Бенита

Они поднялись на верхнюю часть крепости по отвесным ступеням, которые уже очистили от камней, набросанных на них Мейером; близ входа в пещеру зажгли свои лампы и пошли в темный коридор. Тут виднелись обломки баррикады, которую Бенита строила с отчаянием в душе, алтарь, холодный и серый, такой же, каким он был, может быть, три тысячи лет назад, гробница старинного монаха, лежавшего теперь рядом с товарищем, – так как в его могилу опустили Джекоба Мейера, прикрыв обоих теми осколками, которые разбил безумец в своем стремлении к богатству; на кресте висел белый Христос, вселявший благоговейный страх. Только исчезли скелеты португальцев; Роберт с помощью своих кафров отнес их в пустое хранилище сокровища, закрыл внизу трап и заложил дверь сверху, чтобы они, наконец, могли лежать в покое.

Они вошли на гранитный конус, чтобы посмотреть, как солнце вставало над широкой Замбези.

Молодые люди спустились с гранитной глыбы и возле ее подножия увидели старика. Это был Молимо, Мамбо макалангов; они еще издали узнали его белоснежную голову и худое, аскетическое лицо. Подойдя ближе, Бенита увидела его закрытые глаза и шепнула Роберту, что он спит. Однако старик слышал их приближающиеся шаги и даже угадал ее мысль.

– Девушка, – сказал он тихим голосом, – я не сплю, но грежу о тебе, как грезил раньше. Помнишь, в первый день нашей встречи я предсказал тебе счастье, сказав, что ты, знавшая великое горе, в этом месте найдешь счастье и покой. Но ты не поверила ставам Мунвали, произнесенным устами его пророка.

– Отец, – ответила Бенита, – я думала, что мне придется отдохнуть только в могиле.

– Ты не хотела мне поверить, – продолжал он, не обратив внимания на ее слова, – а потому попробовала бежать, и твое сердце разрывали ужас и муки, тогда как оно должно было ожидать конца в мире и спокойствии.

– Отец, мое испытание было жестоко!

– Я знаю это, девушка, а потому тебя поддерживал дух Бомбатце. Он погубил человека, который лежит мертвый. Да, да. Тебе он сочувствовал и с тобой уйдет из Бомбатце.

Тут Мамбо поднялся на ноги и, одной рукой опираясь на свой посох, другую положил на голову Бените и произнес:

– Девушка, мы больше не встретимся под солнцем; но за то, что ты подарила покой моему народу, за то, что ты бодра, чиста и искренна, да будет над тобою благословение Мунвали, переданное тебе устами его слуги Мамбо, старого Молимо Бомбатце. Конечно, время от времени, тебя не минуют слезы и тени печали; но ты будешь жить долго и счастливо близ твоего избранника. Ты увидишь детей твоих и детей твоих детей; да будет к на них благословение. Золото, которое любите вы, белые люди, ваше; оно приумножится в ваших руках и даст пищу голодным, одежду зябнущим. Но в твоем собственном сердце лежит гораздо более богатый запас его, который никогда не истощится – неисчислимое сокровище милосердия и любви. Спишь ли ты или бодрствуешь, любовь будет держать тебя за руку и, наконец, проведет через темное подземелье к вечной обители чистейшего золота, к наследию тех, кто его ищет.

Своей палкой он указал на сияющее утреннее небо, по которому плыли маленькие розовые облачка и, поднимаясь все выше, таяли в лазури.

Роберту и Бените они казались светлокрылыми ангелами, широко раздвигавшими черные двери ночи, предвещая всепобеждающий свет, перед которым отступают отчаяние и тьма.