Ось времен

Я не хочу спорить со Шпенглером, но я не согласен с его идеей о символической ценности города как единицы культуры. Когда ты посмотришь Запись несколько раз, ты поймешь, что я имею в виду.

Он помолчал, придвинул к себе вазу с фруктами, взял апельсин. Он долго рассматривал его, затем заговорил снова.

– Сейчас я хочу показать тебе кое-что на примере этого апельсина. Город Лица прошел путь своего развития и стал некрополем.

Когда-то Рим тоже был некрополем, а Нью-Йорк еще будет. Но это вовсе не будет означать конец цивилизации, так как город – это еще не весь народ. Еще остаются маленькие городки, которые будут только процветать, избавившись от тирании мегаполиса, от доминирующей роли метрополии. Когда темные века опустились на Европу, это не было концом цивилизованного мира, так как возникли и стали развиваться новые цивилизации.

Но город Лица совсем другое дело. Он действительно некрополь – и вокруг него нет деревень и поселков. Во всем мире существует только он – город, где живут люди. Но они не люди – они боги.

– Значит, это не некрополь, – заметил я.

– Для нас он некрополь.

– Почему?

– Ты видел мой камин. Видел пятно на нем. И это пятно разрастается! Медленно, но верно, и по мере увеличения пятна скорость роста увеличивается. Это произошло и в том мире. Он стал весь некронным, кроме самого города.

Ты не почувствовал этого, когда смотрел Запись? Нет? Еще почувствуешь. Жители города не могут спастись, когда против них сама Вселенная. Они обратились к нам. Мы можем спасти их. Пока я не знаю как. Но они знают это, иначе бы не обратились к нам.

– Подождите, – сказал я. – Давайте проясним ситуацию. Что вы хотите от меня лично? Что могу сделать я? И почему я?

Де Калб заворочался в кресле, тяжело вздохнул и уставился на апельсин так, как будто видел его впервые в жизни.

– Ты прав, Кортленд. Давай рассмотрим факты. Первое – Запись. Это, по сути, книга. Но не книга, сделанная человеком. Она постигается не чтением. Ее содержание проникает прямо в мозг. Каждый раз, когда ты просматриваешь весь объем информации, каждый раз в мозгу что-то остается. Но в Записи есть и то, что наш мозг не в состоянии воспринять, это ускользает от нас…

Ящик был найден на Крите. Там он был закопан три, может пять тысяч лет назад. А может и миллион. Он случайно попал ко мне. Я не мог открыть его и пытался разными способами. Я пробовал с помощью рентгена увидеть его содержимое, но, конечно, мне это не удалось.

Я пробовал радиацию, ультрафиолетовые лучи, инфракрасные лучи… И еще многое другое. И что-то сработало. В один прекрасный день ящик открылся.

Он посмотрел на меня.

– Этот ящик – письмо. Он послан к нам через время. Конечно, не именно к нам. Но адрес назначения прост: людям, у которых развита техническая цивилизация.

– Хорошо, – сказал я. – Предположим, что это призыв о помощи. Не буду спорить. Может, я и сам пойму, если буду часто просматривать Запись. Но почему вы думаете, что судьба города зависит от нас? Ведь, если ящик так стар, как вы говорите, то, может быть, город существовал в далеком прошлом?

Жители города сделали Запись. Не могу отрицать этого. Они бросили Запись в Реку Времени, ее прибило к нашему берегу, и мы сумели прочесть ее. Но, может, это запись древней цивилизации, жившей миллион лет назад? Обо всем этом я мог написать, но…

– Ты здесь не для того, чтобы писать в газеты, Кортленд! – резко сказал Де Калб.

– Таковы мои функции, как написано в контракте.

– Тебя выбрал не Аллистер, – тяжело сказал Де Калб. – И не я, – он снова заворочался в кресле. Позволь мне договорить. – Он подбросил апельсин в воздух и поймал его. Раздался сочный шлепок. – Первый раз я открыл ящик в своем кабинете. Ты сам видел, что он раскрывается, как цветок. Он раскрылся впервые за миллион лет. Ящик раскрывается в четырех, а может, даже в большем числе измерений. Мы не можем воспринять этого. Но в первый раз… – он помолчал. – В первый раз… случилось еще кое-что, – он снова помолчал и неохотно добавил. – Что-то вышло из ящика.

Я ждал. Доктор Эссен, которая не шевельнулась ни разу в течение нашей беседы, вдруг резко встала, отошла к окну и начала смотреть на серую туманность гор вдали.

– Что-то вышло из ящика, – быстро сказал Де Калб, как бы решившись сказать то, что ему не хотелось говорить. – Оно прошло сквозь меня, пролетело к камину, и исчезло. Больше я ничего не видел. Но в тот вечер я впервые заметил пятно на камине. Тогда я не обратил на это внимания! Я еще слишком мало узнал из Записи, чтобы чего-то бояться.

– Но теперь я знаю.

4. В горах Св.Лаврентия

Снова я ждал. Но на этот раз не выдержал.

– Что вы знаете?

– Некрон, – сказал он. – Он растет. И он никогда не перестанет расти, пока… – он промолчал, пожал плечами, мы должны поверить, что они в будущем. И помочь им. Они хотят, чтобы мы обязательно сделали это. Хотят быть уверенными в том, что им поможем мы. Ведь если мы не придем им на помощь, то погибнем сами. Некрон будет разрастаться и превратит весь наш мир в мертвую материю. Инертную. Некронную. Это смерть всему, потому я и назвал это вещество некроном.

Некрон – совершенно новая форма материи. Смерть энергии. Некрон разрушает высший закон Вселенной, закон увеличения энтропии. Энтропия, сама по себе, стремится к хаосу. Но некрон – другой крайний случай: материя с нулевой, умершей энергией.

– Значит, – сказал я, – люди Города решили устроить западню для тех, кто сумеет открыть ящик?

– Да. Но они вынужденно сделали это. Они хотят заставить нас откликнуться на их мольбу о помощи. Нам придется сделать это, чтобы спасти себя.

– Значит, вы убеждены, что они существуют в будущем, а не в прошлом?

– Ты видел Лицо? Ты чувствовал, как во времени, разделяющем нас, развиваются и гибнут цивилизации? Как ты можешь сомневаться, Кортленд?

Я молчал, вспоминая.

– Впрочем, дело не в этом, – сказал Де Калб. – Это вопрос чисто академический. И прошлое, и будущее одинаковы в ткани, сплетенной из времени. И ты сам поймешь это из записи.

– Но как мы можем помочь им? Если уж они сами не могут отвести угрозу от своего мира, то что можем мы? Это смешно. А кроме того, если путешествие во времени возможно, возможно для ящика, то возможно ли для живого человека. И где гарантия, что мы не попадем в уже мертвый город?

– Нет, нет, Кортленд. Тебе нужно еще многому учиться. Позволь мне самому думать обо всем этом.

Некрон может быть уничтожен. Или, по крайней мере, проблемы, которые он вызывает, могут быть разрешены. Я уверен, что это можно сделать только одним способом: трое мужчин и одна женщина должны отправиться в будущее, к Лицу Эа. Именно это и имели в виду люди Города, когда посылали к нам свою Запись.

– Почему вы в этом уверены?

– О, доказательств много. Запись была послана нашей цивилизации, помнишь?

– Но вы же сказали, что Запись была найдена на раскопках на Крите!

– Конечно. Но древние минойцы не открывали ящик. Я предполагаю, что ящик существовал за долго до времени Тезея, но он оставался запертым, так как на земле еще не было технически развитой цивилизации, способной открыть ящик. Только люди – мужчины и женщины, которые являются продуктами такой цивилизации, смогут решить проблему некрона.

– Почему же они не послали письмо прямо в нашу эру? Почему они промахнулись на несколько тысяч лет?

– Я не эксперт в вопросах путешествий во времени, – раздраженно сказал Де Калб. – Может быть, такая точность принципиально недостижима. Откуда я знаю? Но я могу доказать, что письмо попало именно к тому, кому оно было адресовано.

Я все время пытался найти ошибку в его рассуждениях.

– Вы сказали, что необходимо решить проблему некрона, уничтожить его. Вы уже имеете решение?

Де Калб воззрился на меня.

– Нет, пока нет. Некрон весьма любопытное вещество, нетипичное. Он абсолютно инертен, у него нет спектра поглощения, спектра излучения. Ничто не действует на него. Это совсем новый вид материи. Пока я не могу уничтожить некрон. Но я уверен, что смогу сделать это, если воспользуюсь помощью жителей Города Лица. Вообще-то говоря…

Зазвонил телефон. Доктор Эссен резко обернулась. Де Калб усмехнулся, кивнул ей и пробормотал: