Находка в другой стороне галактики, или Помнить свое же начало

– Ладно – она засмеялась.

– Ульти, слушай, а помнишь, ты говорила, что есть возможность поговорить с этими вашими горами. Как это можно осуществить?

– А, здесь все просто. Нужно добраться до вершины или хотя бы до тех мест, где снег уже не тает, переночевать в этом месте, а наутро мысленно поблагодарить гору за восхождение. Гора откликнется, будет как сеанс телепатической связи. Только очень важно, когда будешь благодарить, вызвать в себе настоящее искреннее чувство радости.

– Хорошо, понял. Буду пробовать. Расскажу потом.

– Да, будет интересно.

– Ладно, спасибо, до свиданья!

– Ага, пока-пока.

Между прочим, чуть позже Ульти все же телепортировалась ко мне. У нее были какие-то свои вопросы к горам, но увиделись мы уже на вершине да и то как-то случайно и до смешного по-бытовому. Представьте: вершина горы на краю света, снег, я только что с этой горой провел мысленную беседу примерно в час длиной, затронувшую разные моменты из истории этой планеты, природы этих гор и этой их удивительной способности, отличий нашего разума от их, истории космического пространства (о, много фактов можно получить от существа с миллионным опытом непрерывного бытия и наличием предков, которые передавали свой накопленный опыт) и моей личной истории, в конце концов. Я после таких дел пошел прогуляться по снегу, иду ошарашенный, усталый, как после целого дня работы, в голове как-то при этом, как внутри колокола, в который ударили только что и могут сейчас еще раз ударить. Вдруг – раз – со своей этой забавной походкой задумавшего какую-то шалость мальчишки – чуть впереди и наискосок ко мне откуда-то подошла Ульти и стала набирать снег. Я к ней тоже так неспешно подхожу, говорю:

– Это мой снег.

– Ага, так, значит. Нет, мой! Делись! – отвечает противоречиво.

– Ладно, вообще-то это горний снег. Но они щедрые. Разрешают тебе – говорю.

– Спасибо им. Я в них верила – смеется.

– Вот и они в тебя верили. А ты сразу со снегом тут – тоже улыбаюсь (и даже не замечаю, что вокруг все чуть ли не кипит, вокруг Ульти снег стаял почти до земли, а возле меня этих изменений не произошло).

Ну и мы разошлись. В следующий раз увиделись уже только через месяц. При этом за собой я замечал, что у меня было очень много каких-то мелких вопросов, и все их часто приходилось решать именно с Ульти, а не с Арминлавель или с мужиками из местного Географического общества. В те дни даже и не задумывался, почему так. Вроде ну просто совпадения такие, очень много бытовых рабочих вопросов. Мне приходилось общаться через браслет и было как-то неловко, что я отвлекаю человека по пустякам, хотя ни разу из всего потока сообщений и кратких звонков я не почувствовал недовольства со стороны этой удивительной женщины, занятой своими важными делами.

Глава

IV

После Говорящих Гор путь мой продолжился лесом, но с постепенным отклонением от береговой линии к центру континента. В течение 30 дней я преодолел около 1000 км. Шел я, повторю, лесом, который становился более густым и мощным, но всегда идти было легко, обязательно были широкие тропы, происхождение которых мне до конца не ясно. Теоретически возможно, что это звериные тропы, но они были такими удобными, что у меня есть подозрение: раз уж это точно не людское изобретение (ну зачем делать эти направления в заповедных лесах и везде-везде по ходу моего движения, учитывая, что до ближайших поселений много сотен километров) и не звериные тропы, то, похоже, что сама земля или сам лес был ко мне благосклонен и помогал таким образом. Спрашивать ни у кого не собирался, мне важно было решать такие загадки самому, как будто я первопроходец и никто, кроме меня, не сможет сделать выводов. Пока шел, заглянул на 2 священных озера, отмеченных у меня в маршруте среди 48 оговоренных для посещения природных объектов (правда, в них же включены и самые необычные животные и растения, еще 48 – это объекты культурного наследия, включая живших и живущих гениев, и 12 – это космические объекты с учетом самой Севербалиданды), ну и на одном из них встретился со стадом самбарку. Они стояли лагерем на противоположном берегу и я видел, пока обходил озеро, пока готовил обед, купался и отдыхал, что звери откровенно играются, забавляются, разгоняются с поднимающегося под двадцатиградусным углом берега и планируют над водой, бултыхаются в воду и плывут назад. Озеро было широченным, в центре торчала громадная округлая каменюка гранитного цвета, даже не могу назвать островом, торчала она вертикально вверх, птицы там и то не сидели. Суть священности озера я не раскрыл, это тайна для тех, кто не родился здесь. Но из интересного могу отметить, что каменюка эта была живая и внешней ее функцией было наблюдение и не то чтобы охрана, а, скорее, воспитание всего живого на озере и во всем окружающем лесе вплоть до Говорящих гор (я шел с севера на юг, Солнце вставало из-за Океана и по ходу моего продвижения – по левую руку), до Океана на востоке и до поселения Раган на юге. Где были пределы влияния каменюки на западе, так и не пришлось узнать, но вероятно, что также где-то в районе 500 км. Некоторые из Самбарку, несмотря на тяжеловесность и расстояние, долетали до каменюки. Таких были единицы. А вот один-единственный, молодой, как мне показалось, перепланировал каменюку и бухнулся в воду, растопырив все 5 лап (я ж не знал тогда, что одна из них – хвост) параллельно поверхности, где-то на середине от моего берега до каменюки. Он оглянулся назад, застыл на секунду, ушел под воду, а вынырнул метров на 30 ближе ко мне. Приплыл целенаправленно к моей стоянке, вышел, покувыркался через голову, склонил голову в знак приветствия, я повторил его жест. Он сбегал до леса, вернулся обратно, побегал вокруг догоревшего костра, прилег ненадолго. Когда я собрался после отдыха дальше, он разогнался с берега, улетел обратно к своим, бухнулся опять в воду за каменюкой, доплыл. Ну, думаю, разведчик был. А через 15 минут, когда я уже стал уходить в лес, смотрю, летит обратно ко мне. Ну, так и остался. В пути был ласков, игрив, занимался своими делами. Я привязался к нему, а он ко мне. Звать его стал Зверюгой или Молодым.