НАЛУС: На заре войны. Том 1

– Да! А тебя долго били?

– Я не помню, – вновь трогая свою шишку на голове.

– Тебя за что сюда? – продолжал допрашивать незнакомец.

– В смысле, заключённый? – бегло осматривая помещение.

И только сейчас Олег увидел, что его окружает. Он находился внутри небольшой коробки с решётками со всех сторон.

Максимов встал на ноги и подошёл к краю. Руки его ухватились за холодные металлические прутья.

– Не пытайся разогнуть их, – добавил голос во тьме. – Они кованные.

– Я и не думал, – ответил Дмитриевич. – ЭЙ! – прокричал он. – Что это за шутки? – обращаясь по ту сторону камеры заключения. – Выпустите меня немедленно!

– Не надо так! – прошептал голос. – Не надо этого делать, молчи лучше, молчи, глупец, – продолжал шептать голос незнакомца. – Накличешь беду, несдобровать тебе, если он услышит.

Но Олег продолжал тарабанить по решетке, не слушая своего собеседника. Он несколько раз ударил ногой по толстым прутьям, и вновь окликнул надзирателя.

– Эй, кто здесь главный? – продолжал уверенно Максимов. – Я капитан корабля КЮ-1. Я требую…

Как вдруг, откуда не возьмись, появилась огромная рука. Проскользнув мимо прутьев, некто схватил героя за горло. А после, в свете потолочной щели появилась огромная фигура. Маска скрывала его истинное обличие. Чёрная маска палача скрывала половину лица, приоткрывая вид на подбородок надзирателя.

Громила что-то жевал, плотно стиснув обожженные губы. Крепкая хватка приподняла героя над землёй.

– Заткнись свинья, – произнёс незнакомец в маске, с пеной у рта, выплёскивая её после каждого слово.

Он ещё что-то пережёвывал, причмокивая, треща зубами. Оторвавшись от трапезы, громила явно был не доволен смелостью заключённого. Ярость и гнев чувствовались в удушающей хватке и в том, как он говорил в адрес героя.

– Может тебе глотку перерезать, как свинье? – продолжая чавкать. – А будешь тут у меня вякать, твоя жизнь оборвётся раньше, чем Мокошь[10 - Древнеславянская богиня судьбы, прядущая путь души в земном воплощении. Также она является богиней-Матерью и богиней-рожаницей, попечительствующей деторождению, в этой ипостаси предстающей как хранительница рода и домашнего очага.] для тебя прядь отпряла. Но не быстрей чем наступит зима. Я тебе таких мучительных страданий отведу, что ты будешь согласен на что угодно. Ты будешь молить всем Богам и Всевышнему Творцу, чтоб только тебя жизни лишили.

Олег уже испытывал удушение, рука надзирателя сильно сдавливала его горло. Давление, резко подступившее к глазным яблокам Дмитриевича, сильно давила на них. В ушах стал проявляться звон, одновременно с мурашками на висках. Максимов схватился за руку, державшего его, но разжать её у него не получилось.

От стража веяло гнилой пищей и еще чем-то воняло. Во второй руке у незнакомца был кусок какого-то мяса, который он периодически надкусывал и продолжал чавкать.

– Хочешь, что бы я тебе щеки срезал? – грубо звучал голос надзирателя. – Посмотрим тогда, как у тебя будет еда вываливаться, – продолжая пережевывать, говорил он. – Или может тебе через род до задницы копье вогнать? Без наконечника насажу живьем! И глазом моргнуть не успеешь, как сползешь рылом к земле.

– Онри[11 - Ударение делается на первую гласную.]! – прозвучал утончённы голос позади громилы. – Их ждёт смертная казнь.

Некто стоял позади громилы.

– Их всех ждёт смертная казнь, – повторил надзиратель, продолжая чавкать. – Но никто не гарантирует их внезапную смерть.

– Они должны быть живыми в момент казни, – повторил некто позади надзирателя. – Закон требует исполнение приговора. А народ желает зрелищ. Давай, все уже ждут.

– Или полуживыми, – выдыхая отвратительный запах в сторону героя. – Что, уже пришли?

– Да, Онри. Открывай клетку.

Олег пытался высмотреть второго, но широкие плечи надзирателя не давали этого сделать. Маска плотно скрывала лицо мужчины.

– Сейчас выпущу ваших плохишей, – причмокивая, продолжал говорить громила. – Они у меня на воде несколько дней сидят, – засмеялся Онри. – А ты… – ещё сильнее сдавливая шею Дмитриевича, – …сиди пока, наглец… – опять выплёскивая слюни, – …пока я кушаю, – произнёс он и отшвырнул героя.

Ударившись о металлические прутья, Максимов рухнул на каменный пол, минуя стог сена. Глаза Олега, привыкшие к темноте, уже могли рассмотреть внешний вид надзирателя. Он был одет в подобие, на скорую руку поштопанных, тряпок. Поверх, так называемого Онри, виднелся грязный халат с засохшей коркой буро-красного налёта. Оно чем-то напоминало засохшую кровь. На руках и ногах с трудом поблёскивая, замечалось несколько серых и покоробленных лат. Их, почти по всей поверхности, покрывал ржавый налёт.

Громила с ухмылкой смотрел в сторону героя, продолжая демонстративно покусывать свою пищу. И откусив очередной кусок, надзиратель плюнул его в сторону Дмитриевича. Проскользнув по каменной кладке, обслюнявленный огрызок мяса остановился у ног героя.

– Это твоя последняя трапеза, – сквозь смех добавил мужчина, продолжая своё трапезничество. – А там сам решай или крысы или только вода, – продолжая смеяться, он отошёл от решётки, скрываясь в тени. – Хотя, нет, крыс уже давно всех переловили, такие, как ты, смертник!

Глава 6. Побег (часть 2)

И развернувшись спиной к Максимову громила пошёл восвояси. Прихрамывая на левую ногу, мужчина скрылся во тьме. Чавкая и потрескивая куском мяса, он ещё хохотал, похрюкивая.

– Твоё время пришло! – донёсся голос надзирателя.

– Пожалуйста! – прозвучал испуганный голос. – Я не хочу, не нужно! Нет!

– Иди сюда! – пробасил громила.

Что-то плюхнулось, издав тяжёлый удар.

– Мать моя женщина, чтоб её собаки разорвали! – добавил Онри. – Я из-за тебя обед свой упустил. Тварь! Я не собираюсь жрать с пола.

– Простите, – ответил перепуганный голос.

– СЕКИРА! – прокричал надзиратель. – Взять! И тащи к себе в будку, пёс!

Нечто прорычало, похожее на рычание собаки.

Олег продолжал прислушиваться.

– Где твой сокамерник? – вновь прозвучал голос Онри. – Вижу, что-то он не в столь нормальном состоянии. Ты что с ним сделал, холоп? А ну, бездарь, поднимайся, сейчас тебя вешать будут.

– Нет, нет, – прозвучал ещё один, более утончённый голос, который до этого звучал из-за спины надзирателя. – Всё будет иначе.

– А ну, значит, головы лишат. Давай, подъём, а то раскаленный прут в пасть запихну! Или тебя Секире отдать?

– Я без ноги, – едва различимый, прозвучал ещё один голос в ответ.

Донёсся звон ключей и громкий щелчок. Донес удар металлического засова, а после мерзко заскрипели петли.

– Забирай его! – вновь произнёс надзиратель.

Раздался грохот металлических лат.

– Пожалуйста, нет! – более отчётливо прозвучал голос безногого.

– Онри, вот топор. Они ждут, – вновь прозвучал голос, звучавший из-за спины громилы. – Время казни ты забыл? В полдень. Они уже ждут.