Сабля, рассекающая Босфор

– Как скажешь.

Через 10 минут Искандер уже был во внутреннем дворе, где его ждали другие стражники. Среди них был его здешний приятель Ибрагим, знакомые из янычарского корпуса Мустафа и Мехмед, Мурад, родом из Амасьи, а также Махмуд, прибывший с восточной границы. Ибрагим был порядочным человеком и вырос в обычной семье. Мама – темноволосая грузинка[2 - На протяжении многих веков Грузинское царство, которое в конце XV века распалось на три независимых царства, подвергалось нападениям турок, персов и монголов, в результате чего детей и женщин брали в плен и увозили.], отец – морской торговец, родом из близлежащих земель. Из всех товаров, которые Ибрагиму привозил отец, он больше всего любил льняную одежду, поскольку она легко пропускала частички воздуха, что, как ему казалось, укрепляло его связь с Богом. Такой образ мыслей оправдывался его ежедневным чтением Корана, чем он значительно выделялся среди других стражников.

Мустафа и Мехмед были родными братьями. Они выросли в доме своего дяди, потому что, когда их мама заболела оспой, детей увезли из дома. Отец не решился оставить свою жену, ухаживал за ней и вскоре тоже умер. Баязид, брат мамы Мустафы и Мехмеда, был суровым человеком, и это иногда выливалось в драки и ругань. Он боялся остаться в одиночестве в старости, поэтому желал сделать своих племянников мелкими лавочниками, которые были бы всегда рядом с ним. Тем не менее, ни Мустафа, ни Мехмед не желали тратить свою жизнь на лепку глиняных кувшинов и тарелок. Мустафа мечтал стать главным зодчим в Стамбуле, в то время как Мехмед хотел связать своё будущее с морем и надеялся, что ему поручат руководить строительством самого большого корабля в Османской Империи. Они стали стражниками лишь для того, чтобы накопить денег и попытаться пробиться поближе к султану. Несомненно, они бы навещали своего дядю, так как не могли оставить этого бедного старика доживать остатки своей жизни в старой хижине на берегу реки Ешильырмак в полном одиночестве. Однажды в детстве старший брат Мустафа поклялся, что построит дяде дом в Манисе, а также наймёт слуг, которые будут постоянно ухаживать за ним, что не могло не радовать Баязида.

Мурад был выходцем из богатой семьи: отец его был командиром и участвовал в нескольких военных походах. Нетрудно догадаться, что, живя в достатке, Мурад не прилагал особых усилий ни к военному ремеслу, ни к государственному делу. Это крайне настораживало его отца, поскольку Мураду должно было достаться большое поместье с 30 слугами. Форма его тела напоминала бобовое зерно, что объяснялось его привычкой есть различные сладости. От лукума до пахлавы – ничего не могло избежать влажных губ Мурада. Был период, когда он начал выпивать и проводить вечера в “домах похоти”. Это было последней каплей терпения его отца, после чего он начал ограничивать сына во всём, в чём только мог. Он не мог смириться с таким позором и всячески пытался образумить Мурада, иногда даже прибегая к грубой силе и оскорблениям. Второй метод, как догадывался Искандер, был гораздо эффективнее. Это он и сам понял во время их совместной охраны ворот дворца. Мурад не понимал, что от него требуется, пока на него не начинали кричать. Искандеру было жалко его, однако он испытывал и что-то вроде раздражения и злости, поскольку сам и мечтать не мог о такой чудесной жизни, дарованной обычному бездельнику.

– Для чего ты нас собрал, Ибрагим? – спросил Мустафа.

– Я хотел предложить вам всем сегодня встретиться в одном заведении на окраине города. Местные говорят, что там готовят лучший рахат-лукум в Амасье. К тому же, мы здесь уже не первый день, а до сих пор плохо знаем друг друга.

– Действительно, хорошая идея, – подхватил Мехмед.

Мурад аккуратно поправил свои рукава и рубаху. Затем он медленно вздохнул и опустил глаза. Искандер почему-то надеялся, что сейчас они загорятся ярким пламенем, поскольку за закатом всегда наступает рассвет, однако этого не произошло. Мурад поднял глаза, которые, подобно отравленным металлическим цепям, сковывали всех, кто в них смотрел. Его ответ был понятен.

Махмуд же просто расширил свои ноздри и громко выпустил весь накопившийся воздух, а после развернулся и пошёл обратно во дворец.

– Почему ты не хочешь пойти с нами? – вопросил Искандер.

– У меня другие планы, – сухо и коротко ответил Махмуд.

– Ладно, пусть идёт. Нас уже четверо, этого хватит. Если захотят – придут, – спокойно сказал Ибрагим.

– Давайте соберёмся через 8 дней и вместе пойдём.

– Утром или вечером?

– Когда солнце будет ровно над дворцом.

– Хорошо.

– Да, давайте.

– Отлично!

II

В театре иллюзий не увидишь истину.

А если решишь попасть в закулисье,

То можешь в тумане неожиданно выяснить,

Что утерял свой единственный путь к парадизу.

Пройдя несколько узких улиц, наполненных запахом сушёных абрикосов, корицы и кофейных зёрен, приятели подошли к центральному базару, известному своими торговцами, умевшими хитро и умело заманить к себе прохожих. Через некоторое время группа добралась до своей цели.

– Принесите 4 чашки кофе и самый сладкий рахат лукум, который у вас есть.

– Я лучше возьму чай, – сдержанно и одновременно немного напряжённо сказал Ибрагим. После недолгой паузы Искандер всё понял.

– Конечно, сейчас всё принесу, – обрывисто и смущённо сказал хозяин и побежал на кухню.

Спустя 10 минут он вернулся и положил на стол угощения.

– Ах, что за аромат!

– Ты только не пей кофе сразу, а то обожжёшься.

– Да знаю я, брат, не начинай.

– Хорошо-хорошо, Мехмед.

Вскоре Мехмед зачем-то встал из-за стола и решил отойти за угол, сказав, что скоро вернётся. Он попросил не ждать его и в тот же миг скрылся.

– Ты прямо как отец разговариваешь с ним, Мустафа, – сказал Ибрагим.

Искандер толкнул его в бок.

– Вернее, я не так хотел сказать.

– Не переживай – прервал его Мустафа, – мы уже давно c этим смирились. С тех самых пор как наш отец отправился в свой последний путь, меня не покидала мысль, что я должен приглядывать за своим братом. Этого хотел и наш отец, когда мы были ещё детьми. Дядя не любил много разговаривать с нами, но был чист душой и в моменты просветления любил говорить о жизни, судьбе и всячески учил нас понимать окружающих. Однажды он даже оставил нас без ужина, когда мы вернулись домой после драки. Он считал такое поведение неподобающим, говорил, что человек должен стараться решать всё словами. Тогда нам это казалось странным, так как он сам иногда позволял себе применять силу. Тем не менее, на следующий день после этого он будил нас рано утром и вёл в лес, где учил стрелять из лука.

– Но он же был против применения силы.

– Да, однако любой мужчина, как ему казалось, должен был обладать не только хорошим умом, но и храбрым сердцем и силой, которая позволит ему говорить со всеми на равных. Без этого к человеку не будет уважения, а его словам просто не будут внимать. “Людей много, надо владеть разными языками”, – любил повторять он.

Когда Мехмед вернулся, они принялись наслаждаться сладостями. По окончании встречи они попрощались и разошлись. Братья отправились на рынок, а Ибрагим и Искандер решили вернуться обратно во дворец. У двух приятелей завязалась беседа, и Ибрагим рассказал, что очень хочет познакомить Искандера с двумя своими знакомыми, живущими неподалёку.

– Слушай, Искандер, а ты когда-нибудь видел, как куют оружие?

– Нет, а что?

– У меня есть один знакомый, бывший янычар, который сейчас занимается ковкой сабель, зовут его Явюз. Наши отцы были друзьями, поэтому я проводил у него много времени. Явюз так же, как и я, страдал от разлуки и приютил у себя мальчика, которого оставили родители, когда ему было меньше семи лет. Они провели много лет вместе и смогли стать друг для друга родными. Но в возрасте 25 лет, будучи уже не мальчиком, а мужчиной, он решил покинуть дом, ставший для него родным, чтобы изучать “романский мир”. Мой знакомый не понимал этого увлечения, но отнёсся с пониманием и отпустил его. С тех пор они больше не виделись друг с другом, что лишь укрепляло нашу с ним связь. Он делился со мной секретами использования кинжалов и, можно сказать, стал тем, благодаря кому я оказался в янычарском корпусе.

Далее приятели шли молча, проходя мимо знакомых лавок и кабаков, из которых доносились звуки и слова, либо не существовавшие в языке того времени, либо просто постыдные. Подойдя к воротам дворца, Ибрагим положил свою руку на плечо Искандеру и предложил как-нибудь навестить Явюза. Искандер согласился. Зайдя в свою небольшую комнату, они легли на свои кровати и сразу же уснули.

Последующие дни протекали медленно: юноши мельком виделись друг с другом в стенах дворца, когда сменялись на постах, вместе ели. Искандеру посчастливилось несколько раз увидеть те самые глаза сквозь густые кусты и деревья, которые элегантно закрывали другие части тела госпожи Мерием, любившей в сопровождении пары служанок гулять в своём роскошном саду, где росли цветы всех красок и запахов, которые только мог представить человек. И действительно, кто бы устоял от восхищения, попав в такой сад? Однажды, правда, случилось неприятное происшествие: из куста рядом с госпожой на каменную дорожку выползла чёрная змея. Служанки вскрикнули и принялись звать стражу. Как ни странно, ближе всех оказался именно Искандер. Он быстро подбежал, уже выхватил саблю из ножен, но неожиданно замер, поражённый увиденным: госпожа Мерием, немного опустив голову, смотрела в глаза животному, которое у многих народов является символом искушения и предвестником несчастий. Искандеру казалось, будто она приручает змею, укрощая ее дикую природу. И когда госпожа уже почувствовала, что победила, гадкая змея вытянулась и чуть было не коснулась пола белого платья, но Искандер, не медля ни секунды, отрубил ей голову, а другой рукой сразу схватил госпожу, которая чуть не упала на землю, споткнувшись о камень. В таком положении они находились несколько секунд. Затем госпожа Мерием быстро выпрямилась и, ничего не сказав, удалилась. Искандер почувствовал некую горечь, даже досаду, потому что его никто не поблагодарил. Спрятав свою саблю, он решил пройти к беседке в другом конце сада, окружённой высокими кустами, и спрятаться там от невыносимого зноя. Пробыв там несколько минут, он было чуть не уснул, но вдруг услышал звук приближающихся шагов. Внезапно в беседку зашла госпожа Мерием, погружённая в чтение какой-то книги. Она молча села в углу беседки. Искандер привстал и поклонился, однако госпожа не заметила его и продолжила читать. Через некоторое время она, аккуратно вздохнув, закрыла свою книжку и, увидев Искандера, вскрикнула.

– Простите, госпожа, я не хотел Вас напугать.

– Как давно ты здесь?

– С Вашего прихода, госпожа. Вы меня, видно, не заметили.

Следующие 15 секунд прошли в молчании, после чего Искандер, не поднимая свою голову, решился продолжить диалог.

– Простите меня, госпожа, но я немного расстроен. Неужели я показался Вам страшнее той змеи, от которой Ваше тело даже не дрогнуло?