Ловушка для идеального мужчины

Хозяин уходит на кухню, после чего затаскивает в гостиную стол. Маруся вежливо ждет, когда Виталька, командующий парадом, рассадит в нужном ракурсе героя, его невероятно красивую жену и дочь, что демонстративно фыркает, но при виде камеры, расцветает и умело позирует, чмокает папеньку в щеку и пьет чай, церемонно оттопырив мизинчик с безупречным маникюром. Жена держится сдержанно, прохладно улыбается и всем своим видом показывает, как ей все надоело. Марусе, наблюдающей со стороны, думается, что хозяин выглядит в этой мизансцене органично, а вот его скованная жена и кривляющаяся дочка – фальшиво, а когда понимает это, то в голову приходит и другая мысль: в этой квартире ненатурально абсолютно все. Картинка идеальной семейки вдруг отдает дешевым целлулоидом, краски кажутся слишком яркими, а эмоции – в перехлест. Но Витальку все устраивает, и она не спорит, зная, как выглядит телевизионный сюжет.

Они прощаются и еще минут пятнадцать ждут запаздывающую героиню и ее отпрыска. Маруся остается караулить камеру, пока Виталька бегает в ближайший супермаркет за сигаретами. Пристроившись на качелях в виде плетенной корзины, Маруся лениво раскачивается, болтая ногами и думая о пляже.

Подоспевшую бабищу, взопревшую, со сбитой набок прической, отснимут минут за пять, большего для сюжета не требовалось. Подставив микрофон к ее носу, Маруся радуется, что попросила героиню приехать к дому, а не потащилась к ней через весь город, теряя время. Сын бабищи, на вид мальчишка лет восьми, застенчиво поглядывает на репортеров и все время норовит спрятаться за мать.

–Я очень благодарна Сергею Владимировичу. Он человек с большой буквы. Если бы не его поступок, моего сына сейчас не было в живых! – отчеканит бабища. – Только такой человек мог героически броситься в пучину и вытащить захлебывающегося ребенка! Никто, абсолютно никто даже не заметил, что Максимка тонет! А он прыгнул прямо с моста! Там же высоко, он мог разбиться! Но не пожалел себя! Это настоящий мужской поступок! Побольше бы нам таких людей!

Она обнимает сына, который в объятиях мамы выглядел слегка придушенным. Маруся ободряюще улыбается.

–Максим, скажи «спасибо» Сергею Владимировичу за то, что спас тебя.

–Спасибо Сергею Владимировичу, что спас меня, – серьезно повторяет Максим и краснеет. Это выглядит милым, но Виталька кривится.

–Что? – недовольно спрашивает Маруся. – Еще дубль?

–Да. Неестественно как-то. И позвони ему, пусть выйдет. Снимем трогательную сцену объятий спасителя и спасенного.

–А не перебор?

–Людям нравятся сопли. Все обнимаются, все счастливы, мамаша пускает скупую слезу. Звони давай, я машину пока вызову.

Маруся звонит и с огромным трудом уговаривает героя своего сюжета спуститься к мальчику, что неделей ранее заплыл на середину реки на надувном матрасе, а когда тот перевернулся, едва не утонул. Но на его счастье на пешеходном мосту оказался учитель местной школы, который не раздумывая бросился вниз, спас мальчишку и даже не представился. Если бы не ролик в соцсетях, герой остался бы неизвестным. Однако спасителя быстро опознали как преподавателя истории Сергея Богаченко. И теперь поговаривали, что подвиг простого педагога не останется без внимания городской администрации. На фоне привычного летнего отсутствия новостей история педагога-спасителя взлетела в небеса. Соцсети разрывались от предположений, у Богаченко появится даже небольшой штат фанаток, раздобывших одно смазанное фото с пляжа, где он предстает перед отдыхающими в купальных шортах и оказываетя весьма недурен. Каких трудов стоит редакторам уговорить его на сюжет, Маруся даже не озвучивает, закатывает глаза, и говорит, что проще было прошибить стену. Герой оказывается неуместно скромен и несговорчив.

Витальке со второго раза удается снять приличную благодарственную речь спасенного Максимки и с первого – трогательную сцену объятий взрослого мужчины и мальчишки. К тому моменту вежливо улыбающаяся Маруся уже потеряет к герою своего сюжета интерес. После прощаний, она забирается в машину прибывшего водителя и отправляется на монтаж. Через пару часов она выйдет из здания телестудии, сядет в маршрутку и уедет на пляж, выбросив учителя из головы. На пляже, подставив солнцу спину, она включит на телефоне музыку, отгородившись от мира наушниками, не подозревая, что очень скоро судьба вновь сведет ее с героем сюжета, заставив изменить мнение на прямо противоположное.

*****

Школьный вальс крутят каждый год, и каждый год Алена не может разобрать ни одного слова, как ни старается. Она дает себе зарок, что скачает эту навязчивую, как жвачка, песенку с интернета и прочтет текст, но каждый год забывает, потому что по большому счету это не имеет значения. Каждый год ее отвлекают какие-то заботы, свежие сплетни, новый облик давно не виденного одноклассника, запуганный новичок, что отчаянно храбрится после перевода в другую школу. Тут уже не до старой песенки. Но Алена вновь дает себе зарок, что хотя бы в этом году, в последний раз попытается понять, о чем же там поется. А еще ей хочется, чтобы звуковик нашел фонограмму поприличнее, или сменил колонки, ведь в этих кроме «бу-бу-бу» ни слова не разобрать. Инстинктивно прислушиваясь, Алена вроде бы начинает разбирать слова, пока линейка еще не началась, и звуковик пускает музыку для проверки.

«Когда уйдем со школьного двора под звуки нестареющего вальса…», – разбирает Алена и ей кажется, что эта песня совершенно неуместна первого сентября, но в этот момент Таня роняет на себя мороженое и матерится так, что видавший виды грузчик заслушался бы и может, что-то законспектировал.

–Возьми, – говорит Алена и отдает ей упаковку влажных салфеток. Таня, шипя сквозь зубы, начинает оттирать юбку и злится, глядя на заметное пятно.

–Надо замыть, – раздраженно говорит она.

–У меня минералка есть. Где ты сейчас ее замоешь? В школу не пустят.

–Давай минералку хоть… Черт. Пошли отойдем в кусты хоть, а то вон, Сидоров уже пялится и лыбу давит.

Сидоров, изрядно раздавшийся в плечах, невероятно рыжий, действительно глумливо улыбался. Подхватив Алену под руку, Таня тащит ее прочь от школьного крыльца. Сейчас там не происходит ничего интересного, а даже если бы торжественная часть и началась, она каждый год совершенно такая же, как и в прошлом, так что не стоит и время тратить.

Пока Таня, перекрутив юбку, отчаянно втирает жирное пятно в ткань, Алена стоит на стреме, следя, чтобы никто не увидел ничего неподобающего. Но на них никто не смотрит, все увлеченно разглядывают школьные ворота, куда с мигалками сопровождения въезжает машина мэра. Таня бросает туда же озабоченный взгляд, вытаскивает из упаковки новую салфетку и продолжает тереть. Алена вынимает из рюкзака пачку жевательной резинки и отправляет в рот две подушечки сразу, раскусывая их острыми белыми зубками. Не глядя, она протягивает жвачку Тане.

–Будешь?

Та трясет головой и придирчиво оглядывает юбку, которая выглядит почти пристойно. Неподалеку от них появляется мужчина в грязной клетчатой рубашке и джинсах с грязными коленями и бросает на них заинтересованный взгляд. Алена презрительно оглядывает его сверху вниз, и тот ретируется. Поглядев на школьное крыльцо, куда поднимается первое лицо города, Таня издает нервный смешок.

–Последний год, Аленка.

–Последний, – соглашается та и тянет подругу к школе. Таня послушно идет следом. – Думала, куда будешь поступать?

–Да ничего я не думала. Я вообще не хочу больше учиться. Какой смысл? Отдать очередной шараге пять лет для того, чтобы получать тридцатку? Я лучше буду блог вести, там можно полмиллиона в месяц получить, а то и больше. А, может, еще проще.

–Что может быть проще?

–Найду богатого мужика и буду содержанкой, – глубокомысленно отвечает Таня и по ней видно, что она не шутит. – На самом деле мужиков, готовых платить за секс, до фига. Вон, глянь на стоянку, сколько народу приехало на крутых тачках. Для них выкинуть стольник и оплатить хату, как тебе кофейку попить. Согласна?

Алена машинально соглашается, не решаясь себе признаться, что ей давно опостылела полунищая жизнь в стремной квартире с родителями, занимающихся стремными делами, отчего откровенные заявления Тани кажутся едва ли не революционными. Но развивать эту тему она не решается, тем более, что они уже приблизились к толкающимся школьникам и, встав поодаль, смотрят, как мэр со сцены толкает проникновенную речь о необходимости получить образование, чтобы стать полноправным членом общества. В завершении своей речи, он приглашает к микрофону выдающегося педагога, настоящего героя Сергея Богаченко, который рискуя жизнью спас школьника. Алена смотрит, как рядом с мэром появляется ее отец, ловит на себе любопытствующие взгляды, но делает вид, что ей все равно.

–Папашка у тебя, конечно, красавец, – негромко шепчет ей на ухо Таня. – Капитан Голливуд. Будь он богатеем и не будь ты моей подругой, я б с ним замутила. Черт, я б с ним замутила, даже если б он не был богатеем. Все, что меня тормозит, это ты.

–Дура ты, – шепчет Алена и хмурится. Шутка подружки не кажется ей смешной. Таня хохочет. Тем временем мэр на сцене объявляет, что Сергей Богаченко становится почетным гражданином города и вручает ему памятный знак, затем жмет руку. Алена видит, как улыбка на лице отца становится растерянной и вымученной, он протягивает мэру руку, словно хочет получить что-то еще, но тот лишь обменивается с ним рукопожатием, а потом какая-то соплячка в бантиках пролезает вперед и дарит отцу букет.

–Значок почетного гражданина – и всё? – хмурится Таня, смотрит на расстроенную подругу и пожимает плечами. – Даже премию не выпишут? Отстой. Вот и делай добро людям. Там же глубоко, он мог и сам не выплыть. Гос-споди, какое позорище! Если кто-то будет при мне тонуть, я даже пальцем не пошевелю.

Алена сознает, что на ее лице сейчас такая же жалкая улыбка, что у отца, и ей становится стыдно. Она зла, что отец своим поступком привлек внимание к ее персоне, и теперь последний год ей придется с удвоенной энергией отбиваться от нападок одноклассников, которые и без того шпыняют учительскую дочку. Таня замечает ее настроение и тащит прочь.

За школой Таня достает сигареты и предлагает Алене, и та, хотя давала себе зарок не поддаваться на провокации, берет сигарету. Сейчас ей слишком плохо, чтобы отказываться от минутного удовольствия. Она прикуривает и выпускает вверх ароматный дым, в котором чувствуются нотки вишни и чего-то еще, сладкого и терпкого.

–Не парься, – говорит Таня. – Через два дня все забудут. Да и вообще никто не понял, что тут такого. Наоборот, будут говорить: Сергей Владимирович – крутой мэн.

–А толку то с его крутизны? – резонно возражает Алена. – Слышала, что мэр трындел? Надо учиться, учиться и еще раз «еще раз». Чтобы стать членами общества. Папа вон учился, и что толку? Сейчас мэр поедет в ресторан жрать ананасы, а папаша со своим значком наперевес – тетрадки проверять.

–Потому я тебе и говорю – в задницу это образование, – резюмирует Таня. На этот раз Алена соглашается с большим энтузиазмом. Они сидят на заднем дворе еще полчаса, до того момента, когда раздается первый звонок, после чего встают, отряхивают юбки и идут к парадному входу. Наперерез из кустов акации выходит тот самый мужчина в клетчатой рубашке. От него несет перегаром и давно не стиранными вещами.

–Девчонки, закурить не будет? – говорит он.

–Топай, дядя, – отвечает смелая Таня и утаскивает Алену за собой. Ни та, ни другая не знают этого мужчину и не подозревают, какую роль он сыграет в их дальнейшей судьбе.

*****

После торжественной линейки Сергей, войдя в школу вместе с другими учителями и школьниками, старательно удерживал на лице резиновую улыбку, чувствуя унижение. Собственно, никто не обещал, что после спасения ребенка ему непременно дадут квартиру или какую-то финансовую помощь. Никто об этом не заикался. Он сам повелся на разговор Виктора и… поверил. Поверил, хотя еще за час до линейки не думал о награде, как не думал о ней тогда, в погожий летний день, когда увидел в воде тонувшего мальчишку. Он, не раздумывая, бросился вниз, и только подлетая к воде подумал: только бы успеть.

Он успел. Уже на берегу, передавая перепуганного школьника в руки взрослых, Сергей был совершенно не готов к тому скандалу, что закатила жена, брошенная на мосту, перепуганная тем, что в середине разговора муж, без всяких объяснений, бросается к ограждению, взбирается на него и прыгает в реку, будто решив совершить самоубийство. На тот момент, когда он, мокрый, с хлюпающими водой туфлями, добрался до супруги, Дарья сидела в летнем кафе, ближайшем от моста, на крайнем стуле с совершенно синими от страха губами. И когда Сергей начал жалко объяснять ей, что произошло, накинулась на него с такой бранью, которой он не слышал от нее никогда, хотя в последнее время…

В последнее время они часто ругались.

В битвах против Дарьи Сергею редко удавалось выйти победителем, поскольку его аргументы действовали слабо или не действовали совсем, хотя пятнадцать, десять, пять лет назад ему удавалось усадить ее напротив, злую, раскрасневшуюся от ярости, и начать со слов: «послушай, давай посмотрим на эту ситуацию с другой стороны…» И все волшебным способом разрешалось. Он высказывал свои соображения, она – контраргументы, и к концу вечера они были уже не ссорящиеся супруги, а переговорщики, заинтересованные в скорейшем прекращении огня. Но тогда Аленка была еще маленькой, не превратившись в разменную монету в руках матери. Позже, после того, как Алене исполнилось тринадцать, и она вступила на взрывную дорожку переходного возраста, ссоры учащались, становясь все более ожесточенными. И однажды, после выброшенного Сергеем предложения все обсудить, Дарья вдруг резко ответила:

–Пошел в задницу! Просто пошел ты в гребаную задницу со своим гребаным психоанализом! Тошнит уже от твоих разглагольствований! Лучше б работу нашел нормальную!

После чего Даша забрала Алену и уехала к матери дуться, оставив его беззвучно открывать рот от изумления. До того работа никогда не была камнем преткновения. Да, учитель истории, да еще в школе, не бог весть кто, но денег им хватало. Он думал, что хватало. К окладу добавлялись факультативы, репетиторство. Квартира, машина… Стабильная жизнь, которая враз дала трещину, заставив его сомневаться в себе, хотя он любил работу и, что бы там не говорила директриса, до сих пор первого сентября испытывал легкий трепет и волнение. Но оказалось, что денег не хватает, просто катастрофически, потому что дочь ходила в школу с несчастным андроидом, в то время, как в других давно были яблочные гаджеты, отдыхать ездила на дачу к бабушке и один раз в Турцию, а не на Мальдивы и Дубаи, как другие. И однажды, уже после той ссоры, когда Дарья дулась шесть дней и не разговаривала, взорвалась уже Алена, пристыдив отца за нищебродство. Что-то такое ей прилетело в школе, кто-то посмеялся, то ли над одеждой, то ли над телефоном, но после этого Алена рыдала весь вечер, отказалась ужинать и заявила, что в школу больше не пойдет. Дарья, что незадолго до этого вышла на работу в салон красоты, усугубила конфликт. С тех пор эта тесно спаянная парочка клевала отца в мозг, требуя все больше, и презирая его за нежелание променять школу на что-то куда более престижное. Но, надо признать, что им удалось сдвинуть его с мертвой точки, заставив на лето браться за риэлтерские услуги, для которых у него был заведен отдельный телефон. Так продолжалось ровно до того момента, когда он, сгорая со стыда, не встретил родителей своего ученика, а те выговорили ему за «постыдное» занятие в следующем году, на первом же родительском собрании, когда он посмел сделать их чаду замечание.

Если бы продавать квартиры и дома Сергей мог так же виртуозно, как рассказывать о Римской империи и царствовании Ивана Грозного, он наверняка бы из принципа ушел из школы, хотя эта мысль и не нравилась. Но продажи шли ни шатко, ни валко, конкуренция оказлась высокой. Так что Сергей лишь изредка пытался что-то заработать на этой почве. Хуже всего было то, что квартира, в которой они жили, принадлежала родителям Дарьи. После смерти тестя, теща, Дашина мама тоже сдала и нуждалась в постоянном уходе. Дашин брат, у которого жила теща, ненавязчиво намекал: после смерти родительницы квартиру надо будет делить по-честному. Так что намеки Виктора на вероятное получение квадратных метров неожиданно попали в больное место. До вручения этого совершенно ненужного звания, Сергей еще на что-то надеялся, и только после скользкого рукопожатия градоначальника понял: зря. На первом же уроке, дав школьникам возможность опомниться от начала занятий, Сергей вышел в интернет и почитал, что дает ему новый статус. Оказалось – ничего, кроме приглашений на городские торжественные мероприятия, даже бесплатный проезд не был предусмотрен.

«Ну и ладно, – уныло подумал он. – Не жили богато, нечего и начинать. Я же ни на что и не рассчитывал. Как жил, так и буду жить!»

Но утешить себя почему-то не получалось. Сергей подумал, что лучше бы и не было этого пафосного поздравления с красиво упакованной дулей в финале. Хуже всего было то, что Аленка, что попадалась ему на переменах, старательно отворачивалась от отца, делая вид, что они незнакомы. Сергею казалось, что ей так же стыдно, как и ему.