В них Сима с Иафетом оставалось по чуть-чуть,
Кругом – неграмотная чудь,
Потомки Хама.
Стараешься, по сути дела,
Ради чужих людей,
Ой, дарагаямама!
Там полпроцента, там процент…
Дерёшь ведь не со зла.
А вместо благодарности – хула.
Всё, что ни сделаешь, всё плохо.
А тут ещё Вильям с меня списал
Вонючего Шейлока!..
Бывало, вечером сочтёшь гешефты мельком,
Да почитаешь Вильяма пасквиль,
И плачешь в тюфячок, к утру мокра постелька.
И всё, бывало, думаешь-мечтаешь:
Забацать бы Всемирную торговую организацию,
Экономическую насадить бы интеграцию,
Наладить бы движение труда и капитала,
Дать в одну руку чуди бутерброд BigMag,
В другую – «Pepsi» в форме фалла…
И сладкая на ум являлась версия:
А не пора ли нам Россию-матушку качать
И газовое заднепроходное ей отверстие
От Proktora&Camble гелем смазывать?!
(Просветлев лицом.)
Несовершенен мир продажный.
Но если сильно помечтать, глядишь, и сбудется.
О визуализации желаний известен ныне каждый:
Сегодня тощий фьючерс, хилый опцион,
А завтра прямо руки приплывёт залоговый дармовый
Российский нефтяной аукцион!
И вот, мой друг…
(Иаков обращается к заслушавшемуся его Матфею.)
Очнулся утром вдруг,
Смотрю в окно: двадцатый век, Россия!
На кухне Рашка-друг
Глазуху в сковородку бьёт,
Играет яйцами да нагло так, спесиво…
На бёдрах дюжих – фартук бабий…
Тут вспомнился мне незабвенный рабби.
Могучий Рашка, но какой-то снулый…
О Титовом погроме мысль мелькнула,
О Святославе с тяжким палашом,
О должнике Писарро…
А Рашка шастает по кухне, считай что телешом…
Ну, фрукт! Ну, гад!
Ведь ничего ему не надо,
Всё есть в Московии!
А ты езжай в Месопотамию,