Зло из телевизора

24

В ночь с субботы на воскресенье боевики «Общества исходного пути» остановили на трассе три грузовых автомобиля-длинномера, перевозивших коробки с сигаретами «Астра» производства Прокопьевской табачной фабрики. По документам сигареты были отгружены для некоего кооператива «Мотылек» в городе Омске. До утра понедельника грузовики простояли в укромном месте, а в первый рабочий день недели двинулись в наш областной центр. В городе автомобили разделились и поехали каждый своим маршрутом, заканчивающимся у проходной крупного завода. Первый грузовик встал напротив центральной проходной завода «Красный металлист». Рядом с ним припарковался легковой автомобиль с молодыми мужчинами спортивного вида.

Ровно в двенадцать часов задние двери крытого кузова грузовика распахнулись настежь. Плечистый парень в куртке с вышитым анхом достал из багажника «Жигулей» мегафон и объявил:

– Товарищи рабочие, подходим, отовариваемся сигаретами! Раздача табачных изделий производится совершенно бесплатно! Две пачки в одни руки. Дважды в очередь не встаем!

Весть о бесплатной раздаче сигарет мгновенно облетела весь завод. Рабочие побросали станки и электрокары и поспешили на площадь перед проходной.

– В очередь, товарищи, в очередь! – велел парень с мегафоном. – Перед получением сигарет протягиваем руку для маркировки!

– Какую руку протягивать, брат? – выкрикнули из толпы. – Я тебе за курево и руку, и ногу протяну, и спину подставлю!

У кузова грузовика два боевика «Общества исходного пути» толстым фломастером рисовали на кистях рук рабочих анх.

– Это отметка, что отоварку получил, – объясняли они.

– Правильно! – закричали из очереди. – Рисуйте ваши знаки, чтобы по два раза не вставали.

Учетчица цеха готовой продукции Долгошеева, решительная смекалистая женщина, прошла к грузовику без очереди и протянула руку.

– Я для мужа хочу получить, – заявила она.

– Ты куда лезешь! – закричали мужики. – Встань в очередь!

– У меня дети маленькие, – огрызнулась Долгошеева. – Мне некогда в очереди стоять.

– Какие дети! – завопили честные труженики. – У тебя рабочий день до часу! У тебя дети в детском садике, а ты без очереди прешь!

Представитель «Общества исходного пути» не стал вдаваться в споры, нарисовал на гладкой руке учетчицы анх и подтолкнул ее к мужчине, выдающему сигареты.

Через час в огромном грузовике не осталось ни пачки. Счастливчики, успевшие отовариться, разошлись по рабочим местам, а бедолаги, слишком поздно выбежавшие на площадь, остались у проходной.

– Еще сигарет не подвезут? – спрашивали они щедрых парней из «Общества исходного пути».

– На сегодня – все, – извиняющимся тоном объясняли они. – Ждите следующего завоза. Когда он будет? На той неделе ждите.

– Ждите, ждите! – недовольно забурчал один из рабочих. – Хрен чего дождемся! Все уже, поди, потырили да поделили…

– Чего, чего? – процедил сквозь зубы руководитель раздачи сигарет. – А ну, повтори: кто что стырил?

Склочный мужичок быстро спрятался за спины заводчан и, оказавшись в относительной безопасности, продолжил мутить воду:

– А что я не так сказал? Без учета же курево выдавали, без ведомости. Что хотят, то и творят! Совсем порядка в стране не стало.

Двое боевиков хотели вытащить смутьяна из толпы, но парень с вышитым анхом остановил их:

– Пусть тявкает! Нам на базу пора.

– Дорогой товарищ! – Водитель грузовика не знал, как обращаться к захватившим его на трассе парням. – Один вопрос надо решить. Вы – на базу, а мне куда?

– Домой поезжай. – Парень, руководивший раздачей сигарет, сунул водителю полтинник, сел в «Жигули» и уехал в сторону центра города.

Наблюдавшие за раздачей сигарет милиционеры подошли к грузовику.

– Заявление писать будешь? – спросили они у водителя.

– Мое дело – баранку крутить, – ответил шофер. – Заявление пускай хозяин груза пишет, а я подпишусь.

По указанию Большакова начальник БХСС связался с коллегами из Омска и выяснил, что никакого кооператива «Мотылек» в Омске нет и никогда не было. Адрес, по которому должны были доставить сигареты, оказался вымышленным.

– Что делать будем? – спросил начальник городской милиции у прокурора.

– Ничего, – ответил Воловский. – У нас нет потерпевшего. Как мы уголовное дело возбуждать будем? Водители грузовиков что говорят? А-а-а, им по пятьдесят рублей за каждый день вынужденного простоя заплатили? За такие деньги они бы месяц из леса нос не показывали… Леонид Васильевич, появится потерпевший – примем заявление, не появится – будем считать сигареты бесхозными.

Пока в городе шла раздача сигарет, меня вызвал Малышев.

– Видал? – бросил он на стол свежий выпуск «Сибирского вестника».

– Что пишут? – Я повертел газету в руках, нашел отмеченную авторучкой заметку. – «Экстрасенсы – это вам не милиция!» Забавненько. Кто написал эту ересь, некая Андреева? Даю гарантию: «Андреева» – это псевдоним, за которым скрываются несколько авторов. Страхуются газетчики, не хотят на себя ответственность брать… О, классное место: «Известнейшая прорицательница Астара уверенно и точно подсказала сотрудникам милиции, где искать следы преступления».

– Сегодня же отвези нож в прокуратуру, – велел Малышев. – Я больше с этой мошенницей дела иметь не хочу.

– А как же Шмыголь, взаимодействие? – стараясь сохранить серьезное лицо, спросил я.

– Иван Иванович в ярости. Он задал мне кучу нелицеприятных вопросов, на которые сам же и ответил. Ты почитай, почитай, что они про нас пишут!

– «При виде жертвы даже у видавших виды оперативников пробежал мороз по коже». Николай Алексеевич, не хочу я этот бред читать. У меня по коже ничего не бегало.

– Смысл статьи такой: мы, милиция, работать не умеем, а Астара только взглянула на окурок и сразу же сказала, где искать нож. Представляю, как теперь к ней народ ломанется.

– У нее и без газеты клиентов было хоть отбавляй. После заметки Астара отсечет всю мелочь и станет работать только с крупными клиентами… Мне нож отдавать?

– Вези его к Воловскому. Теперь настала очередь ему в дураках ходить, а с нас – хватит!

Вечером ко мне заехал Гера.

– Привет, друг мой! – обнял меня приятель. – С прошедшим днем рождения! Это мой подарок. Извини, что без упаковки, но так надежнее будет.

Я заглянул в большую дерматиновую сумку и позвал Лизу.

– Посмотри, что нам подарили!

– Видеомагнитофон! – охнула супруга.

– Из Москвы привез, – похвалился Гера.

– Пошли к столу, – позвал я. – Как дела в Первопрестольной?

– Месяц, месяц я проторчал на собраниях! То сходка патриотических сил, то слет трудового народа, то конференция российской интеллигенции. Месяц пустопорожней болтовни под общим названием «Куда мы идем и как жить дальше?». Видел в Москве интересного мужика – Жириновский, не слышали о таком? Шустрый малый. Главу московской интеллигенции прямо с трибуны тупоголовым идиотом назвал. Зал был в восторге. Жириновский говорит: «Выберите меня президентом, я наведу порядок в стране!» Веришь, я до слез смеялся. Представь, собрались триста болтунов на тусовку – кому, как не им, судьбы родины решать?

– Гера, куда болтуны собрались, на «тусовку»? Это что значит?

– Какие дремучие люди живут в Сибири! – засмеялся приятель. – Тусовка – это значит толпа. Короче, если бы сейчас у тебя собралось человек двадцать, то это была бы тусовка.

– От слова «тасовать», как карты в колоде? – попытался понять происхождение слова я.

– Типа того. Тусоваться – это значит быть на тусовке. Нынче немодно говорить: «Я бухал на дне рождения у Андрея Лаптева». По-современному надо сказать: «Был на тусовке у Андрона».

– Каких ты слов нахватался в столице! Чем твое московское бдение закончилось?

– Совещались у Баркашова. Слово за слово, разругались и послали друг друга одними и теми же словами, по одному и тому же адресу. Я больше с моими московскими собратьями дела иметь не хочу. Буду здесь, в Сибири, свои порядки устанавливать. Как тебе моя акция с сигаретами?

– Блестяще! Ты теперь национальный герой. Прометей принес людям огонь, а ты одарил город сигаретами.

– Знать бы, что за всем этим стоит.

– В смысле? – не понял я.

– Подходят ко мне в Москве два типа, у которых на лбу написано: «Мы – из КГБ». Наводку на грузовики они дали, а бесплатную раздачу я придумал… Ну, как я, пожалуй, что я. Они говорили, что сигареты надо раздать на площади перед обкомом партии, а я решил, что у заводов надежнее будет. С анхом классно получилось? Тысячи рук разрисовали, и все довольны.

Мы выпили по первой, закусили.

– Что еще интересного в Москве? – спросил я.

– Все ждут, когда Ельцин свергнет Горбачева или когда военные придут к власти и посадят их обоих. Или когда американский посол вызовет к себе все Политбюро в полном составе и увезет в Америку на курсы повышения квалификации. «Буря, скоро грянет буря!» Ты в курсе, что с этого года Максима Горького изъяли из школьной программы? Сам лично слышал, как на одном совещании его назвали прислужником «кровавого сталинского режима». Вот так, был великий пролетарский писатель, бунтарь, буревестник революции, а стал прислужник и холуй.

– Новые времена требуют новых героев.

– Где их взять, этих «новых героев»? Если задуматься, то Ельцин ничем не лучше своих бывших дружков из ЦК КПСС. Он – взбунтовавшийся партократ, раскольник, отщепенец. Придет к власти – гайки закрутит, и все вернется на круги своя. А пока…

Я вновь наполнил рюмки и провозгласил тост:

– За мое здоровье!

Гера залпом опрокинул в себя водку, зажевал заветревшейся в холодильнике колбасой.

– Как ты, все еще охотишься за маньяком?

Я рассказал Гере о последних событиях. Он внимательно выслушал меня и засомневался:

– Как ты собрался его выманить? Маньяки – они люди непредсказуемые.

В дверь позвонили. Гера бесшумно поднялся с места и встал за угол, так, чтобы его не было видно из коридора. «Кто это?» – показал он. Я пожал плечами и пошел открывать.

– Андрей Николаевич, срочно на работу! – передал приказ Малышева дежурный милиционер.

Я быстро собрался, позвал супругу закрыть за мной дверь.

– Лиза, угощай гостя. Гера, будь как дома. Если я через час не приеду, то меня не ждите.

В УВД, в кабинете Малышева, сидела незнакомая женщина лет сорока пяти. Перед ней на столе лежали три выпотрошенные сигаретки «Космос».

– Расскажите все еще раз, – предложил ей начальник уголовного розыска.

– Ой, да что там рассказывать! – весело ответила незнакомка. – Сегодня у нас на заводе «Химволокно» раздавали сигареты. Все рабочие выбежали на площадь, в цехах никого не осталось. Я не курю, мужа нет, так что за сигаретами не побежала, а решила зайти к знакомой в упаковочный цех. Вы наш завод представляете?

Малышев кивнул в знак согласия, я – промолчал. На территории «Химволокна» я был только в здании заводоуправления, а по цехам никогда не ходил.

– Иду я, значит, мимо склада сырья для производства кордовой нити, – продолжила рассказ потерпевшая. – Тут ко мне сзади подошел мужчина, обхватил меня одной рукой за талию, а другой рукой нож к горлу приставил и говорит: «Поворачивай в склад, а то зарежу, как овцу!» Я даже испугаться не успела, вошла в склад, он уткнул меня лицом в мешки с сырьем и быстренько так все сделал.

Я выжидающе посмотрел на потерпевшую. Она засмеялась:

– Мужчины, вам интересно, как все было? Он задрал на мне рабочий халат, спустил трусы и овладел мной сзади. Пока он возился и пыхтел, я стояла, закусив губу, думала, не удержусь от смеха. Я пятый год без мужа, попросил бы он по-хорошему, я бы с ним в этот склад сама зашла, а тут – нож! И пыхтит, пыхтит, как чайник на плите. Ничего он такого со мной не сделал.

– Почему он вас именно в этот склад завел? – спросил я.

– Сырье – оно же мягкое, – пояснила потерпевшая. – У нас на этом складе всегда парочки уединяются. Даже так бывает…

Женщина запнулась на полуслове, потом махнула рукой и продолжила:

– В ночную смену иногда заходишь на склад, а там, на мешках, ноги торчат. Молодежь ждать не любит. Одна парочка зайдет, за ней другая следом. Одни в один угол, другие в другой. Я однажды шесть пар ног насчитала. Пришлось ни с чем возвращаться – места свободного не было.

– Откуда у вас сигареты? – показал я на «Космос».

– Мужик этот говорит: «Я тебе в карман гостинец положил, отдашь его ментам. Если забудешь, найду тебя и прикончу!»

– Внешность его вы не запомнили?

– Я его даже со спины не видела! Голос у него обычный, не старый.

– От него мятой пахло?

– Жвачкой какой-то пахло, а какой, я не поняла. Честное слово, если бы не эти пустые сигаретки, я бы в милицию не обращалась. Поверьте, мне не стыдно было, не противно, мне было смешно. Чего ножом стращать, когда можно по-хорошему договориться? А как мужчина он – так себе, скорострел. Раз-раз – и убежал.

– Голос его не показался вам знакомым?

– У нас на заводе работают три тысячи женщин и человек пятьсот мужчин. Разве всех запомнишь?

– Как вы считаете, этот мужчина ваш, с «Химволокна»?

– Вы это о пропускном режиме? – догадалась потерпевшая. – Да у нас на заводе самый настоящий проходной двор! Три цеха в аренду кооператорам сдали, а они кому хотят, тому пропуска и выписывают. И потом, сегодня же сигареты бесплатно раздавали, так что на проходной никого не было – все на площадь выбежали. Охранники они или не охранники – за пачку «Астры» любой мужик с поста сбежит.

Уходя, неунывающая потерпевшая поинтересовалась:

– Я вам лишнего не наболтала? Если по ночам склад закрывать будут, меня вся заводская молодежь проклянет.

– Нет, нет, что вы! Про шалости на складе все останется между нами, – успокоил Малышев.

– Николай Алексеевич, – сказал я, убедившись, что потерпевшая вышла из приемной, – этот молодчик решил поиграть с нами в «кошки-мышки». Я знаю, как выйти на него, но для этого мне необходимо установить наружное наблюдение за одним человеком.

– Если надо, то устанавливай, – недовольным тоном ответил начальник. – С каких это пор ты решил на проведение обычных оперативных мероприятий разрешение спрашивать?

– В том-то и суть, что я хочу установить слежку за не совсем обычным объектом. Меня интересует круг знакомых Софьи Перфиловой.

– Это кто такая? Из «Космогонии»? Ты представляешь, что будет, если эта история выплывет на свет божий? Нынче никому доверять нельзя, даже службе наружного наблюдения.

– Что же тогда делать? В КГБ за помощью обращаться? – с ехидцей спросил я.

– В ЦРУ обратись, они помогут, – очень серьезным тоном, не предвещавшим ничего хорошего, ответил начальник уголовного розыска. – Ты за политической обстановкой в городе следишь? В ноябре месяце намечено открытое заседание областного совета народных депутатов. На него с отчетом о состоянии борьбы с преступностью вызваны начальник областного УВД и прокурор области. Генерала Удальцова депутаты намерены сожрать и посадить в его кресло удобного им человека. Прокурор выкрутится, у него в Москве сильные связи, его депутатам не столкнуть. А тут ты!

Малышев развел руками, изображая сценку: «Здрась-сь-те, барин, вы откуда?»

– О маньяке даже не заикайся. Если депутаты услышат о нем, то на дыбы встанут: подумать только, в городе действует серийный насильник, а милиция его поймать не может! Про «Космогонию» забудь! Если какой-нибудь писака заметку тиснет… Представь заголовок в газете: «Милиция копает яму под руководство «Космогонии». На что расходуются народные средства?» Нынче каждый депутат за народной копейкой бдит.

– Разве нас не МВД содержит?

– Электроэнергия, водоснабжение и вывоз мусора оплачиваются из областного бюджета. Смету на расходы утверждает облсовет. Еще вопросы есть?

– Как мне ловить маньяка?

– Как хочешь, но в высокие сферы не лезь! Пока сессия облсовета не пройдет, пока депутаты не успокоятся… Вот жизнь пошла! Жалкая кучка горлопанов может решить судьбу генерала милиции.

– Как они его выгонят? Генерал же Москве подчиняется.

– Напишут в МВД гневное письмо: «Снимайте Удальцова, или наш народ его сам прогонит». Для депутатов начальник областного УВД – удобная мишень: скинут его, покажут свою силу и власть. Расправа над Удальцовым – это проба пера. Получится зубы показать, они за остальных примутся. Пока в области не будет единого хозяина, ни один начальник не будет спать спокойно. От имени народа можно любого от должности отстранить.

Малышев ткнул рукой на стену за спиной:

– Ничего не заметил?

– О, а куда портрет Дзержинского делся? Одно темное пятно на известке осталось.

– Комиссия Верховного Совета по историческому наследию решила, что Железный Феликс был одним из основателей ГУЛАГа и место ему у позорного столба, а не в начальственных кабинетах. Вот так-то! А ты решил «Космогонию» на чистую воду вывести. Какое задание ты дашь по Софье Перфиловой? Она не распространяет наркотики, не ворует, не угоняет автотранспорт. Какая у нее будет окраска?[8] На чем служба наружного наблюдения должна сосредоточить свое внимание?

– Еще не решил. У меня пока даже дела оперативного на нее нет.

– Нет, и не надо! Маньяк от нас никуда не денется. Если он решил бравировать своей неуловимостью, значит, скоро попадется.

Я не стал переубеждать начальника и поехал домой. Лиза дожидалась меня одна.

– Неприятности? – спросила супруга.

– Закат советской милиции. Если и дальше так дело пойдет, то надо искать другую работу.

– Никуда ты не уйдешь! – убежденно сказала жена. – Выпей, успокойся и расскажи, что у тебя стряслось.

Я достал бутылку. После моего ухода водки в ней не убавилось.

– Вы с Герой не выпили ни рюмки?

– Он ушел минут через десять после тебя.

– Лиза, ты в «Изумрудном лесу» к спиртному не притронулась, сегодня за стол не села… Нас скоро будет трое?

– Не хотела раньше времени тебе говорить, но, по всем признакам, я беременна. Схожу в женскую консультацию, и тогда все будет понятно.

Я отставил бутылку в сторону, подхватил жену на руки и унес на диван.

Маньяк, Малышев, «Космогония», работа и веселая потерпевшая испарились, и на всем свете остались только я и Лиза. Я и она, а все остальное – подождет.

25

Во вторник утром Большаков собрал руководство УВД на экстренное совещание.

– Коллеги, – нервно начал он, – за последнюю неделю оперативная обстановка в городе резко обострилась: появились антиправительственные надписи на общественных зданиях, все крупные заводы готовы встать в предупредительной забастовке. Вчера ночью в Машиностроительном райкоме КПСС выбили стекла на первом этаже, а стены Кировского райкома изрисовали похабными картинками. Для стабилизации обстановки в городе и области на внеплановом заседании областного совета народных депутатов принято решение об отмене свободной продажи табачных изделий и введении талонов на сигареты и папиросы с первого ноября этого года. Завоз сигарет начинается завтра утром. Нам поставлена задача: взять под охрану все магазины и базы, куда будут завозиться сигареты.

Взяв секундную паузу, Большаков раскрыл ежедневник, сделал вид, что сверяется с записями в нем.

– Военное положение в городе не вводят? – серьезно спросил начальник следствия.

Большаков стянул очки на кончик носа, пристально посмотрел на подчиненного, но ничего не сказал. Начальнику следствия до пенсии оставалось два месяца. Воспитывать его было уже поздно.

– Думаешь, нам солдат на подмогу кинут? – с издевкой спросил Селезнев.

– Коллеги! – Большаков решил на корню пресечь опасный разговор. – Солдаты – это не ваше дело. Если у кого-то возникло желание заняться политиканством, то идите на гражданку и там разглагольствуйте. Я любому из вас рапорт на увольнение хоть сейчас подпишу. Желающие покинуть наши ряды есть?

Желающих преждевременно расстаться с погонами не было.

– Отлично! – продолжил Большаков. – Перейдем к делу. У нас нет столько личного состава в патрульно-постовой службе, чтобы взять все объекты под охрану. Я принял решение – вывести на улицу всех сотрудников милиции. Всех до единого: штабистов, тыловиков, оперативников.

– А кто преступления раскрывать будет? – дернулся Малышев.

– Дежурные группы. Если мы оставим нераскрытыми кражи и грабежи, то это будет плохо, а если допустим в городе мятеж – это будет катастрофа. За нераскрытые преступления нас накажут выговорами, а за массовые беспорядки – всех уволят, невзирая на заслуги. К обеду составьте график выхода личного состава на круглосуточную охрану баз и магазинов.

Мне после выступления Большакова захотелось встать и спросить: «А как же маньяк? Мне его как ловить? В свободное от работы и дежурств время?»

– Все свободны! – закончил совещание начальник УВД.

О маньяке-имитаторе я спрашивать не стал. Кому он нужен, когда в городе предреволюционная ситуация? Интересно, как царская полиция в 1917 году работала? Нигде об этом не прочитаешь.

Клементьева на совещание Малышев не пустил: Геннадий Александрович пришел на работу в полупьяном состоянии. До нашего возвращения он отсиживался в кабинете начальника уголовного розыска и от нечего делать отвечал на звонки.

– Воловский звонил, – сообщил он нам.

– Ты ему ничего не наговорил? – встревожился Малышев.

– Да нет, все нормально было! – с добродушной улыбкой нетрезвого человека ответил Клементьев. – Он Лаптева к Астаре посылает. Она со следователем прокуратуры разговаривать отказалась.

– Пускай сам едет! – отрезал я. – Мне график охраны магазинов составлять надо.

– Андрей Николаевич! – От нахлынувшего гнева Малышев едва не перешел на крик. – Ты что, значимость свою показать решил? Все летит к чертовой матери, а ты в позу встал? Без тебя графики составим. Держи фронт на линии экстрасенсов. Если нам преступников ловить не дают, то хоть здесь работу не завалим.

– Есть, мой генерал! – отчеканил я и поехал к жрице.

У Астары история повторилась с той разницей, что нож сестре жрицы вручил следователь, а не я. С ответом к нам вышла сама наследница древнеассирийских знаний. Сухо кивнув мне и вообще не обращая внимания на следователя, она сказала:

– Магический кристалл обрисовал мне облик преступника.

– Я тоже советовался с магическим кристаллом, – перебил Астару я. – Он мне сказал, что владелец ножа ростом примерно 185 сантиметров, размер ноги – 44-й, у него спортивное телосложение и больной желудок.

– Андрей Николаевич, ты что? – испуганно зашипел следователь.

Астара недовольно посмотрела на него и, глядя мне в глаза, сказала:

– У преступника карие глаза. Зовут его Андрей.

– Ого, мой тезка! – съязвил я. – Где его искать?

– Ищи там, где ты бывал, – потусторонним голосом ответила жрица. Каким-то образом она могла переходить от нормальной человеческой речи к чревовещательной, словно за нее говорил невидимый и неосязаемый дух. – Ты дышал с ним одним воздухом, ты вдыхал дым костра, который разжег он. В какой-то миг вы оба одновременно смотрели на одну и ту же женщину.

Астара вскинула руки к потолку, пробормотала заклятие на неизвестном языке и ушла в свои покои. Следователь, не разобравшись в ситуации, хотел последовать за ней, но охранники Астары грудью заслонили двери.

– Сеанс пророчества окончен, – объявил Тахир. – Жрица устала и нуждается в отдыхе.