И ссориться, – замечу, – тоже. Ну что тут такого страшного, если у каждого из нас есть своя толи мечта, толи игрушка? Эти игрушки ведь нам приносят приятные моменты…

– Какие игрушки? Вы о чем?

– Ну как же?… Вот возятся умники Ясива с каким-то выходцем из «конторы», а мы следим за ними в окно аквариума, в который их поместили. Так ведь Ясив еще и хозяйку Клиники… Молчу, молчу, простите, – улыбнулся Лайнел на взгляд Ясива. И продолжил, переведя взгляд на Сеона, – А Вы, уважаемый друг, трясете ревизиями столько банков по всей земле, что от этого в среде банкиров уже даже надоели всем. О вас и ваших действиях просто даже перестали судачить и крутить пальцем у виска. Чаще показывают средний палец в воздухе или фигу в кармане, но это нам привычно. И опять мы смотрим с высоты в этот аквариум, и опять мы их только подкармливаем, подсыпая сухие дафнии. И любуемся этими нашими «рыбками»… Так почему бы мне тоже не поиграть «красной ртутью»?

– А Вы понимаете, что это вещество очень опасно? Оно по слухам может привести даже к масштабному мировому катаклизму! – Сеон тоже отвернулся от экрана, пока говорил Лайнел.

– Значит, боясь катаклизма, Вы подтверждаете хотя бы мизерное подозрение, что Советам удалось синтезировать это вещество, и что это хотя бы теоретически возможно?

– У меня нет ответа пока. Я его не видел.

– Но оно не менее опасно, чем те боеприпасы, которые детонировали на Лапанлии, и чуть не привели тоже к глобальной катастрофе. Предполагаю, что это тоже была лишь мизерная доля имеющегося запаса, и в случае обнаружения Ясивом более значительных складов, мы тоже приблизим мир к вселенской катастрофе. Или я что-то неправильно понимаю?

– Да правильно, правильно, – Ясив потянулся в кресле. Он давно внимательно и с улыбкой смотрел на говоривших. Всё равно удовольствие от матча, который они смотрели, отошло на задний план, и значительно больший интерес стала приобретать беседа. Не так чтобы очень информативно, но развлекательно. – Я бы даже предложил поспорить на каждый упомянутый пункт сегодняшнего разговора, но я не знаю даже, что было бы адекватной ставкой при таких пари. ЧТО можно поставить на уничтожение Земли против разрушения планеты? И как получить потом свой выигрыш у проигравшего?

– А удовлетворение от совместной мучительной смерти – для Вас не будет ставкой? – собеседники улыбались шутке…

Олег. Музыка. 001.