Арбалет

– Завтра ты мне его покажешь, – сказал Вадим. – И не плачь больше. В конце концов, у нас в запасе целый месяц. Что-нибудь сообразим.

Он обнял дочь за плечи и ободряюще улыбнулся ей. Хорошо ещё, что в пылу раскаянья он совсем забыл про арбалет и не уничтожил его.

Нет, гражданин Мальков, война ещё не окончена.

* * *

Внешность Алёнкиного «поклонника» впечатляла и даже очень. Вадим Михайлович сразу понял, что человеческого разговора с этим типом не получится. Значит, остается только один выход. Отправив дочь домой, Вадим ещё долго бродил по рынку, прикидывая, где можно будет устроить засаду. Но такого укрытия, из которого потом можно будет незаметно улизнуть, он не нашёл. Последний торговый ряд тянулся вдоль автомобильной стоянки. Вадима вдруг осенило: стрелять можно из машины! Надо срочно восстанавливать свой старенький «Запорожец», перешедший с некоторых пор в разряд недвижимости.

Полмесяца ушло на ремонт машины. Всё свободное время Вадим проводил в гараже. Для покупки необходимых деталей пришлось залезть в долги. В конце концов, его труды увенчались успехом. Машина, на которой он ещё недавно хотел поставить крест, готова была служить и дальше.

В один из августовских дней «Запорожец» Вадима уже стоял на боевом посту, когда «сборщик податей» стал обходить палатки последнего торгового ряда.

– Здрасьте, тёть Тань! – сказал он хозяйке очередной палатки, широко улыбаясь.

Женщина средних лет молча протянула ему купюру. Но вместо того, чтобы взять деньги, парень, словно устыдившись, вдруг стал перед ней на колени и повалился в ноги. Между лопаток торчала стрела.

На автомобильной стоянке в это время разворачивались две «крутые» иномарки. На отъезжающий обшарпанный «Запорожец» никто не обратил внимания.

* * *

Нельзя сказать, что вторую «акцию» Вадим выполнил спокойно – его опять била дрожь, которую он долго не мог унять. Но никаких душевных терзаний уже не было. Ольга ни о чём не спрашивала, изредка бросая на мужа беспокойные взгляды. Алёнка как-то вечером, немного помявшись, прильнула к отцу и спросила шёпотом, в котором слышались страх и восторг:

– Пап, это ты его, да?

– С чего ты взяла?! – деланно возмутился Вадим. – Это они там между собой что-то не поделили. Обычная разборка.

– Понятно! – сказала дочь, сделав вид, что поверила.

После этого второго случая Вадим стал воспринимать окружающий мир несколько иначе. Если прежде различные проявления хамства, которого, увы, предостаточно в нашей жизни, вызывали в нём вспышки ярости или бессильной злобы, то теперь он спокойно прикидывал, тянет данный поступок на «высшую меру» или нет. Он как бы приценивался и прицеливался. Иногда он носил арбалет с собой, и близость этого грозного оружия приятно щекотала нервы.

Вскоре опять появился повод пустить его в дело.

…Подвыпивший верзила был не в духе. Он грубо оскорблял пассажиров, обильно сдабривая свою речь нецензурной бранью. От него исходили волны такой неукротимой злобы, что никто не рискнул урезонить хулигана, сделать ему замечание. Когда он вышел из автобуса, Вадим последовал за ним и незаметно проводил его до самого дома. Верзила вошёл в подъезд. Через несколько минут из подъезда выскочила заплаканная женщина с ребёнком на руках. Её лицо было в кровоподтеках. Вадим Михайлович стиснул зубы: теперь вынесенный им приговор обжалованью не подлежал.

На следующий день во дворе напротив вышеупомянутого подъезда стоял невзрачный автомобиль марки ЗАЗ-968. Спустя два с половиной часа появился тот, кого ждали. Он открыл входную дверь и шагнул в подъезд. Едва он взялся за ручку с внутренней стороны двери, как вслед за ним в подъезд влетела острая стрела, вонзившаяся в спину. Здоровенный мужик рухнул лицом вперед, захлопнув за собой дверь. У водителя отъезжающего «Запорожца» было очень довольное лицо.

…Следующий инцидент также произошел в автобусе. Совершенно случайно Вадим Михайлович увидел, как светловолосый парень разрезает сумку пожилой женщины. Первым желанием было схватить негодяя за руку и сдать его в милицию. Но… в спортивной сумке, которую Вадим держал в руке, находился арбалет. Значит, милиция отпадает. Карманник тем временем переместился чуть дальше, где стояла другая женщина. Вадим боковым зрением наблюдал за вором.

Когда парень вышел из автобуса, Вадим Михайлович последовал за ним. Он застрелил карманника в глухом скверике, когда тот, сидя на скамейке, укладывал в полиэтиленовый мешочек содержимое чужих кошельков. В выпавшем из рук мешочке была солидная пачка купюр. «Неплохо зарабатывают, мерзавцы», – со злостью подумал Вадим. Секунду поколебавшись, он быстро подошёл к убитому, поднял мешочек и сунул его во внутренний карман куртки. «Это не разбой, – убеждал себя Вадим. – Это экспроприация – «грабь награбленное». Но спрятанные в кармане деньги словно обжигали грудь. Вадиму казалось, что солидная пачка сильно оттопыривает куртку, привлекая внимание прохожих, и может послужить серьёзной уликой против него. Ему и в голову не приходило, что лежащий в сумке арбалет является куда более страшной уликой. Но, пожалуй, более всего Вадима беспокоила моральная сторона дела. Он поступил как самый настоящий бандит, забрав деньги у своей жертвы. Вадим Михайлович горько усмехнулся: вот уж воистину – интеллигенту от себя спасенья нет.

На мосту через Искитимку он остановился и, опершись о перила, несколько минут размышлял, глядя на воду. Добытые сегодня деньги могли существенно облегчить финансовое положение семьи. Но он уже принял решение, хотя был почти уверен в том, что будет в последствии жалеть о своём поступке. Вадим вынул из кармана мешочек и вытряхнул его содержимое в воду. Подхваченные ветром купюры разного достоинства закружились в воздухе, словно конфетти, разлетаясь в разные стороны. Ругая себя на чём свет стоит, Вадим Михайлович поспешил покинуть это место.

* * *

За неполные три месяца инженер Мальков отправил на тот свет семь человек. Будучи человеком неглупым, он прекрасно понимал, что его подвиги не могут продолжаться бесконечно. Методичность и характерный почерк расправ не могли не всполошить милицейское начальство. Рано или поздно они возьмутся за это дело основательно. Вадим решил затаиться. С тех пор, как он переступил черту, у него до предела обострилось чутьё, которое не только помогало ему, словно хищнику, выслеживать и поражать свои жертвы, но и вовремя подавало сигнал о грозящей опасности. Вот и теперь он вдруг остро почувствовал, что необходимо срочно, как говорится, «лечь на дно».

Тайник, который он оборудовал в антресоли над входной дверью, мог надёжно укрывать арбалет от жены или дочери, но милиция в случае обыска его бы там легко обнаружила. Поэтому, уложив своё сокровище в сумку, Вадим отнёс его к своему лучшему другу Юрию Вершину с просьбой взять эту сумку на хранение и с убедительной просьбой не совать в неё свой нос. Юра жил один в своей маленькой однокомнатной «хрущёвке». После бесконечных скандалов, в основе которых лежало отсутствие денег, жена развелась с ним и уехала в деревню к матери, забрав с собой сына. Юра охотно согласился оставить эту сумку на некоторое время у себя. Но, как всем известно, просьба не совать куда-либо свой нос неизбежно вызывает острейшее желание этот самый нос туда сунуть. И едва Вадим успел вернуться домой, как жена тут же позвала его к телефону.

– Вадька! Ты что, совсем сдурел?! – Юра кричал так, что Вадиму казалось: слышно не только его семье, но и соседям за стеной.

– Да тихо ты! – он покрепче прижал трубку к уху, настороженно озираясь. – Подожди меня, сейчас приду. Тогда и поговорим.

Он опять отправился к Вершину, купив по дороге бутылку водки для лучшего взаимопонимания. Пока готовили закуску и разливали водку, Юра молчал и заговорил лишь, когда они выпили по первой стопке.

– Вадик, как же это? Я и представить себе не мог, что ты способен убить человека.

– Юра, ну чего ты всполошился? Я ведь хороших людей не трогаю. А без этих мерзавцев мир только чище станет.

– Но мы не судьи! Какое право мы имеем решать чью-то судьбу?

– А мы вообще какое-нибудь право имеем? – разозлился Вадим. – Мы живём так, словно перед всеми виноваты и всем должны. Это мы всегда уступаем дорогу и место в транспорте. Это мы жалобно просим, когда надо требовать своё. А они не просят! Они нагло берут и своё, и наше. И попробуй перейти им дорогу – растопчут и не оглянутся.

Юра помолчал, прежде чем продолжать спор.

– Ну, а о себе ты подумал? Неужели не понимаешь, какую опасную игру затеял? Чем рискуешь, подумал?

– Юра, да очнись же ты, наконец! Кто из нас с тобой больше рискует? Посмотри, как ты живёшь: денег ни на что не хватает, семью потерял, на работе начальник со свету сживает. Сам же говорил: хоть в петлю лезь. И ведь полезешь! А я – нет! Я теперь на неприятности смотрю сквозь прицел арбалета.

Юра ничего не ответил. Они молча допили водку и расстались.

* * *

Милиция нагрянула через три дня. В поисках оружия квартиру буквально перевернули вверх дном. Та же участь постигла гараж. После обыска Вадима Михайловича посадили в машину и увезли с собой, оставив двух перепуганных женщин в разгромленной квартире.

Допрос длился четыре часа. Вадим Михайлович был совершенно вымотан. Он держался из последних сил, чудом избегая расставленных следователем ловушек. Перед тем, как отправить его в камеру, следователь сказал:

– Зря упираетесь. Мы и не таких орлов раскалывали. Подумайте над этим.

* * *

Начальник технического отдела был не в духе, поэтому распекал своего подчиненного, не стесняясь в выражениях. По правде сказать, повод для недовольства был ничтожный, но надо же было на ком-то отыграться. Тот факт, что перед ним сидит живой человек, имеющий нервную систему и самолюбие, начальника ничуть не волновало. А сидящий напротив него Юрий Петрович Вершин уныло смотрел в пол, думая о том, до какой же степени ему всё это осточертело. Хоть в петлю лезь. «И ведь полезешь!», – вспомнил он слова Вадима. Так что же получается? Выходит, Вадька прав: чего бояться тому, кто раздумывает, не надеть ли на шею верёвку? Эта мысль показалась Юрию такой забавной, что он невольно усмехнулся.

– Вы что, смеётесь надо мной? – взревел начальник.

– Нет-нет, что вы! Я вас внимательно слушаю, – ответил Юрий Петрович, прикидывая, куда было бы лучше всего послать стрелу, чтобы рот вышестоящего хама закрылся навсегда.

* * *

Следователь по особо важным делам капитан Васильев готовил план очередного допроса, когда раздался телефонный звонок.

– Олег Сергеевич, зайди ко мне, – прозвучал в трубке голос полковника.

Васильев отложил бумаги и пошёл в кабинет начальника.

– Слушаю Вас, Иван Егорович.

– Вот что, Олег Сергеевич, – сказал полковник, – есть подозрение, что по делу «робин гуда» мы взяли не того человека.