Эгрегор. Абсолютное зло

– Поняла. – Лицо Анжелики было столь же сосредоточенно спокойным.

– Значит вы те, о ком я думал. Ты – он посмотрел на Анжелику – можешь понимать без слов. А ты – он перевел взгляд на Бориса – узнавать не видя. Так ты узнал о моих триграммах. Я не сразу разглядел их за частоколом пустых слов, в которых ты привык прятать МУДРОСТЬ – «набор переменных», «бинарная функция» … Я открыл эти триграммы, без малого, за пять тысяч лет до вашего рождения. Великий Предел изначально проявился в диаде – Инь и Ян. Инь и Ян воплотились в трех состояниях сущего: Инь\Инь, Ян\Ян, Ян\Инь = Инь\Ян. Эти состояния образовали восемь триграмм. Сюда вас привела триграмма Кань – вода. Но чтобы очертить тень Великого Предела в предопределенных вам крупицах Бесконечного Дао, которые вы называете судьбой, вам нужно назвать пять гексаграмм. Для этого вы и встретили меня. Так вам будет дано обрести то, что вы ищете. Ибо принадлежит оно кругу Вечного Знания, для выражения которого у людей нет слов, а потому они лишь могут пытаться обозначить его образами. Великий мудрец Ле Юйкоу, через две тысячи лет, расскажет об этом так.

«В водах (Кань) великой бездны Гуй Сюй некогда плавали пять гор: Дайсюй, Юаньцзяо, Фанчжан, Инчжоу и Пэнлай. Окружность каждой из них – 30 тысяч ли, плато на вершине – 9 тысяч ли, горы отстоят друг от друга на 64 тысячи ли. Все строения там из золота и нефрита, все звери и птицы белого (то есть священного) цвета, деревья, на которых зреют жемчуг и белые драгоценные камни, растут кущами, плоды имеют удивительный аромат. Тот, кому довелось их отведать, не старел и не умирал. На островах жили бессмертные. Однако острова носило по волнам, и это причиняло бессмертным беспокойство. Тогда бессмертные обратились с жалобой к Шан-ди. Тот послал в море 15 гигантских черепах Ао, чтобы они посменно держали горы на головах. Великан Лун-бо поймал на крючок шесть черепах, из-за чего две горы – Юаньцзяо и Дайсюй унесло в северный океан, остались Пэнлай, Фанчжан и Инчжоу на спине черепах Ао».

Числа 9, 15, 30, 64 – это номера гексаграмм.

9. Сяо-чу. Величие в малом. Ветер (верхняя триграмма) выше Неба (нижняя триграмма). Слабость преодолеет Силу, как Ветер меняет Небо. «Западный ветер» – тяжесть прошлого – помешает достичь цели – «и не идет дождь». Но преграда мудрому лишь взрастит силу, чтобы стать достойными обретения цели. Ибо слабому и Победа – смерть. Иероглиф изображает плодородную черную почву речной дельты.

15. Цянь. Смирение. Не стремись казаться кому-то мудрым, ибо – это есть глупость. Пусть слова твои будут простыми, а мысли ясными. Не страшись подчиняться – это начало успеха. Подчинение освобождает силу, которую господин тратит, чтобы подчинять. Так ты используешь его силу против него. Так Земля (верхняя триграмма) поглощает Гору (нижняя триграмма). Гора уходит в Землю под гнетом собственной тяжести. Иероглиф изображает изреченное слово и знак единства, подразумевая слова, связанные с фактами.

30. Ли. Сияние. Огонь (верхняя триграмма), порожденный Огнем (нижняя триграмма). Обретая истину не дай ей затухнуть. Не позволяй соблазну или сомнению исказить обретенное чувство внутренней правды. Сумей находить подтверждение своей правоты в сравнении несравнимого. Имей мужество проливать свет на то, что сокрыто мраком – это принесет пользу и просветление, сделав твое усилие ОСОЗНАННЫМ. Просветление и осознанность дадут тебе силу найти верный путь и удержаться на нем, как огонь держится на том, что горит. Таков порядок перемен в этом мире. Иероглиф изображает волшебную птицу с ярким оперением.

64. Вэй-цзи. Все впереди. Ты на расстоянии вытянутой руки от цели. Тебя воодушевляет её близость, но отягощает усталость пройденного пути. Наберись терпения, чтобы в свой час воплотить намеченное. Собери силы, чтобы не упасть, обманутый иллюзией легкой осуществимости, уподобившись лисице, упавшей в воду на расстоянии собственного хвоста от берега. Лисица – очень осторожное и хитрое животное. Она проверяет каждый шаг и может быстро изменить свое поведение, если это необходимо. Представь себя лисицей; будь готов приспособиться ко всему, что может встретиться на твоем пути. Связь с духами поможет тебе сделать правильный выбор. Состоит из двух иероглифов. Вэй – то, что не проявлено, но должно проявиться со временем. Иероглиф изображает дерево с несформировавшейся кроной. Цзи – переправляться через реку, преодолевать препятствие, оказывать помощь, приносить облегчение. Иероглиф изображает воду, текущую по ровному дну, что указывает на брод, место переправы через реку.[12 - И цзин. Общее толкование по Ю. Шуцкому]

Но шесть черепах, пойманных Великаном Лун-бо – это пятая, роковая гексаграмма, ставшая причиной утери двух островов. Её вам предстоит назвать самим, ибо она сокрыта в ваших судьбах. Судьбы эти не ясны, так как будущее еще не определено – оно откроется вам, когда вы пройдете четыре названные гексаграммы. Этот путь не будет прост – он будет опасен, но у вас есть шанс, который дает вам магическая сила, пытливый ум и искренность таланта – то, что создает вашу ИЗБРАННОСТЬ. Избранность исполнить предназначение – найти утерянное. И да осияет вас БЛАГОДАТЬ удачи.

И вновь окружающее пространство начало меняться, вернув в ощущениях динамику трансформации, начавшейся с потери оптической глубины – физической достоверности видимого сущего. Оно стало плоским, освободив недостающее измерение для СВЕТА, поглощающего подробности, превращая увиденное в яркое, реальное, отмеченное полнотой чувственного восприятия, но – ВОСПОМИНАНИЕ. Теряя интенсивность, СВЕТ вернул их к реальности кабинета в помещении, основанного Борисом, «стартапа».

– Ну и: «туманная мудрость древних откровений»? Никакой конкретики! Что дальше? – На красивом лице Анжелики сменяли друг друга разочарование и усталость.

– Ну все, как раз, очень конкретно. – В противовес Анжелике, Борис был сосредоточено спокойным. – У нас есть перечень гексаграмм, обозначающих алгоритм поиска. Есть «интерпретатор» этих гексаграмм, придающий всей затее ту самую конкретику, которой тебе так не хватает – Лучезарные Дельты в Критской пещере Ида. И даже афористичные описания гексаграмм, которыми так великодушно поделился с нами легендарный Фу Си – абсолютно конкретны: они предупреждают нас о динамике эмоциональных противоречий, «внутренней алхимии», поиска. Но, самое главное – мы получили подтверждение достижимости результата, причем, из совершенно «независимого источника». До сих пор, в основе нашей «системы аксиом» лежали устный мифологический канон магов Сумрака и туманная расшифровка Хастинапурских манускриптов. Их фактическое совпадение с откровениями Даосского монаха VI века до нашей эры – более чем доказательно. «Сопоставляй несопоставимое» – это ключ к разгадке. Мы ступили на этот путь совершенно интуитивно, описав триграмму Кань в терминах булевой алгебры. Ведь чЕрты яо – сплошная и прерванная – не что иное как 0\1 в двоичной алгебре. А это значит, что такому же «бинарному» анализу доступны и остальные триграммы. Все они могут быть представлены, как функции, заданные на двух логических переменных – Инь и Ян, что позволяет выразить их через комбинацию этих переменных, связанных логическими операциями И\ИЛИ. Но образованные этими триграммами гексаграммы – это уже не функция, а набор аргументов. Если завершающий этап космогенеза, по версии древнекитайской философии, пересказать в терминах булевой алгебры, то «мир десяти тысяч вещей» (числительное «десять тысяч» в древнекитайских, так же, как и в древнееврейских, текстах эквивалентно бесконечности), то есть, наш материальный мир, создавался заданием различных булевых функций на этом наборе аргументов – 64-х гексаграммах. Таких функций гораздо больше десяти тысяч. Их количество равно 2 в 64-й степени. То есть, в моём лексиконе нет слов, включая «биллионы» и «триллионы», чтобы описать это число – оно гораздо больше. Такая интерпретация Акта Творения означает, что если из этого набора убрать какой-либо из элементов – фиксированную последовательность из шести нулей и единиц, то есть, какую-либо гексаграмму, это приведет к деформации материального мира. Например – вымиранию какого-то вида животных, или нарушению причинно-следственной логики исторических процессов. Думаю, именно характер этой деформации, явленной или потенциальной, в конце концов, укажет на ту самую «роковую» гексаграмму, «сокрытую в наших судьбах».

– Думаю, все не так просто. Но чтобы это узнать, надо «интерпретировать» известные нам, а для этого нам придется вернуться к Лучезарным Дельтам…

Глава 8. Сяо-чу. Величие в малом

– Я вижу, ты несколько изменил «тактику». – Анжелика взглядом указала на листы, с начертанной на них 9-й гексаграммой.

Они сидели на одном из живописных валунов, скрывающих от любопытства немногих туристов вход в изолированную пещеру легендарной критской горы Ида, с видимым удовольствием подставив лица ласковому в такой утренний час, солнцу.

– Не совсем так. – Борис замялся, будто подбирая слова. – Просто гексаграмма, как я уже говорил – это совершенно иной логический объект. Поэтому гексаграммы нельзя выразить «через что-то», как логическую функцию, подобно триграммам. Они не «функция», они – «аргумент». То есть, я бы мог переписать их в виде последовательности нулей и единиц, но оригинальный способ начертания представляется мне более «глубокомысленным». Так «красивше».

– Нам пора. – Анжелика тряхнула головой, будто сбрасывая груз каких-то неуместных ассоциаций.

– Подожди. Я должен тебе сказать. То, что было в Париже – это не просто «приключение». Для меня это важно.

– Я знаю. Для меня тоже. – В её, устремленных на Бориса, глазах читались одновременно сосредоточенность и тревога. – Но нам действительно пора.

По пологому склону, уходящему в глубь пещеры, они спустились к, завершающему его, каменному завалу, который оказался силовым полем, искусно имитирующем «тупиковую безнадежность». Завал медленно превращался в исчезающую «оптическую иллюзию», пропуская их под куполообразные своды подземелья, по периметру которого располагались пять ниш. Три из них были заняты гранитными, метровой высоты, пирамидами, с неестественно (даже «на взгляд») гладкими отполированными гранями, зависшими в нескольких дюймах над постаментами из грубо отесанного, высеченного из каких-то темных осадочных пород, камня. Каждая из пирамид была окружена ореолом слабого свечения, становившегося все более ярким по мере того, как Борис проводил под нижней гранью каждой из них, листы, белизну которых нарушала начертанная тушью 9-я гексаграмма…

«Не поговорить с человеком, который заслуживает разговора – значит потерять человека. А поговорить с человеком, который разговора не заслуживает – значит потерять слова. Мудрый не теряет ни слов, ни людей» (Конфуций).

Почувствовав, что падает с какой-то неопределенной высоты, Борис сгруппировался, погасив ускорение падения левитирующим усилием, позволившим мягко ступить на, покрытую яркой сочной зеленью, поверхность, относительно большого плато, словно отвоевавшего право на существование у «сдавливающих» со всех сторон, горных вершин. Перед ним сидел, а точнее – парил в позе «лотоса» в полуметре над землей, седовласый, будто вышедший из перспективы «рисовой миниатюры», старец с длинной белоснежной бородой.

– Приветствую тебя, Великий Стратег и Маг Гуй Гу-цзы. – Борис услышал собственный голос как будто со стороны, с удивлением воспринимая, словно возникшую где-то в потаённых недрах сознания, никак не «коррелирующую» с опытом вербального знания, «идентификационную» формулу приветствия.

– Значит ты тот, о ком я думал. – Задумчиво произнес старец, словно облекая в звучание некий, уже знакомый Борису, иероглиф, воплощающий в реальность сюрреалистичную магию ПЕРЕМЕЩЕНИЯ. – Ты здесь для того, чтобы услышать, как я впервые ощутил в себе радостную магию СИЛЫ. Это произошло не тогда, когда я превратил горсть обточенных приливами Восточного Моря камешков в отряд могучих воинов. И не тогда, когда утолил голод своих учеников, явив перед ними «ниоткуда» взявшееся изобилие экзотической снеди. Это произошло тогда, когда смутное томление ЗНАНИЯ, пришедшего с родины Великого Будды, где оно называлось «Бхагавадгита», я воплотил в 36 стратагем искусства манипуляции, Искусства Войны, или, как вы любите говорить – искусства «разрешения конфликтных ситуаций». Время – это река, существующая сразу на всем своем протяжении – от истоков до устья. А потому мне дано прозревать судьбу философских идей в, пронизанных этими идеями, не только веках прошлого, но и будущего. Узколобые демагоги из «школы ученных книжников», недостойные звучания имени своего учителя, называют меня безнравственным. Убогие, они никак не могут понять, что искусство побеждать – это СИЛА, обретаемая соответствием Объективному Моральному Стандарту, который есть Небо, а потому не может быть безнравственным. Хотя, конечно – это путь обмана. Завораживающей красотой этого парадокса прониклись великие мудрецы Поднебесной – учитель из рода Кун (Кун фу Цзы – Конфуций) и учитель Мо. Они задались целью изучения феномена ВЛАСТИ, логики её перемен, или, как говорят в твоём мире – диалектики развития. Они препарировали власть, как сельский лекарь разрезает речного угря, надеясь постичь тайну его метаморфоз. Эти великие учителя сформулировали необходимое и достаточное условие СТАБИЛЬНОСТИ власти – ДОБРОВОЛЬНОЕ согласие соответствовать Стандарту Неба объекта и субъекта власти, то есть, народа и правителя. Они разошлись только в средствах. Учитель из рода Кун считал, что у народа это согласие воспитывается ритуалами, а у правителя – здравым смыслом. А объединяет их взаимная искренность стремления к достатку, благодатному размножению и общинному порядку. Несмотря на кажущуюся наивность этого посыла, его система просуществует больше 2000 лет. Через 2100 лет умник (язык не поворачивается сказать «мудрец») страны Запада твоего мира (а точнее – твоего времени), по имени Гегель, назовет это учение собранием очевидных банальностей. И действительно, когда Мудрый говорит, что управлять людьми должен тот, кто умеет это делать – это банально. Даже когда он добавляет: «… независимо от знатности и былых заслуг». Но не очевидно. Во всяком случае, для Гегеля и таких умников, как он. Ослепленные гордыней «чистого умствования», они тщились построить некую «метафизическую» систему власти, в структурных нишах которой любой дурак и подонок будет эффективно полезен – только благодаря названию занимаемой должности. А в Великой Стране Севера, а затем и в Поднебесной, даже попытались воплотить эту теорию на живых людях, что, ожидаемо, обернулось кровавой мясорубкой.

Учитель Мо расходился с учителем Кун лишь в одном – соответствие Стандарту Неба он полагал достижимым не ритуалом, а взаимным доносительством. И эта идея оказалась довольно живучей – через 1800 лет другой умник, Кампанелла, в своих утопиях, провозгласит её гарантом долгой жизни счастливых людей в идеальном государстве – Городе Солнца. И это также нашло применение в социальных экспериментах Северного Гиганта. А теперь скажи, что лучше, нравственнее – благонравный, созидательный обман ритуала или уродующая, разлагающая правда доноса?!

За разговором Борис не заметил, как они подошли к группе молодых людей – учеников, а точнее – послушников, мудрого старца.

– Сунь Бинь! – Позвал он одного из них и, обернувшись к Борису, сказал. – Несмотря на молодость, он искусный воин. Слава его дойдет до ваших дней под именем Сунь Цзы (учитель).

– Великий автор трактата «Искусство Войны»? – Не смог сдержать удивления Борис.

– Да. Ты должен с ним сразиться.

– Я?! Но я не воин!

– Я знаю. Так же, как и те, кому тебе придется противостоять. Чтобы победить, а проще – хотя бы выжить, тебе придется их удивить. К тому же ты – МАГ, а значит легко справишься с искусством обычного смертного.

– Но достойно ли это – побеждать искусность магией?

Вместо ответа Гуй Гу Цзы резко повернулся к ученику.

– Убей его! – Слегка кивнул он головой в сторону Бориса.

Лицо ученика изменилось. Оно не стало злым, но в нем появилась «стальная» решимость, казалось, способная преодолеть всё, даже магию. Эта решимость каким-то образом передалась Борису, в первые мгновения вызвав страх, который, однако, тут же стал ОПЫТОМ. Обеими руками ученик сжимал, возникший из складок одежды, меч. Грациозным, как у снежного барса, движением он принял боевую стойку, продолженную молниеносным броском на выдохе почти нечеловеческого крика. Меч со свистом рассек пустоту, в которую превратился объем, еще мгновение назад наполненный плотью противника. Опыт смертельной угрозы телепортировал Бориса в пространство позади воина. Плохо отдавая себе отчет, зачем, но наполненный интуитивной магией ЗНАНИЯ, воплотившегося в НЕОБХОДИМОСТЬ, Борис коснулся затылка нападавшего, чуть ниже темени. Парализующий эффект прикосновения, казалось, удивил их обоих: ученик замер, не в силах пошевелиться и в следующий миг упал на траву от дуновения ветра, подобно терракотовой статуе. Его падение сопроводилось единым вздохом, стоявших в стороне, учеников, выразившим смешанную палитру чувств – от удивления и сочувствия до разочарования и тревоги. От их группы отделилась рослая, атлетического сложения, фигура. Подойдя к поверженному, послушник положил руку на его плечо, искренностью сопереживания «оттаивая», освобождая тело товарища от парализующего воздействия магии, откуда оно перешло в, парализующую душу, горечь поражения – в глазах воина стояли слёзы.

– Как трогательно. – Гуй Гу Цзы чуть насмешливо смотрел на эту сцену. – Его зовут Пан Цзюань. Как искренне он сопереживает ПОРАЖЕНИЮ талантливого товарища, но никогда не сможет простить ему его ТАЛАНТА. Через несколько лет, столь же «трогательной искренностью» лживого доноса, ему удастся оклеветать друга в глазах суверена удела Вэй. Сунь Бинь будет подвергнут унизительному, мучительному и уродующему наказанию, обездвижившему его ноги. И вот тут родится Воин, Великий Стратег, известный вам как Сунь Цзы. Применив одну из моих стратагем, он бежит в царство Ци, откуда, воплотив свой стратегический гений, сумеет подорвать мощь царства Вэй, не забыв при этом погубить Пан Цзюаня и выведя Ци в разряд сильнейших из семи воюющих царств.

– Как же случилось, что такой великий стратег не распознал предателя?

– Молодец! Я ждал этого вопроса. Пан Цзюань должен был быть его ДРУГОМ (!), чтобы, пройдя через унижающую боль предательства, осознать своё предназначение – СТРАТЕГ. За этой гранью простые человеческие чувства – Дружба, Сострадание, Ненависть, Ярость, Азарт и даже Любовь, не исчезают из твоей жизни, но становятся лишь инструментами, воплощающими ПРЕДНАЗНАЧЕНИЕ – Путь Войны, Путь Обмана.

– Значит «великому стратегу» – не удержался от иронии Борис – недоступны ни искренность дружбы, ни восторг любви, если он может предать их ради «предназначения».

– Вот ты и попался! Кто сказал, что Путь Обмана – это путь предательства? Так, в силу своей бездарности, думал Пан Цзюань – участь его печальна. Но этой участью он доказал разницу. Вот мы и пришли к началу, круг замкнулся – соответствие Стандарту Неба лишает тебя ВОЗМОЖНОСТИ быть безнравственным, даже если тебе приходится идти путем конфликта, Путем Войны, который ВСЕГДА есть Путь Обмана. Пришло время тебе показать, как ты усвоил урок – сразиться с истинным противником. Она пришла к нам всего за несколько перемен полной луны до тебя, но уже стала искушенным в Искусстве Войны, Великим Магом.

– Она?!

– Смотри! – С этими словами старик отошёл в сторону.

Открывшаяся Борису перспектива долины оказалась наполненной новым, гипнотически-парализующим содержанием – из глубин этой перспективы, ему навстречу, как в замедленной съёмке, скользящей походкой искусного Мастера, завораживающей грацией хищной кошки двигалась ОНА, женщина-воин. Гармоничные черты красивого лица, казалось, воплотились в иероглиф стальной решимости… Несмотря на… Вопреки тому, что… Развевающиеся на ветру, соломенного цвета с медным отливом, волосы обозначали вектор этого движения к обреченно достижимой цели… Анжелика! Устремленные на Бориса большие зеленые глаза наполнились, так хорошо знакомым ему, выражением насмешливой снисходительности. Только на этот раз из них ушла, делавшая её столь женственной, мудрая сострадательность, уступив место обещанию – «без пощады»!

«Непобедимость заключена в себе самом, возможность победы заключена в противнике». Сунь-цзы. Искусство войны. Боевая форма.

По мере её приближения, Борис чувствовал, будто разваливается на части, как если бы он сам был терракотовой статуей, по которой ударили тяжелым молотом. Это было больно. Боль подсказала решение, когда-то давно, ещё в самом начале, открытое им в аллее Прадо, в Мадриде – почувствовав внешнюю природу переживания, он сумел перенаправить её отправителю. Лицо Анжелики непроизвольно исказилось гримасой страдания, но уже в следующий момент на нём вновь заиграла насмешливая улыбка.

– Неплохо, но мелко. – Губы Анжелики были неподвижны, а голос гулко звучал в голове Бориса, как в пустом подвале. – Я бы даже сказала – мелочно.

«Война – это великое дело, жребий жизни и смерти, путь существования и гибели. Её не ведут без тщательно обдуманной причины». Сунь-цзы. Искусство войны. Начальные расчеты.

– Зачем?

– Ты глупее, чем я думала – чтобы ПОБЕДИТЬ!