К счастью, нет таковых у птиц,
Я давно бы не пел, а выл.
У нас тоже в клювах язык
Приспособлен к звучанию слов,
И глаза не таращи, старик,
Изучил и твое ремесло.
Как и ты, я писать могу,
Карандаш, вот, плохо держать,
И не прыгаю, рысью бегу,
Когда Вовку хочу догнать.
Он твой внук, помоги ему,
Не справляюсь один я с ним,
Отставание есть по письму,
Как исправиться, объясни,
Ты ж прозаик, но я все ж
Назову поточней – писарчук,
Не боишься – с ума сойдешь
От ненужных творческих мук.
А кому твои книги нужны,
Молодежи? В сети она,
Стал уже переписывать сны,
Для чего? Их не меньше у нас.
Хватит, старче, людей не смеши,
Лучше в степь поутру пойди,
Отдохни хоть разок от души,
Устье речки вброд перейди.
Там и музу найдешь в цветах,
Где блуднице еще быть?
Видишь, есть здравый смысл у птах,
Вот что значит, уметь говорить.
Ты заметил, я речь срифмовал,
Упражнялся давно: чик-чирик,
И прости, если где-то соврал,
Воробей же, к такому привык.
С полвершка, то есть очень мал,
А вгонял меня в пот раз пять,
Я советам его внял,
Хотя что-то не смог принять.
Чаще стал подходить к окну,
Но напрасно, воробушка нет,
Во дворе снова бегает внук,
Вероятно, все было во сне…
Не в бровь, а в глаз
Бежит, бежит, бежит,
Мычит, мычит, мычит,
Рог, рог, рог
В бок, в бок, в бок.
Село, село, село,
Жило, жило, жило,
Где, где, где,