Юность Богов. Книга первая: Огненная Чаша

Ты – солнышко души моей;

Ты – ласка ветра полевого;

Ты – синь небес

И звёздочка моя

Из дальнего далёка;

Ты – счастья нежная ладонь,

Моя Любовь, моя Мечта;

Ты – жизни нить,

И свет Огня,

Что Краса-той зовётся.

Ур головой тряхнула, рассыпав золото волос:

– О себе теперь ты лучше расскажи. Ты кто? Ведь ты – как будто Безпредельность. Ты Старец и Дитя, и Небо, и Земля, и Солнца Луч, и само Солнце! Как мне постичь тебя?

Владыка Ра ответил так на этот град вопросов прекрасной спутницы своей:

Кто я? – спроси у солнца ты;

Кто я? – спроси у звёзд,

блистающих ввыси;

Кто я? – послушай песнь ручья;

Кто я? – у ветра ты спроси,

что песнь несёт ручья;

Кто я? – спроси цветок,

чьим ароматом буду я.

Я – Космоса творенье:

Я был, Я есмь, Я буду!

– И как же остаёшься ты один, когда весь Космос отдыхает?

– Когда в Пралайе спит Космоса Душа, то я любуюсь Краса-той её и думаю над тем, как и куда направить путь Вселенский, чтоб в Краса-те он проходил.

– Но Безпредельность – это ж Бездна?

– А если воспринять её как восходящую вершину, где Свет один сияет Краса-той?

– Но ты же перед Бездной той один?! – едва не закричала Ур.

Владыка только улыбнулся:

– А кто сказал, что я один? Со мною девушка одна, нет, даже три.

Ур встревожилась слегка:

– И кто они?

Владыка рассмеялся звонко, и голос солнечным лучом его звенел:

– Истина, Любовь и Краса-та! Но думаю, что очень скоро – чрез мильон эонов – их будет чуть поболе.

Ур дух перевела и рассмеялась звонко:

– И кто счастливые те будут?

– Так это будешь ты! Ты будешь бодрствовать в Пралайе, а я немного отдохну.

Ур головою покачала:

– Опять ты шутишь, мой любимый! А до меня с тобою были спутницы другие?

Владыка Ра двумя горячими руками взял её прекрасное лицо с вразлёт глазами – звёзд синих небесами, в которых Безпредельность отражалась, – и нежно любовался ими.

– Часть спутниц тех сидит в Совете нашего Кольца Миров, а часть отпала.

– Но их так мало!

– Ты ожидала полчища влюблённых? Увы, немногим путь Краса-ты по си-лам оказался: Подвиг, Жертва и Труды во имя Истины Добра и Краса-ты им показались грузом непомерным.

– И много огорчаем мы тебя?

Владыка усмехнулся:

– Мягко сказано, моя любовь. Вот ты – как если бы огонь и кипяток в придачу.

Владыка Ра вдруг загрустил слегка, понурив плечи: временами находила и на него тоска. Печальником великим тогда его звала Богиня Ур. Хотя Владыка Ра сам говорил, что печаль есть ржавчина души, но печаль его была не о себе – о человечествах, что жили волею свободной – дикой, ярой и крутой, Его не слушая Советов, тем самым скорби путь себе избрав.

– А почему, Владыка, порой ведёшь себя ты, как ребёнок?

– Чтоб не сойти с ума, – сказал он просто. – Ребёнок прост, он Солнышком живёт и вечной жизни рад. Я такой, а не другой.

Владыка Ра надолго замолчал. И столько было боли в нём, страданья и печали, что Ур взяла и обняла его, как мать, что утешает ласкою дитя своё. И так они сидели, как существо одно, лишь только искорки сверкали в единой ауре Богов.