Звёздный «Кентавр». Шаг назад

– Как? Если они не будут знать, где нас искать.

– В том то и вопрос, что сидеть они не будут и организуют группу солдат, типа полицейского патруля, и те как натасканные ищейки, будут нас искать по всем временным линиям. И могут найти. Их технологии значительно опережают своё время. Понимаешь?

– Да, да, конечно, – закивал головой Сергей.

– И если мы попадём к ним в руки, нас точно уничтожат.

– Что же делать?

– Зачищать следы, и всегда быть начеку. Трудно будет, не скрою, но изменяя прошлое, мы изменим и будущее. И наши имена затеряются среди миллионов файлов главного программиста. Мы опередим его, и заставим забыть о нас. Давай приступим к первой попытке, – скомандовал Всеволод, потирая руки, занял место на стуле, в зеркальном бункере.

Глава 32

С каждой минутой мне становилось всё хуже и хуже. Я уже не слышал генерала Свиридова, и казалось, что выпадаю из реальности в неизвестность. Голова кружилась, и я, теряя сознание, свалился на кушетку. В голове взорвалась граната, одна, вторая, зрение ухудшалось, я ничего не видел и не слышал. Немые рты Свиридова и Джамбула, открывались, как будто в замедленной сьёмке. В их движениях скользило, что-то неестественное. Реальность теряла свои границы, и растворялась. Мне захотелось закричать, и я попытался это сделать, но крик утонул в пустоте. Глаза наливались густой и чёрной кровью. Не в силах сопротивляться, я обхватил голову руками и отключился. Последнее, что я заметил, были перепуганные глаза Джамбула.

Очнулся я на мягкой кровати в полутёмном помещении. Вокруг никого не было. На меня дул прохладный воздух и поворачивая голову, я увидел не большой вентилятор, стоявший на тумбочке. Где я? И, что со мной? Пытаясь вспомнить последние события, я терялся в догадках. Слыша хруст шейных позвонков, я с трудом вращал головой и силился подняться с кровати. Борьба с собственным телом длилась довольно долго, и не смотря на свои усилия, не смог встать. Налитое свинцом тело казалось парализованным. Я прежде никогда не испытывал таких адских болей. На тумбочке стоял стакан с водой, и я потянулся за ним, чтобы напиться. Сжимая в руке холодное стекло, поднёс к губам и сделал два глотка. Вода показалась ледяной, и я чувствовал, как она тоненькой струйкой льётся по раскалённой гортани. Стакан выпал из рук и упав на пол, разлетелся вдребезги. Звон разбитого стекла разбудил персонал больницы, дверь в мою палату распахнулась и на пороге появилась молодая женщина в белом халате. Раньше я никогда её не видел, пытаясь сказать, корчил на лице гримасы. Голос пропал, я не мог выговаривать слова, и только нечленораздельные звуки, типа коровьего мычания, вырывались вместо предложений.

– Успокойтесь Суворов, всё хорошо, – сказала женщина и положила ладонь на мой лоб.

– У тебя сильный жар, сейчас я сделаю укол, и тебе станет легче.

Мягкий, бархатистый голос доктора не много меня успокоил. Я смотрел на неё глазами полными тоски. После укола, она поправила одеяло на кровати и уселась рядом.

– Говорить не можешь?

Я моргнул два раза и слегка наклонил набок голову.

– Пока мы не знаем, что с тобой. Ты помнишь, как здесь оказался и что с тобой случилось? Не помнишь? Так вот, ты был в кабинете генерала Свиридова, и потерял сознание. Вспоминаешь?

В моей голове мелькнула мысль о возвращении домой, и посещении ЦУКРа.

– Скорее всего, это последствия путешествия. И нагрузки для организма, оказались тяжёлыми, точнее их последствия. Пока официальная наука не может дать ответ, почему так происходит. И что будет дальше с человеком, испытавшим машину времени.

Жар спадал, и глаза постепенно переставали болеть. Я дёрнул плечами и зашевелил пальцами ног. Доктор погладила меня по плечу и сказала: «Тебе надо лежать. Открой рот и покажи горло. Высунь язык и скажи: а-а-а…».

Я так и сделал только вместо буквы «а», у меня получилось странное шипение.

– Горло, воспалённое у тебя Суворов, и сильно. Красные миндалины и гноятся.

Она потрогала рукой шею и обнаружила воспаление лимфоузлов.

– Плохи твои дела. У тебя ангина, сейчас я сделаю ещё укол антибиотика. Потом ты уснёшь, и будем, надеется, что когда проснёшься, сможешь говорить. Придётся лечиться и не один день.

Пожимая плечами, я с трудом глотал.

– Отдыхай, я ещё к тебе наведаюсь. После обеда возьмём у тебя анализы и проведём тщательную проверку.

Поправляя густые каштановые волосы, она собрала использованные шприцы, и ушла. Мне ничего не оставалось, как тупо лежать, и ждать выздоровления. Тоска заедала, повернувшись на бок, я уснул. Разбудил меня знакомый голос, и я не веря своим ушам узнал отца. Скидывая на пол одеяло, слегка поднялся и увидел отца с матерью. Они стояли у дверей, как ни в чём не бывало и улыбались. Моргая сонными глазами, опустил ноги и поднялся.

– Здравствуй сынок, – сказал он и развёл руки в сторону.

На долю секунды я опешил, и замер. Отец подошёл к кровати и обнял меня.

– Рад увидеть тебя, – сказал он почти шёпотом и ещё крепче прижал.

– Всё нормально отец, я вернулся, – прохрипел я и потёр болевшее горло рукой. – Ты как нашёл меня?

– Друг твой позвонил Джамбул, он, кстати, и привёз меня сюда. Пока добирались с матерью, я волновался, словно дитя малое. Хороший человек твой друг, успокаивал нас как мог. Ты тоже хорош гусь, когда вернулся, почему не сообщил? Так ведь нельзя с близкими людьми поступать. Забываешь о том, что есть семья, которая помнит тебя и любит.

Я смотрел на отца и мать, они совсем не изменились. У отца лицо не было таким опухшим как прежде, хотя прошло четыре дня. Мешки под глазами исчезли, лицо стало более добрым и радостным. Одет он был в светлых брюках, и красной рубашке. Мама была в чёрной юбке, и оранжевой блузке с кружевами. Подчёркнуто прямая, с аристократическим профилем, она напоминала грузинскую княжну. Глаза тёмные, загадочные, вся из себя, хотя никогда не скрывала своего пролетарского происхождения.

– Тебе лучше не вставать, ложись, – сказал отец и нахмурился. Выглядишь сынок ты не очень хорошо.

– Вы когда помирились? – спросил я, не переставая таращится во все глаза на родителей.

– Ты о чём это сына? – спросила мама, и я заметил, как в глазах её сверкнули слёзы.

– Да так, – ответили я и смутился. – Прости, сон дурной приснился, вот и лезет в голову всякая бредятина.

– Как дома? – спросил я и с надеждой в глазах, посмотрел на отца. Задавая вопрос, ожидал услышать, что-то обнадёживающее, однако ошибся. Отец нахмурился и махнул рукой.

– Дома, как дома. Ничего нового нет. Трудимся, не покладая рук. Дни проходят одинаково. Сидим с мамой по вечерам перед зомбоящиком и всё. Хотели поехать отдохнуть на недельку, другую, но маму не отпускают с работы. Ей осталось два года до пенсии, а потом…

Он задумался и обнял жену.

– Потом уже махнём куда-то на море, если войны не будет.

– А Настя? Не приходила?

– Приходила один раз, забрала твою записку и больше не показывалась. Ты не пробовал ей позвонить?

– Нет, не пробовал, уже позвоню, когда смогу выйти из больницы.

– Смотри не опоздай. Девчонка она привлекательная и не будет ждать, твоего звонка.

– Ну и ладно, не будет так и не надо, – ответил я обиженным голосом.

– Да я смотрю, ты влюбился в Настю, – сказала мама.

Отец ухмыльнулся и погладил бороду.

– С чего ты взяла?

– На лбу у тебя написано, не замечал? Подойди к зеркалу и сам убедись в правоте моих слов.

– Не стоит мама так шутить.

– Ты смотри, каким ты стал серьёзным, и давно это с тобой? Я твоя мать и ты можешь мне доверять. Мы же не чужие люди. И пора нам уже понянчить внуков. Сколько можно смотреть с завистью на других…