Скакуны Зеленых Лугов. Разящий

– Вот и славно, милорд, – Гавейн похлопал Адама копытом. Тот чуть не упал, когда тяжеловесное копыто с размаху легло на его худую спину. – Начинайте урок.

Массивный рыцарь вальяжно ушел, посмеиваясь. А сэр Адам гневно зыркнул ему вслед, а потом обернулся к жеребятам. Устало выдохнув и поправив ножны, Адам заявил:

– Итак, кадеты, согласно традиции в Агийвии всегда радушно встречали как гостей, приехавших из дальних земель, так и друзей, возвратившихся под родную крышу. В честь такого события молодые ученики пропевают приветственную песню. Слова я раздам. А затем научу, как распределять нагрузку на горло, чтобы вы не охрипли. Всем ясно?

Жеребята смиренно кивнули.

– Вот и славно, – милорд достал зубами из сумки, висевшей у него с боку, белые листы пергамента. – Первым выйдет Арон Бурогрив.

Ученики боязливо переглянулись. А вот Арон напротив безропотно подошел к наставнику, взял листок и учтиво поклонился. Перед тем как отойти сэр Адам шепнул Бурогриву:

– Радуйся той чести, которую тебе оказали. Если бы не король, ты бы остался в той куче, из которой мы тебя подобрали.

Бурогрив промолчал и, сохраняя гордость, вернулся к друзьям. По очереди жеребята подходили и получали текст. При этом лорд что-то шептал им на ухо, однако Арон слышал каждое слово интригана.

Сэр Адам разными способами требовал отступиться от дружбы с юным Бурогривом. Перси он угрожал, что сообщит его отцу о неумении владеть мечом. Как оказалось, Уолтер Черногрив слыл великим фехтовальщиком. Но Перси возразил, что отец никогда не стыдился изъянов сына. Каю и Кею Адам предрекал позорное изгнание, а братья дружно засмеялись и запели ту же шутливую песню. С Галахадом разговор вообще не состоялся. Жеребенок просто оскорбил сэра Адама, назвав трусливым подкопытником!

Рыцарь Народа ощутил себя опозоренным. И тем не менее он сохранил стойкость и научил жеребят дыхательной технике. Хотя во время урока умудрялся вставлять всякие колкости, называя учеников каркающими воронами.

А когда жеребята несколько раз спели куплеты, сэр Адам гневно отправил их к царскому портному.

– Она сошьет вам наряды, мелкие недоноски, получше тех лохмотьев, в которых ходите вы, Златогривы!

Близнецы снова запели шутливую песню и вместе с друзьями ускакали прочь.

– Кем себя возомнил этот сноб?! – выругался Галахад. – Посмел угрожать бесчестием!

– Он потомственный дворянин, – заявил Перси. – Насколько я знаю, в семье Буланогривов снобизм передается из поколения в поколение.

– Такой конь и его род – позор дворянства! – взвился Галахад.

– Умоляю! – ехидно заявил Кай низким голосом. – Это мы с братом позор дворянства.

Братья снова засмеялись, а остальным пришлось гадать, шутка ли это или правда.

Жеребята проходили коридор с фресками, времени было много, и они позволили себе полюбоваться ими.

Изображения рассказывали историю агийвских лошадей, появления их королевства и возникновения Ордена Великой Жанны. На одной из фресок Жанна Великая, подняв Разящий над головой, стояла на дыбах перед двадцатью лошадьми, преклонившими колени.

Арон, засматриваясь на темный силуэт клинка в зубах воительницы, гадал, как выглядит дар Белорогого Короля. Порой Бурогрив испытывал сильное родство с военной ратью Жанны. Ему казалось, что когда-то он видел сподвижников героини во сне, таком ярком, что его не отличить от реальности.

– Ты наверное удивлен, что Великая Жанна такой же бурой масти? – спросил Галахад.

Арон от неожиданности вздрогнул.

– Я думаю, это неспроста, – продолжил Галахад.

– Может быть, – пробормотал Арон. – Думаю, нам пора.

С поникшим хвостом юный Бурогрив пошел к еще одной развилке. Галахад Рыжегрив, заметив печаль друга, хотел узнать причину, но потом решил: это просто усталость.

Жеребята гарцевали по мраморному коридору, увешанному гобеленами с королевским семейным древом. Арон и не представлял, что род Карла настолько древний! Хотя он происходил не от первого правителя, но от ветки ближайшего советника.

Вскоре они дошли до двери, обитой кожей камелопарда. За нею слышался скрип ткацкого станка. Звук был так ритмичен, что братья Златогривы зацокали копытами в такт.

Друзья поразились, как близнецы чувствуют ритм. А Перси первым постучал в дверь.

– Войдите! – раздался кобылий голос.

Перси Черногрив открыл дверь, и друзья вошли в комнату с раскиданными повсюду рулонами ткани разных цветов. Свет, проходивший через решеточное окно, заставлял сиять дорогие шелка с запахом столетней затхлости. В центре сидела стройная чубарая кобылица. Красный деревенский платок смотрелся непривлекательно на идеально расчесанной гриве, сложенной в пучок. Не говоря уже о простоватом розовом фартуке с юбкой, они выглядели чужеродно на пятнистом теле. Нимуэ украдкой взглянула на гостей, не прекращая работать за станком.

– Ваши праздничные одеяния сшиты! Король просит нарядиться, когда от заката останется половина столба. А теперь проваливайте.

Жеребята хотели спросить у Нимуэ, где лежат их наряды. Но бегло осмотрев комнату, они заметили на столе красочные камзолы с белыми накидками и золотыми цепочками на карманах. Молодые рыцари, наблюдая за разноцветными переливами шелка, раскрыли рты.