Атлантическая эскадра. 1968–2005

Наступает ответственный момент. Ракета стартует с носовой установки и устремляется по наклонной траектории в сторону щита.

– Цель поражена! – докладывает командир носового ракетного комплекса.

На мостике переводят дух.

Через две минуты по радиосвязи раздался панический голос капитана буксира:

– Стрела! Я Пегас! Прекратите стрельбу! Вы обстреляли буксир!

Доклад командира буксира, как кипятком, ошпарил Радуцкого и командира корабля. Что случилось? Как это могло произойти?

– Пегас! Я Стрела! Доложите обстановку! Имеются ли жертвы?

Тягостное ожидание доклада капитана буксира. Радуцкий и командир корабля понимают, что после такого чрезвычайного происшествия продвижению по службе наступает конец, а если имеются жертвы, то судьба их обоих будет в руках правосудия.

– Стрела! Я Пегас! Жертв нет! Буксир получил множество осколочных пробоин корпуса. Водонепроницаемость не нарушена, все механизмы исправны.

По счастливой случайности никто из экипажа не был ранен и не пострадал. Капитан буксира в момент стрельбы находился у себя в каюте и стоял перед умывальником. После взрыва ракеты один из осколков, пробив подволок, прошел у капитана над головой, разбив зеркало. Веер осколков от разрыва ракеты пришелся на надстройку и ходовую рубку, буквально изрешетив их. Старпом и рулевой, находившиеся в ходовой рубке, только чудом не были задеты осколками.

Причина попадания ракеты в буксир была тривиальной. По условиям стрельбы щит был левой дальней целью. Оператор на приборе целеуказания визировал буксир вместо щита и выдал по нему целеуказание, а оператор зенитного ракетного комплекса тоже не проверил правильность визирования цели после приема целеуказания.

Отсутствие жертв позволило отделаться только строевыми взысканиями. Виновниками происшествия были признаны начальник штаба бригады Радуцкий и флагманский специалист РТС Воробьев. Они были сняты со своих должностей и назначены с понижением.

13 июня 1972 года во время несения боевой службы на БПК «Адмирал Исаков» в Норвежском море вышел из строя главный котел № 1. Благодаря прекрасной технической подготовке личного состава несправность была устранена и техническая готовность главного котла № 1 полностью восстановлена.

В августе 1972 года на БПК «Севастополь» было затоплено кормовое машино-котельное отделение по халатности дежурновахтенной службы ПЭЖ БЧ-5. С должности командира БЧ-5 был снят капитан третьего ранга Р. П. Балашов.

30 марта 1973 года БПК «Адмирал Макаров», следуя в составе отряда кораблей, в проливе Ферман-Бельт столкнулся в тумане с чешским транспортом «Кладно», который своим форштевнем ударил корабль в районе кормового подзора по левому борту и скрылся, повредив обшивку корпуса и ограждение вертолетной площадки. Корабль возвратился в завод для ремонта.

В мае 1975 г. командование 120 бригады запланировало учение по оказанию помощи кораблю, подвергшемуся воздействию ядерного взрыва, на котором был выведен из строя личный состав. По замыслу учения аварийный корабль БПК «Смышленый» должен был находиться в дрейфе на выходе из Кольского залива у о. Кильдин. Задачей спасающего корабля – БПК «Кронштадт» – было: пришвартоваться к борту аварийного корабля, высадить с юта аварийную группу и провести частичную дезактивацию корабля с помощью пожарных шлангов. В задачу аварийной группы входило – дать ход кораблю, а при невозможности – обеспечить буксировку корабля в базу. БПК «Кронштадт» к тому времени был уже сильно потрепанный и готовился к переходу в г. Кронштадт на ремонт в КМОЛЗ. На мостике корабля еще совсем «молодой» командир капитан 3 ранга Красиловский. Погода в районе учения стояла штилевая, легкая зыбь и полная видимость. При подходе к аварийному кораблю командир БПК «Кронштадт» сбросил ход и по инерции подходил к правому борту БПК «Смышленый», лежавшему в дрейфе. Далее происходит резкое сближение кораблей и они начинают залипать. Из-за растерянности командира и нарушения командиром бригады статьи 102 Корабельного устава ВМФ в 16:44 БПК «Кронштадт» навалился левым бортом на форштевень БПК «Смышленый». В результате навигационной аварии на БПК «Кронштадт» была смята наружная обшивка борта и сорван с фундамента торпедный аппарат левого борта, снаряженный боевыми торпедами. БПК «Смышленый» зацепил носовой частью барбет артиллерийской установки, который пополз под торпедные аппараты, сорвал их с постамента и подкинул вверх. К счастью, аппараты были развернуты боеголовками в корму и удар пришелся в хвостовую часть. Торпеды вылезли из аппарата на полтора метра. Как потом выяснилось, они не были даже повреждены. Личный состав носовой аварийной партии, находившийся на баке, и кормовой аварийной партии, во время столкновения стоявшей на шкафуте, не пострадали. Судьба уберегла корабль от человеческих жертв. Ремонтные работы велись силами всей трюмной группы. За двое суток непрерывной работы под руководством командира трюмной группы старшего лейтенанта Виктора Алексеевича Гришина борт был отремонтирован, и на третий день корабль стоял на своем штатном месте у причала. За это же время с помощью плавучего крана были доставлены торпедные аппараты, снятые с БПК «Севастополь», проходившего заводской ремонт на судоремонт- ном заводе СРЗ-35. Ремонт был проведен настолько успешно, что корабль выдержал еще два выхода в море и переход вокруг Скандинавии в г. Кронштадт на ремонт.

11 сентября 1975 года произошла катастрофа вертолета КА-25 на БПК «Адмирал Зозуля» во время боевой службы в Средиземном море. После выполнения задания в 1 час 59 минут на посадочном курсе на удалении 100 метров от корабля и высоте 30 метров на скорости 50 км/час вертолет с правым креном 30 градусов и под углом пикирования 15 градусов столкнулся с водой. В результате аварии погиб штурман вертолета капитан Р. С. Суринт, а вертолет затонул на большой глубине.

Очень страшное событие было в истории ТАВКР «Киев».

3 ноября 1978 года года «Киев» стоял на своей родной бочке с заводкой на нее бриделя (якорь-цепи) длиной 120 метров.

4 ноября в 16 часов на корабле началось отчетное партийное собрание, на котором присутствовала вся парторганизация, представители политуправления флота, парторганизаций бригады и эскадры. На собрание были приглашены командир эскадры вице-адмирал В. И. Зуб и командир 170 бригады контр-адмирал Е. А. Скворцов. Собрание только-только началось, когда по флоту была объявлена самая низшая штормовая готовность № 3, сигнал «Ветер-3». Под контролем Е. А. Скворцова дополнительно к бриделю был отдан якорь с наветренного борта, введены установленные инструкцией дополнительные электромеханические средства, заступила ходовая вахта. Штормового ветра не было, дул довольно ровный норд-вест. Никакой беды не ощущалось. Но внезапно резко усилился ветер до скорости 40 м/сек и налетел ураганный шквал. Случилось непредвиденное и непоправимое – «Киев» сорвало с бочки. Оборвался бридель. «Киев» стало быстро дрейфовать в сторону берега и не к мористой его части, а к причалам, где стоял весь надводный флот эскадры и второй дивизии противолодочных кораблей. Пять минут, и громада авианосца навалилась бы на ничем не защищенную армаду своих же кораблей. Крейсер был неуправляем, он был расположен лагом к ветру и никакими маневрами в стесненной бухте его уже невозможно было остановить. Но, на счастье, корабль пронесло мимо причалов в сторону бухты Окольная. Недалеко по рейду проходил маломощный буксир, и с его помощью удалось отвести надвигавшуюся беду. Через 17 минут после срыва с бриделя крейсер всем корпусом лег на берег бухты Окольная, зажав бедолагу – буксир,

пытавшийся до последнего из всех своих жалких лошадиных сил удержать «Киев». 19-й причал для подачи и приема оружия переломился, как спичка. Его пришлось потом ставить заново, но свою роль своеобразного кранца (вместе с буксиром) он сыграл. К счастью, на буксире, попавшем в эту мельницу, обошлось без жертв. Крейсер лег на берег по всей длине, как бы в приготовленную природой лагуну, буквально в десятке метров от носа корабля были огромные валуны, о которые можно было бы распороть его до основания. А там мощная акустическая станция, погреба с боезапасом, в том числе и ядерным. Когда ветер немного стих и подошел полный прилив, крейсер с помощью подошедших спасателей «Карпаты» и «Бештау» был снят с мели и встал на якорь на Североморском рейде. По счастью, повреждений не было.

Что же произошло на самом деле? Рентгеновское исследование показало наличие в звене цепи воздушного пузыря, пустоты. Звено работало только 18 миллиметрами своего диаметра вместо конструктивных 89. Эти якорь-цепи были закуплены в Германии, а при выдаче сертификата годности стендовые испытания проходила только одна смычка из десяти. Так предусматривают нормы международной торговли. Виноватых в истории с браком звена не было. После этого события были сделаны серьезные оргвыводы не в пользу «Киева». Степень готовности корабля при усилении ветра повышалась на одну ступень. Когда по флоту объявлялся сигнал «Ветер-3», то для «Киева» это означало «Ветер-2», то есть обязательное присутствие на борту экипажа корабля командира корабля и командира соединения, готовность главных машин к немедленной даче хода и дежурство у борта крейсера двух мощных буксиров. Это вызвало еще большее напряжение в службе и, по этой причине тоже авианосцы были изношены раньше времени, не говоря уже о людях, служивших на них. «Киеву» и эскадре повезло, что это звено лопнуло, когда ветер уже стихал.

Когда случаются происшествия, бывают почти мистические совпадения, одно из которых произошло 13 июля 1979 года в 13 часов 13 минут на ТАВКР «Киев». Во время погрузки зенитного боезапаса одна из ракет упала в 13 погреб и повредила 13 боевых ракет. Это было чрезвычайное происшествие. Авторитетная комиссия, разбиравшая этот случай, не установила вины командования корабля и соединения и сделала вывод о конструктивном недостатке погрузочных устройств. Только по счастливой случайности ракетный боезапас в погребе не сдетонировал. Комбриг и командир крейсера родились в счастливой рубашке.

13 марта 1979 года на ТАВКР «Киев» перед входом в Гибралтарский пролив случилась предпосылка к потере корабельного барказа с командой на борту во время приема продуктов от танкера из-за порывистого шквального ветра.

В апреле 1979 года крейсер «Киев» завершил выполнение задач боевой службы и к его борту подошел танкер «Чиликин» для передачи топлива на ходу. Эта операция являлась довольно сложной из-за необходимости удерживать нужную дистанцию до танкера и курс корабля в ночное время. Около 12 ночи внезапно было снято питание с ГКП корабля, а аварийное питание осталось только на машинном телеграфе. Управление рулем корабля было парализовано. В румпельном отделении корабля всегда находился расчет для ручного управления рулем, однако, из-за расхлябанности расчета телефонная связь отсутствовала, румпельное отделение не отвечало, линия передачи команд по приборам в румпельное отделение не реагировала и передать команду в румпельное отделение о переходе на ручное управление рулем было невозможно. Сложилась критическая ситуация. Командир крейсера капитан 1 ранга В. Н. Пыков уже был готов при опасном сближении с танкером отвернуть влево и, увеличив ход, оборвать топливные и водяные шланги. К счастью, команда румпельного отделения «проснулась», и линия передачи команд на руль стала реагировать, заработала телефонная связь. Как потом вспоминал Пыков, огромную услугу в выходе из этой сложной ситуации оказали ему командир 5-й эскадры и комбриг контр-адмирал Е. А. Скворцов, находившиеся на мостике. За время этого критического отрезка времени они молчали и не мешали командиру, и лишь потом он представил, что было бы, если бы были другие начальники и пытались влезть в управление кораблем, давая советы и приказания. Причиной снятия питания было затопление отсека, в котором находилась система охлаждения передатчика и приборов станции «МР-600». Не разобравшись в ситуации, инженер группы БЧ-7 и заведующий матрос открыли дверь отсека, и десятки тонн воды хлынули по коридору 8-го этажа по трапу вниз. В результате во вторичном распределительном щите произошло короткое замыкание, и начался пожар. Увидев это, командир БЧ-5, находившийся недалеко от места пожара, дал в ПЭЖ команду снять электропитание со щита, в результате чего ГКП корабля был обесточен.

5 июня 1980 года на ТАВКР «Киев» во время стоянки на рейде Североморска произошел взрыв а затем пожар в успокоителе качки. Матрос-первогодок БЧ-5, притомившись после вахты, решил завернуть по пути в кубрик на свое заведование, находившееся в помещении успокоителей качки. Как потом выяснилось, в это помещение «прессанулся» мазут, когда корабль несколько дней назад принимал топливо. Матросик решил перекурить. Чиркнул спичкой. Произошел взрыв, но пожар разгореться как следует не успел. Была сыграна боевая тревога, т. к. крейсер этим взрывом прилично тряхнуло, и по кораблю стал быстро распространяться запах гари. В результате пожара пять человек получили ожоги, отравление угарным газом и были госпитализированы. Виновник происшествия сильно обгорел, но остался жив. Погиб командир дивизиона движения капитан-лейтенант Геннадий Александрович Буяновский, лично руководивший действиями аварийных партий и не один раз входивший в зону пожара в изолирующем противогазе. Но, поскольку подаваемые им команды были плохо слышны, он неоднократно снимал противогаз и получил сильное отравление угарным газом. Придя в каюту, он лег отдыхать и умер от сердечной недостаточности. На боеспособности ТАВКР взрыв не отразился. Через несколько дней деформацию переборок смежных помещений удалось ликвидировать.