Жемчужина Востока

Не один Халев узнал о крушении и гибели «Луны» близ Региума, слух об этом дошел и до епископа Кирилла. Убедившись в справедливости этого слуха, поговорив с капитаном галеры «Императрица», Кирилл направился прямо от него в военную тюрьму близ храма Марса. Привратник не хотел сначала пропустить его, так как сам Марк не желал никого видеть и просил никого не пускать к себе. Но Кирилл, невзирая на запрещение, толкнул дверь и вошел в комнату заключенного. Марк стоял посредине ее с коротким римским мечом в руке; увидев вошедшего Кирилла, он досадливым движением бросил меч на стол, рядом с письмом, адресованным на имя Мириам в Тир.

– Мир тебе! – произнес обычным ласковым голосом епископ, глядя на Марка испытующим взглядом.

– Благодарю, друг! – с загадочной улыбкой ответил Марк. – Я нуждаюсь в мире и жажду примирения!

– Скажи мне, сын мой, что ты хотел сделать? Я вошел и помешал тебе?

– Я собирался покончить с собой! Добрые люди принесли мне этот меч вместе с плащом. Спасибо им, что они позаботились о моей чести!..

Кирилл молча взял меч со стола и швырнул его в дальний угол комнаты.

– Благодарение Господу за то, что он привел меня сюда вовремя, чтобы удержать тебя от страшного греха. Разве ты вправе лишить себя жизни потому только, что Господь пожелал отнять ее жизнь?

– Ее жизнь? Что значат эти страшные слова? Чью жизнь?

– Жизнь Мириам! Я пришел сказать тебе, сын мой, что она утонула в море со всеми своими спутниками. Галера «Луна», застигнутая бурей, пошла ко дну.

С минуту Марк стоял, раскачиваясь из стороны в сторону, точно пьяный. Затем схватился за голову и, упав лицом на стол, глухо застонал.

– Уйди, друг, оставь меня одного! Если ее не стало, то на что мне жизнь! Я потерял свою честь и заклеймен позорным названием труса. Тит скрепил это своим решением и отправляет меня в изгнание.

– Полно, сын мой, как может пострадать твоя честь от декрета, основанного на ложных показаниях и подстроенного политическими соображениями? Неужели ты утратил свою честь потому, что другие бесчестно поступили с тобой? Зачем же хочешь ты бежать с поля битвы и доказать, что ты действительно трус?

– Могу ли я жить с таким позором? Друзья поняли это, прислав мне меч!

– Нет, сам сатана прислал его тебе, подогревая твое ложное самолюбие, чтобы ты совершил греховный и малодушный поступок. Подумай, какими словами встретит тебя Мириам в загробной жизни, когда ты явишься к ней с руками, обагренными собственною кровью! Нет, благородный Марк, вспомни Христа, который принял позор и понес крест свой. Поступи и ты так же. Верь мне, ты найдешь свое утешение в сознании своей чистоты и правоты. Неужели я тщетно убеждал тебя все время в высоких истинах учения Христа? Неужели дух твой не воспринял их, не постиг их всем сердцем, как я надеялся?!

Кирилл еще долго увещевал и наставлял Марка, и тот слушал его с благоговейным вниманием. Наконец произнес:

– Я все это знал раньше, все эти высокие истины давно воспринял душой, полюбил и поверил, но не хотел принять Святого крещения из опасения, что она может подумать, что я сделался христианином не столько по убеждению, сколько из желания обладать ею. Да у меня и у самого нет уверенности в этом. Теперь же дело другое, и я готов немедленно креститься и стать членом христианской церкви!

– Господь вразумил тебя, хвала ему за это! – радостно сказал Кирилл и тут же, взяв воды, совершил обряд Святого крещения.

– Теперь что же мне делать? – спросил Марк. – Некогда мной повелевал цезарь, теперь ты говоришь голосом цезаря, и я готов повиноваться тебе!

– Не мне, а голосу Божию! Я же просто брат, советчик твой и наставник потому только, что старше и опытнее тебя. Слушай же, что я тебе скажу. Меня призывает Александрийская церковь по делам веры в Египет, куда я отправлюсь в ближайшие дни. Не хочешь ли и ты, поскольку тебе все равно оставаться в Риме нельзя, отправиться вместе со мною? Там я найду для тебя дело.

– Благодарю тебя, высокочтимый Кирилл! Видишь, солнце уже садится. Теперь я свободен! Прошу, пойдем со мной в мой дом, где меня еще ожидает немало серьезных дел, в которых мне необходим будет твой совет!

Они вышли из тюрьмы в сопровождении всего нескольких человек стражи и направились ко дворцу Марка по улице Агриппы. Никто их не заметил.

– Вот твоя калитка, благородный Марк! – сказали солдаты. – Прощай, и дай тебе боги всего доброго!

Простившись с ними, Марк и его спутник вошли в калитку, распахнутую почему-то настежь. Заперев ее, они перешли в перистиль.

– Для дома, где много ценного, это непорядок! – заметил Кирилл. – В Риме у каждой открытой двери должна стоять стража или привратник.

– Мой слуга Стефан должен быть здесь и встретить меня! Удивляюсь, почему его не видно! – недоумевал Марк и вдруг, впотьмах споткнувшись о что-то, грузно упал на пол.

– Что это? – спросил Кирилл.

– Если не ошибаюсь, пьяный или мертвый человек! – ответил Марк. – Вероятно, какой-нибудь пьяный нищий приютился здесь, чтобы выспаться.

– Вон в окне я вижу свет, проведи меня туда, Марк! Ты же знаешь дорогу. А потом мы вернемся сюда со светильником!

Марк поднялся на ноги и пошел вперед через двор к флигелю, который занимали служащие. И здесь дверь была отперта; они вошли в комнату старого Стефана. На столе горел светильник, и при свете его вошедшим представилась странная картина. Окованный железом ларец, прикрепленный тяжелыми цепями к стене, был взломан, и все содержимое исчезло. Мебель в комнате лежала опрокинутой, поломана, что свидетельствовало о разыгравшейся здесь борьбе, а в дальнем углу комнаты под тяжелым, мраморным столом лежали две связанные по рукам и ногам человеческие фигуры.

– Это ты, Стефан? – спросил Марк.

Да, то были Стефан и старая невольница. Марк выхватил свой меч и перерезал веревки. Только теперь очнулся бедный старик.

– Это ты, господин мой? – пролепетал он. – А я думал, что они убили тебя. Они сказали, что явились сюда убить тебя по приказанию еврея Халева, который обещал им за это хорошее вознаграждение.

– Они? Кто они? – спросил Марк.

– Не знаю, четверо мужчин с лицами, скрытыми под масками! Они связали меня и старуху и, забрав здесь все, что могли найти, пошли подстерегать тебя под арками перистиля. Вскоре я услышал шум борьбы и чуть не умер от горя, уверенный, что ты погибаешь под ножами убийц, а я не могу ни защитить, ни предупредить тебя.

Марк, не дослушав его, схватил светильник и кинулся в перистиль. Наклонившись над человеком, лежащим лицом вниз, он приподнял его. Луч от светильника упал на лицо, и Марк невольно отпрянул назад: то был Халев.

– Как видно, он сам попал в приготовленную для меня ловушку! – догадался Марк, не отводя глаз от мертвого лица. – Я знаю, что он ненавидел меня и не раз старался убить. Но чтобы вот так… судьба хорошо отплатила ему, предателю!

– Не суди, да не судим будешь! – произнес Кирилл. – Разве мы знаем, при каких обстоятельствах настигла смерть этого человека? Быть может, он пришел сюда предупредить тебя об опасности!

– От нанятых им самим убийц?! Едва ли!

Они молча внесли тело убитого в дом и стали обсуждать, что им делать.

В это время послышался стук в калитку.

– Я отопру! – предложил Стефан. – Чего мне бояться? Я стар и никому не нужен!

Через минуту он воротился с письмом для Марка.

– От кого? – спросил Марк.

– Посланный сказал, что от Деметрия, александрийского купца, у которого он служит.

– Под этим именем проживал здесь в Риме Халев! – произнес Марк и вскрыл письмо.

«Благородному Марку от Халева. Раньше я желал твоей погибели и не раз пытался лишить тебя жизни, но теперь до сведения моего дошло, что Домициан, ненавидящий тебя еще более, чем я, подговорил убийц заколоть тебя на пороге твоего дома. Я должен искупить свою вину за то ложное показание, которое я дал против тебя, исказив истину и запятнав твою честь. Я решил явиться в твой дом в плаще, подобном тому, какие носите вы, римские офицеры. Когда ты прочтешь эти строки, все уже, очевидно, будет кончено для меня. Но не сожалей обо мне и не удивляйся моему великодушию: мне это нетрудно, ведь Мириам умерла, и я спешу последовать за ней в загробную жизнь, где надеюсь на более счастливую долю или хотя бы на забвение. Правда, я предпочел бы умереть в открытом бою от твоего меча, благородный Марк, но судьба решила иначе, и я паду под ножом наемных убийц, получивших приказ лишить жизни невинного человека. Пусть так. Ты остаешься здесь, я же спешу к Мириам. Мне ли выбирать путь, по которому я спешу к ней? Писано в Риме в день моей смерти. Халев».

– Смелый он был человек! И несчастный! Теперь я завидую ему больше, чем когда-нибудь. Ведь не послушай я тебя, он бы встретил меня подле Мириам! – проговорил Марк, прочтя это послание.

– Ты рассуждаешь, как язычник, – остановил его епископ, – души не женятся и замуж не выходят. Все земные страсти остаются на земле. Но пока мы живы, надо позаботиться о твоих делах и покинуть Рим прежде, чем Домициан узнает, что Халев пал вместо Марка.

Прошло около трех месяцев со времени описанных нами событий. Большая галера медленно вошла в гавань Александрии, когда над морем зажглись огни Фароса. Плавание этой галеры получилось трудным и продолжительным, без воды и продуктов. Наконец пришла она в Александрийскую гавань. И теперь епископ Кирилл, римлянин Марк и некоторые другие христиане воздавали благодарение Богу на вечерней молитве в своей каюте на баке. О том, чтобы уже в эту же ночь сойти на берег, нечего и думать. Потому, совершив молитву, все вышли на палубу, и так как ни есть, ни пить было нечего, то стали смотреть на море и на берег, где зажигались тысячи огней. На расстоянии выстрела от их галеры стояло на якоре другое судно. Оттуда доносилось тихое пение. Марк и Кирилл прислушались к этим звукам и различили слова одного христианского гимна.

– Там, на судне, христиане! – сказал Марк. – Они, наверное, не откажут нам в куске хлеба и глотке воды! Попросим капитана дать нам шлюпку и поплывем туда!