Миниасюры. Антология авангарда

Он знал, что за ним ведётся слежка, и уже обрабатывал сигналы ведущихся переговоров. Но вместе с тем понимал, что это – не более чем наживка, на которую могут взять разве что дилетанта.

Очевидные шпики, несмотря на все приложенные ими старания, палились сразу. Скорее всего, их использовали вслепую. Но эта очевидная слежка должна была отвлечь внимание Лунмэня от настоящей, проходившей более деликатно и осмотрительно.

В то время, как планетарные службы безопасности ожидали от него проявления чудес инновационных технологий и были готовы перехватить и транскодировать любой замысловатый сигнал посредством дорогостоящих программных утилит, – он давно уже получил все необходимые ему сведения простым и надёжным способом, не связанным с какими бы то ни было гаджетами.

Сложное сообщение выстраивалось из множества маленьких, рассредоточенных то здесь то там, не говоря ничего тому, кто не был знаком с этой системой семиотических обозначений. Определённое растение в определённом окне определённого этажа; определённая цена определённого товара на витрине; определённая мелодия на рекламном щитке; и так далее, и тому подобное – и Ли Лунмэнь уже знал всё, что необходимо ему для выполнения задания.

Итак, официально «клиент» находится в месте лишения свободы. Формально это, конечно же, тюрьма, но для сильных мира сего – обстановка там как на курорте. Тут тебе и личный бассейн с массажистами, и спортзал, и личный врач – прямо как в игрушечном домике Барби. Любой каприз – за ваши деньги. Но клиент – фигура осторожная. Охраняют его так, что с боем просто так не пробиться. Посторонних к нему не подпускают. Единственные, кто время от времени его навещает – это его личные адвокаты. Ну, как «адвокаты»: на одного настоящего высококлассного специалиста-адвоката, способного вытащить кого угодно и откуда угодно, приходятся десятки лиц с юридическим образованием, по факту занимающихся оказанием эскорт-услуг – для свидания с адвокатом полагается отдельное помещение с приватной обстановкой. Для синтета это означало возможность незаметно похитить какую-нибудь барышню, запустить в её тело биониты, которые просканируют её от и до, и, изучив как следует, ликвидировать, после чего портативный генератор материи воссоздаст имитацию плоти и нарастит её вместо поднадоевшей личины азиата. После этого можно будет пройти к клиенту, обманув искинтов и системы слежения так же, как в космопорте, и убить Хасфата тем же образом, что и попутчика на космолайнере. На что, в конце концов, не пойдёшь ради дела – у синтетов нет ни пола, ни возраста, ни принципов.

Но, на самом деле, это всё было хитроумно расставленной приманкой, в которую андроид вполне мог бы угодить с головой, если бы не полученная им сводка: в тюрьме содержался не настоящий Хасфат, а всего лишь синтет, принявший облик Хасфата, в то время как тот находился под колпаком у спецслужб, собиравшихся сначала задержать Луньмэня, не дав ему самоуничтожиться, а затем, выудив из него всю полезную информацию, избавиться от обоих.

Это означало лишь то, что от опытного убийцы потребуется намного больше опыта и сноровки, чем обычно. Но ничего невыполнимого в этом, опять же, не было.

Вообще наёмных убийц можно было поделить на несколько категорий.

В первую категорию входили малоимущие дилетанты, уличный сброд, который шёл на кровавое дело за самое скромное вознаграждение: наниматели могли расплатиться с ними вместо денег натурой, или услугами, а то и банально кинуть, или даже убить, заметая следы; хотя, вместе с тем, не имея профессиональной выучки или особого арсенала технических средств, эти индивидуумы зачастую проявляли высокую изобретательность.

Ко второй категории относились рядовые бандиты, а также военные и полицейские, имевшие доступ к оружию и обладавшие определёнными связями, несколько упрощавшими работу: как правило, это были непрофессионалы, работавшие грубо, из раза в раз использовавшие один и тот же инструмент, будь то штатный пистолет или что-нибудь ещё в таком духе. А если они и не были настолько глупы, чтоб пользоваться одним «палёным» оружием, по крайней мере использовали один вид оружия без учёта контекста обстоятельств. Им могли поручать несложные задания, не требовавшие особой оригинальности, но в случае с деликатным делом, где вместо тесака мясника должен был сработать скальпель хирурга, – они явно не подходили.

Начиная с третьей категории, – шли профессионалы экстра-класса: подобные специалисты проходили подготовку в специальных школах и в дальнейшем уже не принадлежали себе. Они никогда не выходили на нанимателей лично, как и не видели в глаза своё начальство – для всех сделок и приказов существовали свои посредники, знавшие лишь отдельные фрагменты мозайки. Услуги подобных специалистов стоили недёшево и были доступны далеко не каждому желающему, но лишь узкому кругу проверенных и платёжеспособных нанимателей; поэтому заказчики не мелочились, выбирая мишенью лишь достаточно крупную рыбу. Политики, криминальные авторитеты, состоятельные персоны, живущие порой на персональных планетоидах с целой армией охраны – были жертвами не из лёгких, но и оплата соответствовала сложности исполнения.

Получив заказ, исполнитель был должен провести сбор сведений о будущем месте действий, личности жертвы и всём том, что так или иначе может сыграть свою роль. Распорядок дня, маршруты, контакты, состав телохранителей, и так далее, и тому подобное… Убийца должен был действовать продуманно и расчетливо. Довольно часто ему приходилось подкупать кого-либо из прислуги, охраны или окружения жертвы; оплачивать услуги осведомителей; осмотрительно договариваться через надёжных посредников с теми, кто мог бы решить определённые проблемы (такими людьми могли быть чиновники, полиция и т.д.); учитывать возможности отхода на случай провала.

В некоторых случаях ему могла потребоваться помощь кого-нибудь из коллег по цеху, а в наиболее сложных ситуациях – целой группы поддержки. Вместе с тем убийца должен был добраться до места, снять номер, какое-то время проживать там, изучать обстановку перед началом действий; какое-то время создавать видимость пассивности и безразличия, чтобы сбить с толку, отвести подозрения и притупить бдительность; проверив возможную слежку, подставу, перестраховаться и подготовиться. Ему были необходимы, как минимум, два жилья – то, где предстояло обитать до выполнения контракта, и то, куда необходимо было перебраться, чтоб отсидеться после. Некоторые структуры специально содержали в крупных городах по нескольку гостиниц, для видимости выполнявших свою заявленную деятельность, при этом служа оперативными квартирами для убийц (в случае с правительственными исполнителями – это, как правило, вопреки стереотипам, были не представители спецслужб, а штатные военные специалисты).

Аналогичным образом одно и то же оружие не должно было использоваться при выполнении двух разных заказов – от него избавлялись сразу же по устранении объекта, но оружие было недёшево.

Какие-то средства убийца тратил на временное проживание и поддержание оперативной легенды. Словом, куда ни плюнь – требовались расходы и подготовка.

Разумеется, существовали ещё и специалисты супер-экстра-класса – например, телепаты, так называемые «психические террористы», способные убивать на любом расстоянии силой мысли; но, разумеется, на любое копьё – находился свой щит, как и на любой щит – своё копьё. Подобных спецов существовало не так уж и много; а при несоблюдении ими всех надлежащих мер предосторожности – они могли разбить мозги в фарш о ментальный барьер, сооружённый другими мастаками, или выдать себя, став из охотника добычей хищников позубастее и позлее.

Лунмэнь относился к специалистам из третьей категории и, ввиду отсутствия каких бы то ни было экстрасенсорных способностей, полагался на своё нестандартное мышление, рабочий арсенал и возможности, предоставляемые функционалом андроида…

…Изучив то, что казалось ему необходимым и возможным на данный момент, он принялся просто прогуливаться по городу. Осматривать улицы, парки, рекламу, подворотни, кататься на общественном транспорте, прохаживаться по магазинам, обзаводясь бытовыми мелочами, сувенирами и прочими безделушками. Разумеется, отчасти лишние действия должны были запутывать слежку, но, вместе с тем, синтету просто хотелось убить время и развеяться. Планетарное вещание, транслирующееся прямо в его позитронном мозгу, не сообщало сведений, которые, на первый взгляд, могли быть полезными по текущему делу. Но, вместе с тем, какие-то брошюрки, передачи и новости показались Луньмэню в достаточной мере интересными. Ему не составило бы труда, например, загрузить в своё сознание сотни тысяч фильмов или содержание миллионов книг за сотые доли секунды; и, когда дело касалось совсем уж занудных технических инструкций, так и бывало; но, вместе с тем, если дело касалось художественных произведений или религиозно-философских трактатов, он предпочитал тратить время подобно обычному человеку, придавая высокое значение тем мыслям и идеям, которые возникали у него в процессе.

Конечно же, по меркам Альянса Человечества, не говоря уже о галактических масштабах, центр города представлял собою весьма и весьма убогое зрелище, которое, впрочем, выглядело сносно на фоне захолустных окраин. Создавалось впечатление, словно бы странник переступил невидимую черту, разделявшую целые эпохи, и оказался в седой древности, когда на Земле ещё даже не существовало персональных компьютеров.

Обшарпанные облезлые здания, чем-то напомнившие синтету собак, страдающих лишаём. Из-за некоторых окон падает тусклый свет. За другими так и вовсе зияет непроглядная тьма. На грязных улицах порой встречаются нищие. В тупике, который когда-то был частью оживлённой улицы, располагается давно не используемая остановка. Возле неё стоит разбитый гравиавтобус. Он не ездит уже веками. Зато – в нём спят бомжи.

Испуганный пёс поскорее убегает прочь, заметив приближение припозднившегося путника. Синтет продолжает углубляться дальше. Налицо следы военных действий, проходивших в далёком прошлом. То здесь то там он встречает полузаброшенные покосившиеся домики. Изредка попадаются уродливые животные или местные жители с ярко выраженными следами морального, интеллектуального и физического вырождения. Синтет один, он не держит оружия на виду, но местные не пытаются приставать к нему или прекрывать его путь.

Что ж, как быть? Простор для работы огромный. В арсенале, ожидающем в оперативной квартире, есть и генератор биоматериала, для наращивания новой плоти, и нанострунная гаротта, и ампулы с нано-роботами, и прочие инструменты, полезные в нелёгкой работе профессионального убийцы. Для начала можно похитить одну из «адвокаток» Хасфата. Дело в том, что заключённым положены свидания тет-а-тет со своими адвокатами, и у влиятельных людей зачастую наравне с профессиональным юристом есть целая бригада обычных проституток с юридическими дипломами.

Ну вот, эту девочку выкрадут, что дальше? Запустить нано-боты, собрать информацию от ментакопии сознания до подробных данных об анатомии. После этого убийца в очередной раз сменит «личину» и перестрахуется, переработав ненужного свидетеля в биореакторе. Затем – дело техники: конечно, полицейские программы могут выявить рядового синтета, но их можно дистанционно взломать и обмануть всех ровно на то время, которого будет достаточно. Вот если вместо Хасфата спецслужбы задумали подсунуть в камеру другого синтета с его внешностью, это будет номер. Но вряд ли они уже и до такого додумались…

…А с другой стороны, ну, будет выполнено задание – и что дальше? Не лучше ли всё бросить, перенести свой разум в крошечную куклу-автоматона, приобрести милый кукольный домик и поселиться в нём в своё удовольствие, перед этим инсцинировав уничтожение основного кибертела?

…Нет, минутная слабость. Всё равно отыщут, и…

…В этот момент земля стала жидкой и растеклась, небоскрёбы обратились в пыль, гонимую ветром, а небеса зарыдали дождём. Откуда-то сверху свалился человек в цилиндре, шлёпнувшись в воду и отбив себе пятую точку…

– Ну и дела, – проворчал он и, подобрав свой цилиндр, вылил из него жидкость, вместе с которой выплыл игрушечный гуманоид.

Поохав, скиталец нашёл в себе силы подняться и побрёл, продираясь сквозь ливень.

– Нет, такие неустойчивые образы, стремительно вспыхивают и угасают. Но, в любом случае, для меня в этой истории места нет. Ну, зачем в киберпанке человек в цилиндре? Скорее уж отправили бы меня в какую-нибудь Викторианскую Англию. С другой стороны, смотря ещё какой киберпанк… – на миг мужчина задумался. – Нет, нет, не моё…

Персонаж ещё некоторое время продолжал мокнуть, но дождь закончился так же стремительно, как и начался: просто у капелек выросли ножки и они разошлись, кто куда. В этот момент человек в цилиндре собирался произнести что-то весьма эпическое и остроумное, но вместо этого превратился в тумбочку. В скором времени на тумбочке открылась полочка и оттуда сначала вылетел цилиндр, затем показалась рука, а затем уже выполз и сам персонаж.

– Нет-нет-нет, – продолжал он, осматриваясь по сторонам. Благо смотреть было на что. То здесь то там расцветали и увядали истории. За ними нужно было ухаживать, их нужно было взращивать, но на одни у автора банально не было времени, в то время как другие этого даже не заслуживали.

– Да, что-то годится на запчасти. Что-то почти созрело. А что-то даже и спасать не нужно. Это тоже требует смелости: отказаться от уже готовой и оформленной вещи, когда понимаешь, что она плоха, если не в плане формы, то в плане посыла, и принесёт читателю вред. Ладно, тут есть интересные истории, но я не вижу в них себя. Но так нельзя, ведь я же есть! Персонаж – это тоже произведение искусства, но оно должно существовать в контексте произведения. Про меня забудут, если темы не найдётся. И всё. Нельзя же рвать личность на запчасти, или переиначивать, хотя этим занимаются сплошь и рядом, – пробираясь сквозь заросли словобуквенных конструкций, переступая знаки препинания, прорубаясь сквозь деепричастные обороты и нещадно топча междометия, скиталец добрался до петляющего подъёма, ведущего в крутую гору.

– Кхм… Быть может, если я поднимусь, то смогу лучше осмотреться и выбрать направление, – предположил он. Но стоило сделать пару шагов наверх, как гора провалилась под землю и человек в цилиндре стремительно полетел вниз.

Вокруг него наблюдалось живописное небо, усеянное иссиня-розовыми облаками, а прямо под ним вместо бездонной ямы раскинулись клетчатые луга. Где-то на краю не то стола, не то поля, находилась широкая чашка, из которой поднимался пар. Чашку объезжала воинственная кавалькада. Посмотрев на часы, один из всадников отлепил солнце с небосвода, положив его в карман брюк, в то время как из нагрудного тотчас же вылетели светлячки, звёздной россыпью заполонив ночную мглу. Для многих близилось время сновидений, хотя некоторые предпочитали спать днём.

Глава 14: Кубореалист

От прежней живописи кубизм отличает то, что он не является искусством, основанным на имитации, но – на концепции, и стремится возвыситься до созидания.

    Гийом Аполлинер

Пробив дыру в соломенном потолке, человек в цилиндре приземлился точно на поросшее травой и мхом кресло, ручки которого были увиты плющом, а ножки стояли в пруду. Неподалёку, на ветвях деревьев, звенели телефоны, сплетённые в брачных играх проводами. Эти самозвоны звонили то сами по себе, то друг на друга, не для того чтобы передать какое-то сообщение, а зачастую просто ради звона как такового. То здесь то там находились плохо проработанные плоские персонажи. Казалось очевидным, что их расплющило при падении: если бы везло всем и каждому, везения не существовало бы как явления.

В кустах неподалёку стоял рояль, за которым невысокий человек, совершенно случайно напоминающий Тулуз-Лотрека, наигрывал что-то из Сальери.

– И вот, – произнёс человек в феске, минуту спустя свалившийся с неба прямиком на диван напротив. – В этот момент я совершенно отчаялся. Как только я ни изощрялся, у меня неизбежно выходили натюрморты, пейзажи, портреты, изображения обнажённой натуры. Я уже почти был готов смириться с тем, что мне никогда не дано стать художником-абстракционистом. Для этого я был слишком академичен. Ведь в семь лет я уже писал полотна как Рембрандт и Веласкес! Другие дети смеялись надо мной, и это понятно: писать как Рафаэль Пикассо умел с тринадцати лет, но ему потребовалась целая жизнь для того, чтобы научиться писать, как ребёнок. Да куда мне? Но кто запретит мне мечтать?

Тем временем человек в цилиндре понимал, что всякое описание или событие должно либо продвигать сюжет, либо раскрывать характеры персонажей, поэтому слушал внимательно. Как знать, быть может, это и есть его шанс. Неприятно было думать, что, пройдя так много, он, по сути, остался на том же месте. Или хуже, вернулся к тому, с чего начал. Круг замкнулся. Он по-прежнему бесполезный персонаж: без имени, истории и сюжета.

Кругом создаются, рушатся, расцветают и увядают истории. Возможно, так и сформируется новая. Или тоже растечётся, развеется на ветру, обратится в дым, не обретя чёткий контур.