Письма странника. Спаси себя сам

В громадном доме, проходя его библиотеки, музеи и служебные помещения, передвижные выставочные залы и вестибюли, лестницы, переходы и жилые комнаты, я искал и не находил кого-то нужного мне. Но вот знакомая дверь, однако она оказалась обитой серой материей и, как мне показалось, была заперта.

А в прошлом сне в двух просторных комнатах за этой дверью женщина перебирала вещи, укладывала чемоданы – собиралась переезжать. Ее дочь, красивая девушка с длинными льняными волосами, помогала сборам. Маленький мальчик играл на большом черном рояле, выдвинутом на середину комнаты.

Сейчас же, открыв дверь и войдя в комнаты, я увидел, что рояль плотно накрыт серой холстиной. Значит, женщина с детьми уже уехала отсюда. Комнату, которая в прошлых снах, была предоставлена мне, теперь занимали незнакомые люди. Залы музея с картинами древних мастеров, египетской и индийской керамикой я с трудом узнавал теперь через двери, в которые мне не позволяли войти. Повсюду укладывали вещи и выносили мебель.

И от подъезда отъезжали груженые вещами машины.
К Пути готовим новому. И залы
Оставишь прежние.
И вещи соберешь.
И двери плотно за собой закроешь.
Печаль оставь за стенами души.
Исторгни грусть из Алтаря святилищ.
Перед тобою Звездные Миры
Раскрыли двери.

В апреле 1984 года перед праздником Пасхи, произошла еще одна встреча с архиепископом Гедеоном в его кабинете.

– Ну как, отец, трудишься? – спросил он.

– Тружусь, – ответил, заведомо зная по тону вопроса его ответ.

– Что-то осунулся, похудел. Пост соблюдаешь?

– Соблюдаю, владыка…

И повисло молчание. Каждый из нас понимал, для чего эта встреча. Я ждал решения. Он же уже решил для себя.

– К сожалению, ничем помочь не могу, – подытожил архиепископ наше молчание.

И вся дальнейшая беседа была уже несущественной, ненужной.

Но вышел я из просторного кабинета не с камнем за пазухой, а с каменной тяжестью на сердце.

Сразу после Пасхи мне вежливо указывали на дверь, намекая, чтобы возвращался я туда, откуда пришел.

Имейте дерзость двигаться вперед,
Когда в лесу все тропы перекрыты.
Имейте дерзость действовать, когда
Нет сил и вдохновение разбито
О камни жизни.

Меня выпроваживали в мирскую жизнь, которая также уже захлопнула для меня свои двери.

С сентября 1983, когда я уволился из Межсоюзного дома самодеятельного творчества, по май 1984, когда меня вынуждали снова искать работу в миру, в моей трудовой книжке оказалось пустое место. Тогда церковь не делала никаких записей в трудовых книжках своих последователей. В церкви их просто не было.

И любой работодатель естественно спросил бы меня теперь:

– Так вы что – столько времени нигде не работали?

Если промолчать – можно привлекать к ответственности за тунеядство. Тогда с этим было строго весьма.

– Да он же еще и сидел! – добавят с усмешкой.

Ответить, что поклоны клал в церкви и молитвы пел на клиросе, – недоумение возникнет на лицах, и отстраненно ответят:

– К сожалению, ничего не можем предложить вам.

Таким образом, я оставался без средств к существованию, поскольку как послушнику платили мне чисто символические деньги.

Все эти соображения я и высказал настоятелю Михайло-Архангельской церкви отцу Василию, который наблюдал меня все это время. Он предлагал мне поездить по епархиям, по церквам – где-нибудь удастся пристроиться. Но даже ему, закончившему духовную академию, пришлось буквально до дыр истоптать ботинки, прежде чем он нашел себе место в этом Храме Новокузнецка.

Теперь же – он был протоиереем и настоятелем этого Храма.

Но мог ли я пойти по епархиям без копейки в кармане?

И все же, воистину, управляют нашими Судьбами на Небесах.

Опять помог нежданный случай. Я пояснил отцу Василию, что, вероятно, придется переехать в Калинин, на родину жены:

– Там у ее матери частный дом, небольшой огородик. Что-нибудь и устроится, – подытожил я свое пояснение отцу Василию.

Оказалось, что в Калининской епархии служил архимандрит Виктор. С ним отец Василий учился в академии. Архимандрит же при митрополите Алексии заведовал епархиальной канцелярией. И вспомнилось мне сказанное ранее: «У алтаря стоящие помогут…».

Мы рады устремление твое
Отметить, как основу продвиженья.
Так, каждый камень как струна звучит
В пространстве между небом и землею.
Но струны закрепите на планете,
Чтоб отозвалась каждая струна
На вихрь огня в космическом далеко.

Письмо 9. Дьякон

15 августа 1999.

Дорогой Друг, сегодня Сева спросил у меня:

– Папа, а что это за рисунок, который подписан «В.Странник?»

– Это очень интересный рисунок, Сева. И для меня дорогой. Но тебе еще рано об этом.

– Да почему рано? – настроился Сева и дальше отвлекать меня от письма к тебе. – Вот цветок. А что это за змея? Она что – кусает огонь? Ну объясни.

В двух словах я объяснил Севе, но для тебя, мой Друг, прибавлю, что этому символу уже 28 лет.

Занимаясь в тюрьмах и лагерях йогой, я разработал этот символ для себя как знак духовного устремления. В Мордовской зоне был в заключении правозащитник Александр Чеховской, о котором я упоминал в книге «Спаси себя сам». Он хорошо рисовал и занимался резьбой по дереву. Саша и вырезал мне этот символ на резине. Получилась небольшая печать – экслибрис, символический рисунок.

Но в связи с тем, что в лагере обнаружили подкоп и начались повальные обыски среди заключенных, – печать пришлось уничтожить, поскольку если есть такая печать, то резонно поискать и печати на фальшивые документы.