История вместо математики

Мать пожала плечами, внимательно наблюдая за спящей дочерью, потом она встревожено посмотрела на доктора.

– Это пройдёт, доктор?

– Должно пройти.

Мать даже не подозревала о самом существовании Книги. О Книге знали только Настя и…

И Вероника.

Вернее, о Книге теперь знала одна только Настя.

Впрочем, была ещё и Ксюша… и она…

Она тоже кое-что знала о Книге…

Глава 3. Чёрная книга (Небольшое отступление в прошлое)

Третьим человеком, который, не всё, правда, но кое-что знал о Книге, например, о самом факте её существования, была Настина сельская подруга, Ксюша. Конечно, Ксюша не Вероника, но в бабушкиной глухой деревушке, где развлечений раз, два и обчёлся – в такой ситуации Ксюша была совсем даже неплохой подружкой. На безрыбье, как говорится…

Ксюша была на год с хвостиком старше Насти, но ростом совсем не удалась – доставала Насте до плеча только. Была она к тому же толстовата, не так, чтобы чрезмерно, но всё же излишне полной для своих молодых лет. Ещё она была близорукой, хоть очков принципиально не признавала, конопатой до невозможности, да и умом особым не отличалась, а если чем и отличалась, так это излишней болтливостью и суетливостью.

Но имелись у Ксюши и несомненные достоинства, а главным из них, по мнению Насти, было то, что, несмотря на свой более старший возраст, смотрела Ксюша на Настю в точности так, как сама Настя смотрела всегда на Веронику – снизу вверх и с немалой притом долей обожания.

Чёрную книгу Настя и нашла именно благодаря Ксюше, точнее, неуемной её болтливости. Это случилось прошлым летом, когда Настя, несмотря на все её просьбы и мольбы, вновь была отправлена матерью в «почётную ссылку» к бабушке на целый месяц. Скучала она там отчаянно, считала дни, оставшиеся до окончания «ссылки», даже Ксюшиному присутствию была почти рада. Каждый вечер они гуляли вдвоём по деревне, заселённой преимущественно людьми пожилыми, не считая сопливых карапузов, тоже доставленных родителями к бабушкам на лето. Настя с Ксюшей были единственными представителями молодёжи в забитой этой деревушке. Проживал, правда, в деревушке ещё и местный тракторист-алкоголик Пашка, но так как, несмотря на свои двадцать с небольшим, выглядел Пашка на все сорок, Настя категорически отказывалась считать его «почти своим ровесником».

Однажды, гуляя вот так, неспешно и бесцельно, подруги забрели на самый дальний край деревни. Эту, самую крайнюю её улочку Настя знала особенно плохо, вернее, она её не знала совершенно. Обычный глухой переулок, ничего такого особенного, но вдруг Ксюша, болтавшая как обычно, без остановки, в десятый, а может и в сотый даже раз пересказывая Насте какие-то давние события местного значения, так вот, болтливая эта Ксюша вдруг умолкла на полуслове, испуганно оглянулась вокруг и проговорила почему-то шёпотом:

– Куда забрели!

Потом она шмыгнула носом, ещё раз испуганно огляделась по сторонам и добавила ещё тише:

– Пошли скорее отсюда! – А так, как Настя не спешила выполнять эту Ксюшину установку, Ксюша, крепко ухватив подругу за рукав, почти силой потащила её прочь, приговаривая: – Давай, давай, поворачивай!

Настя пожала плечами. Ёй было всё равно, куда поворачивать, они так бы и ушли прочь, но болтливая Ксюша, не удержавшись, добавила:

– Видишь тот дом слева! Там раньше ведьма жила!

Настя обернулась и с неподдельным интересом посмотрела в указанную сторону. Неизвестно, что ожидала она там увидеть, но увидела лишь неказистую скособоченную избёнку с соломенной ещё крышей, с тёмными, почти непрозрачными стёклами двух маленьких окошек, угрюмо смотрящих в сторону переулка.

– Ведьма? – недоверчиво переспросила она. – Настоящая?

Ничего на это не ответив, Ксюша лишь испуганно кивнула, что Настю даже позабавило слегка.

– Она что, на помеле летала, эта ваша ведьма? – не удержавшись, Настя прыснула со смеха, до того комической показалась ей испуганно-серьёзная Ксюшина физиономия. – Над деревней лунными ночами!

– Не смейся, не смейся! – Ксюша вторично ухватила подругу за рукав. – Накличешь, потом не отвяжется! Пошли лучше отсюда!

– Подожди! – Настя вырвала руку, посмотрела на подругу с жалостью смешанной с искренним каким-то недоумением. – Ты что, серьёзно веришь во всю эту чепуху? – она заметила вдруг, как зябко передёрнулись Ксюшины плечи. – Ты что, боишься её?

– А то нет! – Ксюша вновь поёжилась словно от холода. – У нас в деревне её все боятся!

– Подожди, подожди! – Ксюша совсем запутала Настю. – Так она что, не умерла? А ты говорила, вроде…

– Умерла! – Ксюша испуганно огляделась по сторонам. – Но её и мёртвую все боятся! – она замолчала на мгновение, молча уставилась на недоверчивое Настино лицо. – У бабушки своей спроси, коли мне не веришь!

Пожав плечами, Настя ничего на это не ответила и подруги пошли обратно. Сначала они шли молча, но не успела только запретная избушка скрыться из глаз, как Ксюша вновь принялась трещать на самые разнообразные темы. Но, при всём разнообразии этих тем, тему ведьмы она старательно обходила, поэтому вскоре Настя тоже совершенно забыла о ведьме. Лишь вечером, уже отходя ко сну, Настя вспомнила о заброшенном переулке, о мёртвой ведьме, которую, если верить Ксюше, жители деревни по-прежнему смертельно боятся, а вспомнив, она тут же спросила у бабушки, уже лежащей в своей кровати:

– Сегодня Ксюшка о какой-то ведьме болтала… – она замолчала, ожидая, что же ответит на это бабушка, но бабушка не ответила ничего и Насте пришлось продолжать: – Что это за ведьма такая, а?

– Нашла о ком спрашивать на ночь глядя! – сердито проворчала бабушка и даже сплюнула. – И Ксюше твоей делать больше нечего, кроме как голову тебе забивать всякой ерундой! Вот я ей завтра всё выскажу!

– Бабуля! – Настя села в кровати, – Расскажи мне о ней!

– О ком? – не поняла бабушка. – О Ксюше, что ли?

– О ведьме!

– Спи, давай! – бабушка снова сплюнула через левое плечо и, чего с ней никогда раньше не было, размашисто перекрестилась.

– Бабуля! – даже удивилась Настя. – Ты что, тоже веришь во всю эту ерунду? – Она помолчала немного и добавила с укоризной: – А ещё учительница бывшая!

Она замолчала, в ожидании бабушкиного ответа, но бабушка так ничего Насте не ответила, и, вообще, кажется, уснула. А потом и сама Настя незаметно задремала, и на этом их разговор о ведьме закончился.

А наутро Настя взялась за Ксюшу. Она устроила подруге самый настоящий допрос с пристрастием и вскоре узнала через неё всё, что хотела знать…

А впрочем, хотела ли?

Выяснилось, что женщина, которую Ксюша – как и вся деревня, впрочем – считала ведьмой, умерла много лет назад, но до сих пор никак не может угомониться: всё вредит и вредит деревне.

– Как так? – не поняла Настя. – Мёртвая и вредит?

– Так это же ведьма! – Ксюша, как и вчера, испуганно оглянулась, понизив голос, добавила: – Ты знаешь, некоторые люди её ночью встречали… ну, неподалёку от той улицы! Издалека, правда, видели, близко она ни к кому не подходила, но всё равно страшно!

– И что? – тоже шёпотом спросила Настя. Тревога подруги каким-то непонятным образом передалась и ей. – Ты её тоже встречала?

– Да что ты! – Ксюша встревожено замахала рукой. – Да я б от страха на месте окочурилась! – Она вздохнула, помолчала немного и добавила: – А вот люди видели! – глаза Ксюши вдруг испуганно округлились. – И знаешь ещё что…

– Что? – спросила Настя.

– Она всегда перед чьей-то смертью появляется! Вот как её увидят – через какое-то время в деревне умирает кто-то… не тот, кто увидел – другой кто-нибудь! И всегда глупой какой-то смертью: то в речке утонет, то в бане угорит, то ещё какая-нибудь ерунда. Не веришь?

Вместо ответа Настя лишь как-то неопределённо пожала плечами.

Конечно же, она ни капельки не поверила во всю эту чепуховину, но спорить с Ксюшей по данному вопросу не стала. Вместо этого, Настя просто ловко перевела разговор на какую-то совершенно постороннюю тему, Ксюша сей разговор охотно подхватила… и тема ведьмы, казалось, была окончательно позабыта.

Но это только казалось. Уже вечером того же дня Настя вдруг обнаружила, что боится темноты. Ей страшно было даже зайти одной в тёмный чулан, куда бабушка отправила её за молоком. А уж от одной только мысли о том, что придётся – а что поделаешь – выйти перед сном на тёмный ночной двор… от одной только мысли этой Настю вдруг бросило в такую дрожь, что она даже удивилась. Но удивление быстро прошло, а вот страх остался… настоящий первобытный какой-то страх… и пришлось недоумевающей бабушке сопровождать любимую внученьку в места не столь отдалённые…

Да и потом, лёжа уже в кровати и тревожно прислушиваясь к неровному свистящему дыханию мирно спящей бабушки, Настя, как не старалась, всё никак не могла и не могла уснуть. Потом ей послышалась какая-то странная возня прямо под окном, словно кто-то изо всех сил пытался приотворить его снаружи. Насте почудилось даже чьё-то мерзкое хихиканье в районе окна, она взглянуть боялась в ту сторону, не сомневаясь ничуточки в том, что, взглянув, обязательно увидит в чёрном проёме окна горящие глаза мёртвой ведьмы и ужасную её физиономию. Вся похолодев от охватившего её ужаса, Настя долго лежала совершенно неподвижно – как вдруг мерзкое это хихиканье раздалось в самой уже комнате, в самом дальнем её углу, за сундуком, а может и в самом сундуке, кто знает. Кто-то явно пытался приоткрыть сундук изнутри, выбраться из него наружу… это была, наверное, всё та же проклятая ведьма!