Старт в пекло

Саровской пустыне
Скрипят подземные рули!
Нам тучи вести занесли,
Что Волга синяя мелеет
И жгут по Керженцу злодеи
Зеленохвойные кремли,
Что нивы суздальские, тлея,
Родят лишайник да комли!

И экологическое бедствие усугубляется распадом страны, возникновением так называемых межнациональных конфликтов. Войны, социальные революции, ставящие своей задачей осуществление все новых и новых способов распределения и перераспределения богатств – производительных и природных, – не могут не сказаться худшим образом на состоянии природы. Враждуя между собой, люди невольно враждуют и с нею, оставляя выжженные в сражениях поля и отравляя воздух.

В «лихие годы» междоусобиц и общественных потрясений не соблюдаются законы, а экологические законы нарушаются прежде всего. В эти годы человек не живет, а выживает, что является не чем иным, как антиподом жизни. В это время молчат и бездействуют природоохранные ведомства. В лучшем случае они «перестраиваются» и разрабатывают программы, где экология – дело, как правило, второстепенное. Первостепенным же становится собственное выживание: бюджет, штаты, загранкомандировки и прочее.

А если захочет, скажем, житель столицы узнать, какую он воду пьет, каков химический состав Москвы-реки, каким он воздухом дышит – ему этих сведений не дадут. Ни в гидрометслужбе, ни в природоохранном министерстве. Разве что за огромную плату. Хочется знать, чем тебя отравляют, – отдай среднемесячную оплату, а то и больше.

Потому, наверное, и не останется без самого пристального внимания большой фактологический труд американских авторов как со стороны наших ученых, способных сделать из него соответствующие выводы, так и со стороны рядового читателя, который почерпнет для себя много полезного и интересного. Ко всему надо заметить, что книга представляет собой назидательную историю. Да, в ней приведено много гнетущих фактов нечеловеческого отношения к людям и природе, но отмечаются и положительные примеры, начало социального и гражданского общества, появления народных движений, которые встали на защиту окружающей среды от дальнейшего ее поругания.

Очень трудно быть оптимистически настроенным по поводу темпов или хотя бы результатов тех усилий, которые предпринимаются для восстановления разрушенной экономики, но тем не менее, убеждены авторы, есть надежда, что переломный момент достигнут и уже пройден, и что государство, которое смогло вынести тяготы исторической трагедии, способно создать само для себя человеческое будущее.

Воруем, братцы, воруем

Начав свою книгу с информации об экологическом положении в стране во время власти советов, которую дали американские ученые, выразившие надежду на перелом в лучшую сторону этого положения в демократической России, я, к сожалению, да и не только я, вынужден заявить: перелома нет и не предвидится. Экоцид продолжается и углубляется. И вот первый тому пример.

То, что произошло в 50-х годах на берегу мало известной кому тогда речки Теча, протекающей по территории Челябинской и Курганской областей, признано ныне одной из самых крупных экологических катастроф на нашей планете. Суперсекретный тогда завод «Маяк», производящий плутоний для атомного оружия, сбрасывал в речку радиоактивные отходы. Специалисты спустя годы напишут: «Величины радиационного риска новообразований и облучившихся на реке Теча были сопоставимы с теми значениями, которые получены в отношении переживших атомную бомбардировку в Хиросиме и Нагасаки». Мудрено написано, но ссылка на города, которые знает весь мир, делает заключение спецов понятным и для непонятливых.

В прессе начали появляться публикации о страданиях людей, проживающих на берегу отравленной реки. Дозиметристы обнаруживают здесь «грязные участки», где уровень радиации кратно выше допустимого. Но газеты практически ничего не сообщают о том, получают ли пострадавшие какую-либо помощь. Между тем несколько лет назад на самом высоком уровне были приняты решения о защите уральцев, подвергнувшихся облучению в далекие пятидесятые годы, были выделены немалые средства.

Контрольным управлением Президента Российской Федерации была проверена эффективность использования этих самых средств органами власти на местах. Что же было выявлено?

Челябинская область пострадала от радиационных аварий в Уральском регионе более других. Радиация «накрыла» север области площадью 25 тысяч квадратных километров, где проживают около 450 тысяч человек. Загрязнены город Кыштым и пять административных районов. Пришлось на новые места жительства переселить 18 тысяч человек. Общий ущерб, нанесенный пострадавшим районам, превысил 10 триллионов рублей.

Чтобы помочь людям, была создана программа по защите населения от воздействия радиации. Увы, программа, по сути, провалена. За 1992–1993 годы для отселенных из районов, загрязненных радиацией, построено домов общей площадью 66,8 тысячи квадратных метров – немногим больше трети намеченного. А детсадов и школ построено всего… 7 процентов. Не сдано ни одной больницы, практически не строят дорог, теплосетей, газопроводов.

И не мудрено! На 1993 год Программа предусматривала капвложения в объеме 222,1 млрд. рублей, а дал Минфин России всего 7,5 миллиарда. То же в 1994 году.

Но и этими крохами администрация области, местные органы не сумели толком распорядиться.

Но это не помешало главе администрации области В.П. Соловьеву и его заму А.Е. Прокину целевые бюджетные средства незаконно отдавать предприятиям в виде ссуд, использовать не по назначению. Деньги, предназначенные для спасения людей, в 1993–1994 годах администрация перечислила трем десяткам предприятий и организации, причем половина из них коммерческие «структуры». Деньги дали под минимальные проценты (из расчета 25–60 процентов годовых). И таковых бюджетных рублей перевели 835 миллионов.

Печальным образом «отличился» областной центр реабилитации для подвергшихся радиационному воздействию. За счет Федеральных средств, для оздоровления граждан, капитально отремонтировал – «оздоровил» собственное здание, соорудил железобетонную ограду, приобрел автомобиль, затратив при этом 60 миллионов. Другой областной комитет – по чрезвычайным ситуациям во главе с В.А. Ячменевым 102 миллиона рублей (а это треть выделенных ему средств) пустил на дела, далекие от целей Программы.

Областной центр санэпидемнадзора и областной комитет по экологии из 38 специализированных автомашин, закупленных на средства Программы,20 передал городам и районам, не относящимся к зонам, подвергшихся радиации. И т. д. и т. п.

Удивительно, но укомплектованность медиками бедствующих районов в два и более раз меньше, чем по области в целом. Здесь почти нет окулистов, невропатологов, психиатров, не хватает даже терапевтов. Во многих больницах из-за этого бездействует и приходит в негодность дорогое оборудование, в том числе импортное. Например, в Кунашакском районе медикодозиметрическое наблюдение проходит лишь половина населения пораженного радиацией, хотя здесь в оздоровлении нуждаются более 19 тысяч жителей. В то время как остро не хватает лекарств, комитет по фармации не знает, сколько же реально нужно медикаментов для проживающих в пострадавших зонах.

Почему-то упорно сокращается в области число льготных путевок для лечения в местных санаториях пострадавших от «Маяка». Скажем, пару лет назад на базе бывших обкомовских дач был создан для бесплатного лечения хороший реабилитационный центр. Но вот с мая минувшего года администрация атомного города Челябинск-65 отказалась оплачивать путевки; естественно большинство населения обречено тихо вымирать и без обещанного лечения.

Большая часть жилья, построенного для пострадавших, разбазаривается.

Только по фактам 1992–1993 годов из 190 заселенных квартир около 90 получили семьи, не имеющие на это никакого права. Между тем свыше 11 тысяч семей-переселенцев из зон радиоактивного загрязнения живут в аварийных деревянных щитовых домах постройки 1956–1958 годов.

Надо бы, как следует, известковать почвы, менять, культивировать сенокосы и пастбища, но и это делается через пень колоду, а в результате немало мяса, молока и овощей и поныне заражены радиацией.

Такова печальная явь, но мало кого тревожит, что она чревата поистине трагической перспективой. Последствия аварии на ПО «Маяк» Минатома России по сложности и совокупности проблем не имеет аналогов в мире. «Маяк» накопил более 500 тысяч тонн твердых и свыше 400 миллионов кубов жидких радиоактивных отходов, а они-то и являются наиболее опасными в хранении. Их общая активность уже превышает миллиард кюри – в 20 раз больше радиоактивного выброса на Чернобыльской АЭС, а отходов, не доведенных до безопасного состояния, становится все больше.

Всемирно известное своей зараженностью нуклидами озеро Карачай было решено ликвидировать, но денег на это выделено было в пять раз меньше, чем необходимо.

Большинство научных разработок не доведено до логического завершения. Так, не был изготовлен головной образец установки по захоронению радиоактивных отходов, не испытана установка по захоронению органических отходов. До сих пор не сдана установка, позволяющая в 2–3 раза увеличить объемы переработки и захоронения жидких радиоактивных отходов. Нет обещанного проекта комплекса переработки и захоронения твердых радиоактивных отходов. Ученые тоже «держали нос по ветру».

Вполне в духе времени Екатеринбургский институт промышленной экологии из 1 миллиарда бюджетных рублей только 397 миллионов израсходовал на научные разработки. Остальное шло на малоактуальные темы, не относящиеся к компетенции Госкомчернобыля Российской Федерации. Подкармливались посреднические организации, не имеющие опыта работы по исполняемым темам. Теперь уже бывший Госкомчернобыль Российской Федерации знал об убогой эффективности, принимал от института научные разработки безо всякого анализа их целевого использования и перечислял ему бюджетные рубли.

Воистину бесстрашные мы люди, до странности бесстрашные…

Оскудение совести

Идем воскресным днем с дочкой по Ботаническому саду. С неба льются ласковые лучи солнца, от них и стволы деревьев на полянке разогрелись, и с крыш киосков капает, а верба, что склонилась над прудом, осеребрила свои голые почки. В поднебесье парусами полощутся первые кучевые облака, овсянки, такие не приметные зимой птички, выводят бодрые трели. Хорошо.

И не верится как-то, что сейчас, когда вернулись перелетные птицы на свои «родовые гнездовья», многие из пернатых, движимые инстинктом самосохранения, облетают столицу стороной. И не только столицу обходят, а, как было заявлено на симпозиуме «За экологическое возрождение России», и границы бывшего СССР. Не хочется верить. Хотя за воротами того же Ботанического сада – этого крошечного оазиса в захламленной, загрязненной, захлебнувшейся от грязи и дыма Москве все подтверждает то, что среди четырехсот городов России, где доперестроечный человек и выжить не смог бы, белокаменная – в первых рядах черного списка.

О проблемах экологии сказано много. Поначалу о них толковали с позиций нравственных, затем – экономических, теперь, похоже и политических. Даже распад СССР кое-кто объясняет уже экологическими потрясениями. Так ли, не так ли это – спорить не хочу. Но уверен: все, что с нами происходит, в том числе и растущая социальная напряженность, имеет одну причину, один первоисточник – ПРИРОДУ. И чего нам ждать, если в стране разрушены экосистемы, ослаблены лучшие в мире черноземы, отравлены почвы, смертность превышает рождаемость. Юг и север, восток и запад – куда ни брось взгляд, куда ни ступи, всюду видишь одну картину, наблюдаешь одно деяние, имя которому – разор.

Ладно бы люди не понимали, что происходит, не ведали, что творят. Но ведь и видят, и знают, и даже заявляют с трибун: «За последнее время утрачено 22 миллиона гектаров уже освоенной пашни. Плодородие полей катастрофически снижается. В результате внедрения в жизнь непродуманных проектов страна лишилась более 10 миллионов гектаров наиболее ценных продуктивных пойменных лугов и пастбищ, огромные площади подвержены засолению, ветровой и водной эрозии и опустыниванию. Наращиваются массивы закисленных почв». Говорим. Но что делаем, чтобы остановить тотальный вандализм?

Порой кажется бессмысленным взывать в этом плане к властям предержащим, которые как будто в упор не хотят замечать очевидного экологического бедствия и не ведают ни перед чем никакого страха. Я взываю к людям обыкновенного здравого смысла и не пойму, почему простой труженик, неплохой человек – рабочий ли, селянин ли, – не трепещет, сбрасывая в родную речку удобрения, старые масла или навозную жижу?

Кто остановит этого среднего, неплохого человека, убивающего природу? Закон? Член Комитета по экологии Анатолий Грешневиков на этот вопрос ответил кратко:

– Но он же бледная тень закона нравственного, – и поведал историю. В ярославской деревне Опальнево жил некто Чалов. В войну он потерял кисти обеих рук, оглох и едва не ослеп. Однако крестьянствовал, научился косить, держал скотину. На своем огороде он выращивал не только фруктовые деревья, но и сотни саженцев сосны и ели. Ими засадил пустыри и неудобья вокруг деревни. Выкопал своими культями пруд, корзинкой таскал землю, а рядом стояли трактора, маялись от безделья молодые ребята. Никто из них пальцем не шевельнул, чтобы помочь старику.

Все в Опальневе живут под одними законами, а делают разное. Так какой им еще закон нужно изобрести, чтобы «жили по Чалову»? – подвел итог сказанному депутат.

И впрямь, трудно придумать такой закон, хотя свод моральных, духовных ценностей оформлять законодательно тоже, пожалуй, следует. А нам всем необходимо понять: экологическая катастрофа не разбирает ни молодых, ни старых; ни коммунистов, ни демократов. Чтобы не пропасть поодиночке всем надо выполнить свою миссию, каждый из нас должен напрячься, обязан сделать усилие по очистке завалов, накопившихся в нашем доме, в нашем сознании.

Ворон ворону глаз не выклюет

В свободное время, беспечно прогуливаясь в парке ли, в лесочке ли пригородной зоны, мы вряд ли догадываемся, что за нашим передвижением внимательно наблюдают и используют его в своих целях некие существа. Кто бы вы думали? Вороны, коих расплодилось в последнее время огромное количество. А следят они за нами по той простой причине, что во время прогулки мы невольно вспугиваем с гнездовий других пернатых, мелких и беззащитных, и помогаем тем самым серым разбойницам обнаружить их. Обнаружить и уничтожить. И это не мелочь.

Когда-то в Московской области гнездилось 217 видов различных птиц, непосредственно в Москве – 110. Сейчас, кроме воронья, галок, зимующих грачей, уток, синиц и поползней, пожалуй, в парках уже и не увидишь никого. Чижи, щеглы, снегири, чечетки и многие, многие другие птицы, особенно из семейства воробьиных, исчезли в результате вороньего засилья. Не случайно в свое время в городе Дубна Московской области по предложению местного Совета общества охраны природы этих птиц в черте города стали отстреливать. Да что там. Вопросы борьбы с вороньем поднимались и обсуждались даже на заседании Комиссии по охране окружающей среды российского Совмина.

Серая ворона – хитрый, коварный и беспощадный хищник, хотя и не относится к семейству хищных птиц. Она наносит большой вред в заповедниках и охотничьих хозяйствах, ей ничего не стоит, используя присадную полочку, разорить скворечник. А если крышка у него съемная, то ворона легко «откупоривает» его своим клювом, действуя им, как рычагом.

Все, вероятно, слыхали о наличии интеллекта у вороны, умения считать, правда, до… 5. Зоолог Б. Гржишек писал про ручных «разбойниц», зажигающих спички. Горящую спичку они подносили под крылья и нежились в дыму. Перья при этом почти не опалялись.

«Познакомившись с ружьем», ворона не подпустит к себе человека на расстояние выстрела. Так что метод, к которому прибегнули дубнинцы в борьбе с воронами, вряд ли может считаться эффективным. К тому же стрелять в городе опасно. Да и гуманной такую акцию не назовешь. Как же быть?

Интересный выход подсказал в беседе президент Фонда защиты животных и растений Илья Поплавский.

– В города надо вернуть хищных птиц, для которых ворона излюбленная добыча. Это филин, сокол-сапсан, ястреб.

– Вы говорите вернуть. А были ли они, скажем, в Москве?