Трактат по педагогике. Краткий альтернативный вариант знакомства с состоянием педагогики в России для студентов-педагогов, аспирантов

Отмечает влияние внешкольных факторов на образовательную систему.

Он, говоря о подчиненности образования производственному процессу, вместе с этим хочет найти путь самореализации личности, не забывая об отношениях к Природе. Приходит к выводу, что решение проблемы становится сомнительным.

Весь воспитательно-образовательный процесс рассматривает в ракурсе технического и связанного с ним экономического развития общества. Можно усмотреть в рассуждениях поднятие образовательной планки, хотя целью является стремление занять индивидом место в социуме. Круг рассуждений очерчен. Из него трудно, почти невозможно выйти.

Накаучи Тошио (Япония)

«Место семейного воспитания в истории педагогики»

Автор затрагивает проблемы сегодняшней педагогики, касаясь проблем истории педагогики. Здесь также можно увидеть бессилие ученых в выработке новой концепции образования. Стремление создать новую парадигму на основе исторических материалов не дает реальных результатов. Слишком узок очерченный круг подхода и явно несоответствие его современным требованиям, хотя имеется высокий уровень академических достижений.

Отмечается, что развитие школьной системы повлияло разрушительно на воспитание в семье. Этому способствовал жесткий контроль над всеми фазами жизни человека со стороны местных общин. Образование также считается условием продвижения в бизнесе. Хотя внешне придерживается семейного воспитания и образования, ощущается стремление подчинить всю специфичность этого индустриальным методам образования и воспитания.

Эрвин Йоханнингмейер (США)

«История педагогики как учебная дисциплина: ее характер, цели и методы»

В своих высказываниях выражает полную зависимость школы от общества. Не скрывает, что считает невозможным использовать опыт великих теоретиков педагогики из-за резкого отличия условий.

Из его высказываний можно увидеть «обреченную» тенденцию движения от познания и самообразования к индустрии обучения в образовательном процессе. От индивидуального обучения к групповому, т. к. унифицирования можно добиться только в коллективом (групповом) варианте.

Описывается, как выстраивалась иерархия внутри образовательной системы, т. е. раскрывается механизм сферы образования.

На его примере можно найти подтверждение мысли о том, что главной задачей образования является унифицирование членов общества и это легче достигается в индустриальном варианте образовательного процесса.

Мазурек Кас (Канада)

«История педагогики в Канаде: дискуссия и практика»

Какие проблемы обсуждаются в Канаде? Да все те же, что и везде: зависимость, политизация и т. д., но с иной точки зрения. Вот один абзац из работы. «Основные принципы ревизионистской истории педагогики следующие. Во-первых, общество постоянно являет собой набор тяжелейших конфликтов, поскольку существует постоянная борьба между интересами различных группировок за власть. Во-вторых, каждая из групп использует школу как инструмент для внедрения своего мировоззрения. В-третьих, школа поневоле и вслепую становится проповедником идеологии господствующей группы, поскольку последняя контролирует школу. В-четвертых, школы вряд ли могут быть названы институтами, „ведущими к свободе“. Понятно, что они закрепляют социальную структуру и поэтому они душат прогрессивные идеи и реформы». (Стр. 174.)

Сказав «А», нужно говорить «Б». Дойдя в анализе до того, что общество – набор конфликтов, вероятно, нужно сделать следующий шаг и объяснить причину этого. Общество – не упаковка для яиц, а процесс, построенный на выработке внутренних соотношений между его содержанием и внешних соотношений между самим обществом и окружающим миром.

Противоречит ли это целям педагогики? Нет. Без понимания этого невозможно правильно ориентироваться в воспитательно-образовательном процессе.

Любопытную деталь может приметить читатель в данном учебном пособии: в нем практически не упоминается о духовности. Это не случайно, т. к. предопределяется отношение к процессу началом отсчета. Начало отсчета у воспитываемого и образуемого человека лежит просто в другой плоскости. Его готовят к состязанию за место под солнцем, к борьбе, а не для выполнения его миссии на Земле.

Позиции предельно ясны. Цели поиска и проблемы как у российских педагогов, так и у зарубежных идентичны. Все грешат единым – не хотят или не могут расширить, разорвать круг, предопределяющий ситуацию с концепцией развития педагогики. Это потому, что, находясь в психологической ловушке, необходимо искать выход нестандартным путем и методами. Прежде же необходимо определить границы пространства ловушки.

«История социальной педагогики» – следующий учебник, который приблизит нас к пониманию стоящих перед сообществом проблем.

Начиная знакомиться с «Историей социальной педагогики» под редакцией М. А. Галагузовой (Москва, 2000) сталкиваешься с тем, что социальная педагогика авторами отделена от общей педагогики, хотя, слава богу, с оговоркой, что они родственны и очень близки друг другу.

Все рассуждения сводятся к умышленному выпячиванию социальной педагогики как самостоятельной науки: «Отделившись от общей, социальная педагогика в своем развитии обретает многосторонность. В ее теории и практике ныне занимаются проблемами воспитания и перевоспитания в школе и внешкольных учреждениях, проживающих в детских домах и домах престарелых, имеют дело с законопослушными гражданами и правонарушителями, заключенными и отбывшими сроки наказания и др., т.е. приходит на помощь всем, кто в ней действительно нуждается. Кроме того, социальные педагоги специализируются в разных сферах деятельности: экологии, художественном и техническом творчестве, оздоровительно-спортивной и т. д. Это значит, что социальная педагогика все больше проникает в социальные службы. Не случайно в развитых странах понятия „социальный педагог“ и „социальный работник“ часто воспринимаются как синонимы. Более того, иногда понятие „социальный работник“ вытесняет изначальное „социальный педагог“». («История социальной педагогики», Москва, 2000, стр. 3.)

Спорно, конечно, первенство понятий, но суть не в этом: авторы, того не подозревая, поставили вопрос о месте педагогики в целом и, забыв о том, что вся педагогика социальна, другой просто быть не может, практически рисуют картину места всей педагогики в социуме. Определенно ясно, что роль педагогики не осмыслена окончательно и это порождает желание растянуть педагогику как науку по углам. Тому приведенный пример желания сделать науку в науке.

До конца не осмыслив изначальные педагогические проблемы, а именно: «влияние условий жизни (социальной среды) на воспитание и образование; зависимость целей и характера воспитания от общественных (социальных) отношений; каким должны быть общество (социальная среда), чтобы обеспечить рациональное воспитание; зависимость содержания образования от социальных отношений; каковы роль и интересы государства в воспитании и образовании молодого поколения; как образование и воспитание могут, в свою очередь, влиять на социальную жизнь; соотношение семейного и общественного воспитания; зависимость воспитания и образования от религии и нравственности в различных социальных условиях; взаимоотношения поколений (проблема „отцов и детей“; как в истории человечества происходило нарастание все более и более щадящего, благожелательного отношения к ребенку; каковы оптимальные формы (виды) заботы общества о детях и как эти формы изменялись с развитием общества; личность социального педагога, формы и методы его деятельности на разных этапах истории человечества; каков идеал социальной защищенности ребенка, и как общество продвигается к нему» (стр. 8), авторы предлагают студентам сделать это так же самостоятельно.

Во введении в «Историю социальной педагогики» говорится: «Теперь о самих „шагах“ в истории социальной педагогики. Они были трудны, множественны и разнообразны. Чтобы лучше и осмысленнее разобраться в них, используйте ваши навыки самостоятельной работы. Здесь вариантов много. Но желательно, чтобы они помогали решению главной задачи – поиску социально-педагогического в развитии педагогической практики, мысли и науки. Проблема сложная. Часто действительно не легко отделить одно от другого, поскольку, напомним, вся истинная общая педагогика пронизана духом социальности». (стр. 7.)

Если перефразировать, то можно сказать: ребята, мы не смогли сделать это: определить место всей педагогической науки в жизни социума, и предлагаем вам еще более запутанный материал, чтобы вы попытались это сделать вместо нас самостоятельно.

При чтении первой страницы первой главы на читателя обрушивается град вопросов, которые интуитивно самоформулируются.

Читаем первое предложение.

«Первый период в истории развития социальной педагогики начался еще в эпоху существования первобытных обществ и длился вплоть до XVII века, включив в себя время существования как рабовладельческих, так и феодальных государств».

Вопросы: почему так долго длился данный этап? Почему именно в XVII веке началось бурное развитие педагогики? Можно ли употреблять термин «социальный» относительно первобытной общины? Чем характерен социум «государство» в отличие от первобытнообщинного общества?

Попытка ответа: данный этап зависит не столько от развития человеческих отношений, где присутствовали смены формаций, сколько от желания «пишущего» историю. Разные отношения между людьми влекли за собой отличие как в воспитании, так и в образовании. Необходимо помнить, что даже в первобытном обществе, если бы человек не имел возможности передавать образ своего опыта преемнику, т. е. образовывать по своему подобию, а ограничивался бы только воспитанием, он никогда не смог бы собрать воедино знания, необходимые для сохранения первобытного поселения.

Рабовладельческий строй не появился внезапно – это целостная система перехода от первобытного типа отношений к рабовладельческому. История, как пример, Урарту или Египта говорит о том, что знаний было накоплено столько, что без системы передачи этих знаний, т. е. образования, не обойтись. Речь не идет о массовом образовании, но оно обязательно должно было присутствовать. Феодальное государство принципиально отличается от рабовладельческого, но преемственность образовательного процесса должна быть обязательной, т. к. регрессия данного процесса означает исчезновение подобного сообщества.

Даже не стоит искать примеры в исторических источниках, т. к. ярким примером может служить развитие любого языка в виде письменности. Если есть письменность, то ей необходимо обучать; необходимо обучать математике. Должна была быть обязательно система передачи информации при любой формации. Если нет обучения, то прерывается передача накопленных и зафиксированных знаний, передаваемых с помощью письменных источников. Отсутствие у пишущих «историю» достаточных знаний об этом периоде является одной из главных причин объединения в столь продолжительный период.

Совсем нетрудно догадаться, что печатание книг послужило резкому ускорению распространения знаний, а, точнее говоря, стандартов жизни, поведения, ведения дел и т. д. А если это так, то образование может быть истолковано как передача опыта без его самостоятельного переосмысления. (Передаваемая устно информация всегда имела субъективный налет и подправленный вариант под условия действительности и времени. Она соответствовала тому моменту, когда она передавалась. Письменная информация имеет иную специфику передачи образа без учета многих факторов. Письменная информация – шаг к виртуальности.)

Можно сказать, что именно письменная информация лежит в основе любого образовательного процесса. Имея более жесткий вариант программирования, письменность позволила «расслабиться» человеческой памяти и воле. Начался новый этап овладения знаниями и стала развиваться тенденция массовости. Массовость предопределена книгопечатанием, т. е. доступностью к детерминированной информации.

Следующий вопрос (социум ли община?) у студента вряд ли появится, но если появится, вряд ли он сможет легко на него ответить, т. к. этот вопрос влечет за собой ряд концептуальных философских вопросов. Вопрос о характерности социума государственного типа также связан с предыдущим. Если первобытные сообщества базировались на генетической родственности, то в государстве оно основано по территориальному принципу. Можно предположить, что именно появление сообществ государственного типа, немыслимых без программирования по единому образцу всех, вошедших в этот социум, и повлекло бурное развитие образовательного процесса.

Государство начинается с системы образования – это не игра слов и сказано не для красного словца. Именно образование (единый образ отношений, построенный на внушенном или принятом на веру своде законов) дает надежду существования такому сообществу. Воспитание лишь только предопределяет возможность появления добровольного объединения на ином принципе.

Читаем последнее предложение первого абзаца первой страницы первой главы:

«Наконец выделяется и становится массовым семейное воспитание». (стр.10.)

Вероятно, не только студент не сможет осилить данное выражение по смыслу.

Авторы учебника не удосужились дать самостоятельно обоснованное определение воспитанию и образованию, поэтому у них в эпоху первобытного общества «происходит лишь становление воспитательного процесса».

Странно, когда именно на воспитании в первую очередь была построена сама функциональная сторона жизни сообщества. А ведь исходя из того, что воспитание и образование есть стандартизация, можно проследить возникновение иерархии стандартов. Животный мир стандартизируется самой Природой. Человеческая речь – один из первых наборов стандартов, который влечет этот процесс к дальнейшему развитию, превращаясь в суверенный. Далее идет появление графических стандартов, в т. ч. письменности. Если изобразительное искусство пошло по совершенствованию пути образной стандартизации (по образу и подобию), то письменность явилась детерминатором стандартов речи.

Что собой представляет буквенный ряд (алфавит)? Это своеобразная таблица, где можно усмотреть обозначение позиций расположения частей и действий речевого аппарата при извлечении звука. Мы имеем первичную стандартизацию возможных извлекаемых звуков, которые затем используются для выработки системы связок звуков и переходов от одного звука к другому. После появления набора условных знаков – букв они были превращены в систему, которая давала возможность передавать от одного человека другому выверенный многофункциональный набор стандартных соотношений в этом ряде.

Появление печати ознаменовывает доступность и массовость этой передачи. Печатная информация является главным унификатором членов сообществ. Появление радио дает возможность передачи неизменных стандартов, хранимых на звуконосителях. Кино, телевидение получает возможность сохранить, классифицировать, модифицировать вплоть до виртуализации, фальсификации… и воздействовать этой неизменной информацией бесконечное количество раз, вызывая устойчивое восприятие с адекватной реакцией.

Но, оказывается, и это не все. Есть неосмысленные процессы стандартизации человека, и есть не проявленный пласт, удивительный по простоте, предопределяющий не только наше состояние, но и вообще варианты развития и тенденции стандартизации в целом. Но это слишком далеко от выбранной для данной работы темы, хотя при наличии проблемы с конкретизацией цели педагогики не стоит гнушаться так далеко уходить в поисках решения проблемы.

В учебнике подчеркивается функция «социальной педагогики» – защита детей и детства и как направление развития выделена «Социально-педагогическая деятельность в системе образования» (стр. 76), где подчеркивается ее влияние «на содержание образования, цели и характер воспитания (против тоталитарного), о борьбе за формирование личности» (стр. 76). В современном мире становится главенствующей социальная точка отсчета. Это не значит, что все науки, в т. ч. и педагогику необходимо отвергнуть и заново сооружать их социальные варианты. Говоря о педагогике вообще можно не заводить об этом речь, т. к. педагогика и социум неотделимы.

По мнению авторов, «социальная педагогика» может трансформироваться вслед за изменением социальных отношений в обществе. Будучи воспитанниками «революционно-демократической педагогики», как ни странно, отдают приоритет «буржуазно-демократической педагогике», считая первую идущей «на спад». Но быстро забываются и, говоря о подходах к обездоленным с церковью и благотворительными учреждениями, подчеркивают различия: «Образно их можно выразить так: церковь и благотворительность давали сирым и обездоленным „рыбу“ – пищу, а социальная педагогика – „удочку“, чтобы люди могли сами ловить. Такой „удочкой“ становились знания, убеждения, мировоззрение – все то, что выводило на борьбу за права детей и различных социальных групп».

Появляются вопросы: как же можно призывать на борьбу, не понимая конкретной цели этой борьбы?

Неужели непонятно, что именно педагогика своим воспитательно-образовательным процессом предопределяет следующий этап социальных отношений, а соответственно и тип социума? Как бы мы ни называли педагогику, она остается политиком номер один в государстве.