Подножье тьмы

– А по-моему, – нахмурился Роальд, – он твой клиент, и это главное. Кем бы он ни был, хоть трижды рогоносцем, с этого момента ты работаешь на него. Он готов заплатить хорошую сумму и мы должны ее отработать.

– Виновному воздастся, – добавил он.

– Ты хотел сказать – виновной?

– Неважно, – отрезал Роальд. – Проступок, как правило, связан не только с тем, кто его совершает.

И добавил:

– Если Иваньков показался тебе человеком тихим и скромным…

– Он мне таким не показался.

– …то не верь первому впечатлению. Как говорится, не путай опыт с поношенностью. По сведениям газеты «Вместе», Иваньков, возможно, замешан в нескольких крупных аферах. Та же газета утверждает, что наш клиент пьет и ведет безнравственный образ жизни. Она так же утверждает, что Иваньков пьет на деньги поверивших ему избирателей, и, наверное, будет пить еще больше. Ты ведь уже знаешь, кто он?

– Главный редактор газеты «Шанс-2».

– Вот именно. Дерзкая газетенка, – сказал грубый Роальд. – Зубастая. И богатая. В отличие от упомянутой мною «Вместе», как ни странно, еще и полезная. Будоражит умы. Нечто вроде мусорной свалки, дымящей прямо за твоим окном. А на свалке, если хорошо покопаться, всегда можно наткнуться на что-нибудь интересное. Почти всегда. К тому же людям нравится копаться в мусоре. Вот, возьми пару номеров… – Роальд вытащил из пачки несколько газет. – А еще возьми «Вместе». Видишь девиз? – «Россия вспрянет ото сна!» – Не просто так, да? Издается уже два года. Издатель называет ее независимой. Вот, в этой газетке ты и найдешь кое-что о нашем клиенте. Они друг с друга глаз ни на секунду не спускают – «Шанс-2» и «Вместе». Я всегда внимательно их просматриваю. Почему и говорю – этот Иваньков, он парень не промах. Сам убедишься. Работать на такого одно удовольствие – он с тебя просто так не слезет. Выборы покажут, кем ему быть. Не исключено, что уже осенью он может оказаться депутатом, большим депутатом. По крайней мере так утверждают члены его избиркома. А если этого не произойдет, депутатом станет, скорее всего, сотрудник газеты «Вместе» – некто Неелов Александр Яковлевич. Понял ситуацию? Не знаю, хранятся ли у этого Неелова старые армейские сапоги, но он из тех, кто не отказался бы омыть эти сапоги в каком-нибудь близлежащем океане. Предпочтительнее в теплом.

– Романтик?

– Еще бы! Ты видел таких на площади. Носят костюмы полувоенного фасона и требуют везде навести порядок. Среди них даже поэты есть. Вот послушай.

Роальд развернул газетку:

– «Россия сеяла, роняла черный пот на пашни, но плодов не пожинала: ее до самой нитки обирала орава расплодившихся господ…» Сильно, да? Вот так и далее. На все двести строк. Как говорил когда-то небезызвестный вождь: эта штука посильнее «Фауста» Гете… Нет, погоди. Ты тугодум. Чтобы до тебя дошло, еще несколько строчек.

Достаточно умело, наверное подражая Лене Врачу, Роальд зачитал:

– «Народ, окстись! Не то твои кумиры Россию хуже липки оберут, лаптей понаплетут, распродадут любителям старья на сувениры. Правителям на все и вся плевать, им кушается всласть и мягко спится. А лучше бы лаптями подавиться, чем Родиной задаром торговать!»

– Ну и голос у тебя, – сказал Шурик.

– Дело не в голосе. Поэт зависит не от голоса.

– А от чего?

– От глотки.

– Сильно сказано, – искренне признал Шурик.

– Неелов так говорит. Его людей и считают сильными. Они сами считают себя сильными. Они уже сейчас готовы взять на себя, ну, скажем, круглосуточное патрулирование улиц. Они утверждают, если им это позволят, они за неделю наведут в городе порядок, избавят горожан от преступников. По крайней мере, так утверждает Неелов. И люди, окружающие его. Я именно о них говорю.

– А «Шанс-2»? У них есть поэты?

– Есть. Но не такие сильные.

– А ну-ка?

Роальд вытащил номер «Шанс-2»:

– Это, конечно, не крик души, но все же…

И процитировал с чувством:

– «Подумаешь, провинность, лежал возле ларька, – ты попроси, подвинусь, Россия велика… Ведь я не алкоголик, не специально пью, а только пью от боли за Родину свою…»

– Это Иваньков пьет от боли за Родину?

– По крайней мере, его поэты.

– А на какие деньги издается «Вместе»?

– На деньги партии, которая Неелова поддерживает. Точнее, которую газета поддерживают.

– У этой партии много денег?

– Много, – грубо сказал Роальд. – Но это уже политика. Нас политика не интересует. Поэтому забирай газеты и отваливай.

– Кстати, – вдруг поднял он внимательные глаза. – Тебе знаком такой вот женский квакающий голос?

– Обычно квакающие голоса бывают у лягушек.

– Значит, тебе звонила лягушка.

– Ладно. Учту. – Шурик знал, Роальд говорит о Симе. – Я начну с фирмы «Делон». Прямо с обеда начну. Интересно, у них своя столовая или обед они заказывают в ресторане?

– Вот и выясни.

Шурик встал.

– Знаешь, – сухо сказал Роальд, уставясь на него серыми неулыбчивыми глазами. – Может, это и не мое дело, но твоя Рипсимия…

– Сима, – терпеливо подсказал Шурик. – У нее есть имя. Ты его знаешь. Правильно оно звучит именно так – Сима. Легко запомнить.

– Сима? – холодно заинтересовался Роальд. – Я и говорю – Рипсимия. Или Максима. Я даже в словарь смотрел.

– Просто Сима, – терпеливо повторил Шурик.

– Ты что, не знаешь, как ее имя произносится полностью?

– Тебе-то что?

– Дурак всегда вызывает жалость.

– Не надо меня жалеть. Перебьюсь.

– Возможно, – Роальд как бы соглашался с Шуриком, но это вовсе не значило, что он разделяет его мнение. – До встречи с Рипсимией ты, берясь за дело, сразу говорил: Роальд, я уже в работе! А сейчас сидишь и несешь чепуху. «С обеда начну»! Я считаю, это следствием твоего общения с…