От души к сердцу

Сырный.

– Чтобы разрезать сыр?

– Нет, чтобы разрезать эту суку! Нож из сыра. О да. Я в предвкушении.

– И где же ты возьмёшь нож из сыра? – спросил Егор с круглыми глазами.

– Мне сказали, что есть такой.

– Кто сказал? – спросил я.

– Неважно. В конце-концов, я его могу сам вырезать из сыра, если что.

– Но тогда же ты разрежешь прекрасный сыр… – сказал я.

– А вот нифига! Да и мне можно, в любом случае. Вижу вы, молокососы, ни черта не понимаете. Бездари! Но ничего… Вот когда придёт сырный лорд и начнётся апокалипсис, весь съеденный вами сыр будет взвешен и вы получите по заслугам. Адиос, петушня!

Закончив свой безумный монолог, незнакомец резко развернулся и побежал прочь в неизвестном направлении.

– Да… После такого трудно о чём-либо говорить, – задумчиво сказал Егор.

– Вот… Там белый котик идёт, например, – добавил он.

– Ослепительно белоснежный кот, только с зелёной блевотиной бомжа на пузике.

– Чего?! Ты меня пугаешь. Ты как-то видел бомжа, блюющего на кота?

– Да!

Немного помолчав, я решил вернуться к тому, с чего всё началось:

– Так что у тебя там за история для меня?

– Очень тяжёлая. Для тебя, может, даже слишком. Я случайно узнал, что где-то на границе России с Грузией наши тестируют генетическое оружие…

– На границе с Грузией? Да ведь там ещё недавно война была! Вот это будет фурор в прессе! – Не перебивай. Пошёл слушок, что они его будут тестировать на местных, добавляя в еду. Власти США уже скупили все местные фермы, а также поставщиков продовольствия в тот регион.

– Они…

– Как ты сам понимаешь, ты не сможешь так просто взять и написать что-либо на эту тему; и это даже не вспоминая о поиске информации.

Однако, мне и не пришлось. Времени бы всё равно не хватило.

Видимо, Егор захотел сменить тему разговора, и немного помолчав, спросил:

– Вот мне интересно, ты когда-нибудь задумывался о смысле жизни?

Ухмылка вышла из меня раньше слов.

– Да, далеко не раз. Думаю, все хотя бы изредка об этом думают. Особенно те, кто в отчаянии и не знают, зачем дальше жить… А ты?

– Ай, не знаю… Думал, конечно же, но не знаю… Как по мне, так всё существование человечества бессмысленно – мы только наносим вред окружающему миру. Когда я был маленьким, я мечтал, что генетики смогут вернуть исчезнувшие виды животных, но теперь я сам генетик… -Егор взял короткую паузу, чтобы надкусить домашний бутерброд с колбасой, который он взял из дома, – Но больше в это не верю… Ну, хотя бы моя профессия позволяет мне содержать свою семью без каких-либо особых проблем, и это уже очень хорошо.

– А вот я пришёл к одному выводу: мне кажется, что разница между людьми и животными не такая уж и большая. Абсолютное большинство людей людей живёт по принципу: стать успешным и вдувать по дороге; что можно назвать искажённой формой животного смысла жизни: ешь и размножайся. Те, кто смог вырваться из этого круга, не став какими-нибудь агрессивными сектантами или ещё какими опасными членами общества, вроде бы и молодцы, но, в то же самое время, как бы отдаляются от природы. Так что найти своё призвание это и благословление и проклятие одновременно. Такие люди – если повезёт, могут быть нужны обществу, но не природе.

Если не повезёт, то только самим себе и одним только богам известно кому ещё; и то не факт.

Немного помолчав, я продолжил:

– А может быть, смысл жизни в том, чтобы просто мочить друг друга? Знаешь, примерно как разные «инженеры» создают свои виды, а потом сталкивают всё живое между собой, чтобы каждый из создателей смог понтануться перед другим. Для этого и нужен баланс, как и продолжение рода – чтобы мы могли друг друга месить до бесконечности.

– Ахаха, это было бы жёстко!

После этой ночи события развивались быстро. Я начал капать издалека, надеясь написать большую сенсационную статью, но не судьба – одна катастрофа мирового масштаба всё изменила. Правительством США было решено использовать генетическое оружие против России; но в наших рядах завёлся предатель, который применил оружие на нашей же еде, в результате чего США пали задолго до старого света. Но завистники горевали недолго – накрыло в итоге весь цивилизованный мир. В фильмах подобное описывается очень изящно и эпично, но на самом деле всё произошло так быстро, что никто и глазом не успел моргнуть. Все крупные города страны рухнули за 1 вечер. И то, об этом узнали только на следующее утро. Всё произошло с издевательской простотой: пока одни готовили и употребляли заражённую еду, другие беззащитно спали или сидели, уперевшись в свои мониторы и не подозревая о том, что смерть уже в самом что ни на есть прямом смысле у них за спиной. Произошёл чёртов зомби-апокалипсис.

Глава III

– Вот видишь, он уже очухался. Всё будет в порядке. Было бы отлично, если бы остальные тоже так быстро приходили в себя.

– Говоря об остальных, иди-ка посмотри, как там дела у вон той женщины.

Речь шла о женщине, которая стояла почти что напротив меня – на расстоянии примерно 510 метров, что по меркам тоннеля, в котором мы находились, было достаточно далеко. Наклонившись вперёд, как будто её слегка подташнивает, она смотрела мне в глаза. Взгляд у неё был потерянный, полный ужаса и страха. «Неужели пол минуты назад я выглядел также?» А бояться было чего. Тем не менее, по какой-то причине страха я не чувствовал.

Обитатели данного сырого местечка могли считать себя счастливчиками. После того, как секретное генетическое оружие поразило мой родной город, шансов в нём выжить практически не оставалось. Какой смысл где-либо баррикадироваться, если по улице марширует армия зомбаков в несколько миллионов? Тем более, что никто не знал, какую еду можно есть, а какую – нельзя. Очевидно было, что надо сваливать оттуда как можно скорей, но вышло это далеко не у всех желающих – пускай мертвецы и оказались относительно медлительными, но они не растеряли весь свой интеллект. Генетическое оружие поразило всех по-разному – некоторые опустились до уровня не слишком далёкого от овоща; но многие сохранили способность пользоваться какими-либо не слишком сложными вещами. Особенно проблемными в первые дни были те, кто при жизни пользовались рацией и огнестрельным оружием. Вышел зомби-шутер, только наоборот: мёртвые использовали те навыки, которые они использовали при жизни. Однако особо способные индивидуумы даже сохранили способность пользоваться электроникой. Таким образом, вместо того, чтобы стать сетью связи для выживших, радио и интернет стали устройством для охоты на живых.

Города безвозвратно пали в лапы нежити. И кто знает, где бы я был сейчас, если бы не Егор и его связи с большими шишками в научных кругах, многие из которых раньше работали на правительство. Кстати, я же так и не сказал, где я и остальные выжившие теперь живут, да? Под водой. На дне океана.

Глава IV

– Успокойтесь, дышите глубже. Всё хорошо – вы в безопасности вместе с остальными- успокаивал Макс ту женщину.

Макс был особый кадр, который вечно лез в дела других, особенно когда его об этом никто не просил. Также, видимо, он возомнил себя великим врачом, давая свои никудышные советы всем кому ни лень, хотя сам не имел ни малейшего отношения к медицине. Но живя на маленькой подводной базе, были нужны все, даже такие «специалисты» как он. Но если Макс круглыми сутками шатался по базе, ища, куда бы вставить свои 5 копеек; то Егор на людях появлялся редко. Егор и ещё ряд учёных явно работали над каким-то секретным проектом. И хотя на вопросы о роде их работы они отвечали, мол, синтез еды из различного рода органических соединений (в основном, из водорослей и отходов); и поддержание работоспособности базы требует много сил и времени; многим всё же казалось, включая меня, что это только часть общей картины.

– Ладно, Макс, пошли отсюда – посидим где нибудь.

– Ты видел, как она на тебя смотрела? Вы, шизики, так и притягиваете себя друг к другу. – Очень смешно, Макс. Даже смешнее, чем обычно. Чувствуется, что ты набрался опыта, присматривая за местными девушками.

– Зато Егор мне рассказал, что ты не особо в этом деле преуспел.

– Когда это ты успел поговорить с Егором? Он же едва появляется на людях.

– Идём присядем – я тебе кое-что расскажу.

Мало что в этом месте могло меня мотивировать вообще хоть на что-либо, но идея покинуть данный тоннель была одна из тех немногих, которую я готов воплощать в реальность чуть ли не вприпрыжку. С каждого края нашего подводного комплекса были такие тоннели, длинной примерно в 20 метров и изогнутые на 90 градусов. Помимо этих 4, было ещё несколько прямых тоннелей, соединяющих отдалённые части комплекса между собой. Некоторые из этих тоннелей были металлические (цвета железа, с небольшими иллюминаторами); но большинство подобно тому, где мы сейчас находились – были почти целиком стеклянные, с не слишком широкой полоской с лампочками на потолке. Я не знаю, насколько здесь глубоко, но вода выглядела абсолютно чёрной; не было видно даже рельефа морского дна. Никому из нас не доводилось видеть обитателей этой морской пучины, но редкое подрагивание стекла от некоего проплывающего мимо глубоководного гиганта только добавляло жутковатости и без того этому не особо симпатичному месту. Жилых мест было меньше, чем фактическое население подводного городка, поэтому людям приходилось проводить большую часть дня вот в таких вот местах. А дни здесь проходят дольше, чем мы привыкли: при жизни без дневного света человек перестраивается с 24-часового на 48-часовой цикл. Естественно, я был рад покинуть этот тоннель, пускай и понимал, что надолго нам это сделать не разрешат.

Мы вошли в маленькую комнату, полностью обшитую толстым решётчатым материалом, похожим на нержавеющую сталь. В комнате было 3 металлических ящика, которые использовались в качестве стола или стула – в зависимости от ситуации. Усевшись почти напротив друг друга, я уставился на решётчатую стенку. Несмотря на её холодный цвет, после многочасового разглядывания морской пучины, цвет стены казался достаточно тёплым и внушал чувство надёжности.

– Я тебя не отвлекаю? – с сарказмом спросил Макс.