Земля теней

– Простите, – довольно холодно отвечал Генри, – но я все еще удивлен.

Про себя он добавил: «Как Эллен могла пойти на это! Как она могла!»

Догадываясь об этом внутреннем монологе, его сестра бросила на Генри предостерегающий взгляд, но в этот момент Эмма начала довольно сбивчиво и смущенно поздравлять их. Затем все четверо отправились домой. Эллен, привыкшая быстро принимать решения, сочла необходимым сразу прояснить свою позицию и потому взяла брата под руку, предоставив Эмме и Эдуарду идти впереди – что они и сделали, к их большому и взаимному неудовольствию.

– Ты меня не поздравил, Генри, – сказала Эллен ровным голосом.

Эллен мгновенно оценила ситуацию

– Не поздравил? Господи! С чем тут поздравлять?

– Почему бы и нет? Никогда не слышала о мистере Милуорде ничего плохого. Характер у него безупречный, прошлое не запятнано никакими излишествами – а это уже больше, чем можно ожидать от мужчины его положения. Он благородного происхождения и владеет значительными средствами.

– Весьма значительными, насколько я понимаю! – перебил ее Генри.

– Наконец, он испытывает ко мне искреннее чувство, как и я к нему, а кроме того, это было заветное желание нашего дорогого Реджинальда… Могу я спросить теперь – почему же ты меня не поздравляешь?

– Что ж, если хочешь знать – изволь. Я считаю, что он невыносим. Я не могу понять, как такая женщина, как ты, может выйти замуж за такого, как он, если только не ради… – тут Генри прикусил язык.

К этому моменту Эллен уже была сильно рассержена – и не без причины, следует признать.

– Видишь ли, дорогой Генри, – сказала она самым ядовитым своим тоном, – я совершенно уверена, что эпитет, которым ты соизволил наградить мистера Милуорда, в полной мере относится к тебе. Ты всегда был невыносим – буду столь же откровенна – и твой характер и манеры отнюдь не улучшились во время пребывания на флоте. Я хочу, чтобы ты понял раз и навсегда: я собираюсь выйти замуж за мистера Милуорда, я хочу этого, и если случайно или намеренно какое-либо твое действие или какие-либо слова приведут к тому, что этот брак рухнет, я никогда не прощу тебе этого. Ты должен понять, что это мое личное дело! Более того, зная все обстоятельства нашей семьи, ты не можешь не признать, что этот благоразумный и удачный во всех смыслах союз значительно их улучшит.

Генри взглянул на свою статную красавицу-сестру, чье лицо сейчас пылало холодным гневом, и подумал про себя: «Вообще-то мне даже жаль Милуорда – каковы бы ни были его недостатки, он, по крайней мере, искренен…»

Однако сестре он сказал:

– Я прошу прощения. Говоря по-нашему, по-морскому – я перебрал. Ты совершенно права, я – медведь, я и сам часто так думал, и характер мой, и без того неважный, стал еще хуже с тех пор, как я вернулся домой – все потому, что я был вынужден оставить дело всей своей жизни. Сделай на это скидку и прости меня, а я со своей стороны сделаю все возможное, чтобы улучшить свой характер. Теперь, Эллен, я от души поздравляю тебя с помолвкой. Ты уже в том возрасте, когда можешь сама принимать решения, и, несомненно, знаешь, что делаешь. Надеюсь – ты будешь счастлива. Нет нужды говорить, что я, невзирая на все свое предубеждение, постараюсь стать другом мистеру Милуорду и не стану говорить ничего, что заставило бы его почувствовать себя нежеланным гостем в нашей семье.

Эллен выслушала его и улыбнулась: она снова победила. Тем не менее, хоть улыбка и играла на ее губах, в сердце закралась легкая грусть, которой Эллен не могла не почувствовать. Горькие, хотя и вежливые слова ее брата словно закрыли некую стальную дверцу в душе, разделив их навеки. За этой дверцей остались нежные воспоминания о детстве и невинных заблуждениях юности. Впереди Эллен ждали богатство, благополучие, роскошь, но ни крупицы любви – разве что любви к будущим детям, если ей суждено было их родить, избежав преждевременной смерти и других обстоятельств. Следует заметить, что от своего будущего мужа, так бесхитростно и страстно восхищавшегося ею, она не ждала любви даже в этот час, час ее помолвки – а если бы и ждала, то эта любовь не принесла бы ей удовлетворения. Эллен знала: покончив с любовью и прочими иллюзиями, она выбирает то, что для нее лучше и выгодней – в полном соответствии со своей жизненной философией…

Глава VIII

Две беседы

Вернувшись домой, Эллен сразу прошла в комнату матери, а Эдуард – в библиотеку, где ему сообщили, что сэр Реджинальд скоро придет. Леди Грейвз приняла известие о помолвке дочери равнодушно – со дня смерти ее сына, казалось, ничто больше не трогало ее сердца. Сэр Реджинальд повел себя более экспансивно. Когда Эдуард сообщил ему о помолвке, он схватил его за руку и горячо пожал – не то, чтобы он испытывал к молодому человеку особую привязанность, ибо тон и манеры мистера Милуорда не совпадали со старомодными представлениями сэра Реджинальда о том, как должен вести себя джентльмен, но зато он знал о богатстве жениха и радовался перспективе союза, способного укрепить шаткое положение их семьи.

Эдуард Милуорд немного побаивался сэра Реджинальда, чья величественная и немного высокомерная вежливость угнетала его, и это помогло старому лорду сохранить все свое достоинство. Более того, он даже намекнул, что Эллен может унаследовать доход, равный примерно десяти тысячам в год, а потом, решив ковать железо, пока горячо, с ловкостью перевел разговор на аренду поселений.

Эдуард упомянул довольно удовлетворительную сумму, но сэр Реджинальд, погруженный в радостные мысли, так долго мычал и тянул с ответом, что перепуганный будущий зять немедленно добавил к этой сумме условие, по которому в случае его смерти арендная плата за принадлежавшую ему недвижимость переходила к Эллен.

– Да-да, мой дорогой! – закивал сэр Реджинальд. – Это очень правильно… и очень щедро, я полагаю. Но, увы, я не деловой человек – будь я им, дела сейчас обстояли совсем иначе – у меня очень плохо с цифрами, поэтому, если вы не возражаете, может быть, нам записать все, что вы сейчас предложили? Я бы обдумал это на досуге, посоветовался с адвокатами… И не будете ли вы столь любезны найти Эллен? Я хотел бы поздравить ее.

– Так я пойду, поищу ее? – встрепенулся Милуорд, питавший инстинктивное отвращение к перу и чернилам. – А записать мы можем позже.

– Нет-нет! – встревожился старый лорд. – Эти денежные вопросы так утомительны (чистая правда!), я хочу покончить с ними поскорее.

Эдуард покорился, а затем откланялся, испытывая смутные сомнения в том, что поступает правильно…

Выражение лица его адвоката, когда он изложил ему финансовые условия заключения брака с Эллен Грейвз, вполне подтвердило его сомнения.

– О, нет! – воскликнул добрый служитель закона. – Они должны сами разбираться со своими делами! Однако теперь ничего не поделаешь, ведь вы подписали документы и не можете отказаться от своих обещаний. Надеюсь, в следующий раз, когда вы захотите сделать предложение леди, у которой за душой ни гроша, вы для начала посоветуетесь со мной!

– Эти денежные вопросы так утомительны…

В тот вечер в холодной столовой Рошем Холл царило куда более праздничное настроение, чем несколько дней назад. Все пили шампанское, джентльмены произносили пространные тосты – за исключением Генри, который ограничился тем, что пожелал жениху и невесте здоровья и счастья.

– Вот видите! – улучив момент, шепнул ему мистер Левинджер. – Я хорошо сделал, предложив вам быть терпеливее в отношении недостатков вашего будущего зятя. Я был недалек от истины, хотя в тот момент вы могли счесть это дерзостью.

Генри в ответ лишь молча пожал плечами.

После обеда леди Грейвз удалилась к себе, сэр Реджинальд и мистер Левинджер ушли в библиотеку, а Генри, некоторое время неприкаянно бродивший по гостиной, в углу которой ворковали жених с невестой, отправился в музыкальный салон. Здесь он случайно встретил Эмму.

Этим вечером она надела белое платье, ее тонкую шейку обвивала нитка жемчуга. Она сидела на скамейке в луче лунного света – другого освещения в салоне не было – и походила более на бесплотный дух, чем на живую девушку. Для Генри, не ожидавшего ее здесь увидеть, необычность облика Эммы была значительно усилена любопытным случайным контрастом: сразу за скамьей, на которой сидела девушка, находилась мраморная копия в натуральную величину одной из самых красивых античных статуй. Над бледной и безмолвной девушкой высилась богиня любви Афродита, торжествующая в своей совершенной наготе.

– Я прожил свою жизнь, Левинджер, я ее исчерпал…

Генри переводил взгляд с одной женщины на другую, размышляя, кто из них прекраснее. «Предположим, – думал он, – человеку нужно сделать выбор между ними… Что же он выберет? Что принесет ему счастье – дух или плоть? И что бы выбрал я сам? Эти двое должны объединиться, чтобы получилась идеальная женщина…»

Улыбаясь своим мыслям, он шагнул вперед, даже не догадываясь, что очень скоро выбор будет ему навязан…

– Надеюсь, я не потревожил вас, мисс Левинджер? Честно говоря, я сбежал – гостиную оккупировали жених с невестой.

Эмма вздрогнула сначала, но узнав Генри, успокоилась.

– Да, я тоже искала уединения, потому и ушла сюда. Полагаю, вы очень довольны, капитан Грейвз?

– Что по нраву остальным, нравится и мне, – довольно мрачно ответил он. – Не мне же предстоит вступить в брак с мистером Милуордом.

– Почему он вам не нравится?

– Я не говорил, что он мне не нравится. Я не сомневаюсь, что он достаточно хорош, просто он не из тех людей, с кем я привык общаться, вот и все.

– Полагаю, я не должна так говорить, но я тоже не в восторге от него. Не потому, что он был груб со мной вчера вечером, а потому, что он слишком бесцеремонен по натуре. Мне не нравятся бесцеремонность и грубость.

– Да? Жизнь и сама по себе достаточно груба, и мне кажется, некоторое количество бесцеремонности просто необходимо для гармонии в мире. В конце концов, в нем правит плоть, а не дух, – тут он снова посмотрел на мраморную Афродиту, а затем перевел взгляд на Эмму. – Мы рождены из плоти, мы сами плоть, и все наши чувства и инстинкты принадлежат плоти.

– Я не согласна с вами, – отвечала Эмма с некоторой теплотой в голосе. – Рождены мы от духа, реален лишь он, плоть – это случайность, случайная оболочка. Когда же мы позволяем ей владеть нами – начинаются все наши беды.

– Возможно, но для многих из нас это довольно… распространенная случайность, не находите? В любом случае, мир наш состоит из плоти, никуда от нее не деться. И даже самые изысканные и возвышенные натуры должны подчиняться ее законам – в большей или меньшей степени. Возможно, когда-нибудь это и изменится – тогда изменятся и наши желания и стремления – но не здесь и не сейчас. Всему свое время, мисс Левинджер. Бесполезно пытаться убежать от жизни – так или иначе, она нас настигнет. Очень мало тех, кто способен бросить вызов своей природе.

Эмма не ответила, хотя на лице ее явно читалось сомнение. Какое-то время оба молчали.

– Отец сказал, вы навестите нас, – сказала она, наконец.

– Да, он был так любезен, что пригласил меня. Вы будете рады меня видеть?

– Конечно! – легкий румянец окрасил ее щеки. – Будет весьма удивительно видеть гостя в Монкс Лодж. Но я боюсь, вы найдете наш дом очень скучным: мы живем совсем одни, а прогулки в это время года довольно неинтересны – если только вы не любитель птиц. Вокруг дома гнездится множество диких птиц, и у меня довольно хорошая коллекция яиц.