Я – Гагарин. «Звездные войны» СССР

– Нор-маль-но… – Юрий с трудом выталкивал воздух из стиснутых ускорением легких. Гортань отказывалась повиноваться, скулы сводило судорогой. Глаза периодически застилал багрово-серый туман.

На контрольном табло вспыхнула цифра «500», она подрагивала, будто бы на старом киноэкране, но воспринималась четко. Юрий попытался поднять руку, но она будто бы налилась свинцом. «Я должен!» – мысленно отдал себе приказ космонавт.

Что ж, мечтал о космической романтике – черпай ее теперь половником и ешь, пока глаза на лоб не полезут! В прямом и переносном смысле…

Злость на самого себя помогла, Юрий все же дотянулся до соответствующей кнопки и погасил цифру на табло. На экране появился следующий символ. И снова огромным усилием воли и таким же напряжением мышц кандидат в космонавты нажал соответствующую кнопку.

– Двенадцатикратная перегрузка, как самочувствие?

При таких перегрузках разговаривать было уже невозможно. Оставалось только трижды нажать на кнопку: «все отлично!» Никакого другого ответа Юрий для себя и не желал. Пытка, называемая экспериментом, продолжалась. Перенести ее во что бы то ни стало! И не по одному разу.

Казалось, что уже не свинцовая плита давит на все тело, а многотонный гидравлический пресс давит миллиметр за миллиметром на тело, размочаливая мышцы, с резкой болью растягивая сухожилия, перемалывая с легким треском кости. Но больше перегрузка пока не росла, и Юрий немного пообвыкся под этой страшной тяжестью.

– Двенадцать единиц перегрузки, предел опыта на сегодня, – заботливо сообщили наушники.

Савин уже с превеликим трудом различал, что ему говорят. Перед глазами сгущалась багровая тьма. В висках отбойными молотками стучала кровь, потяжелевшее в двенадцать раз сердце с трудом проталкивало сгустившуюся кровь по венам и артериям. И все же воля человека оказалась сильнее даже могучих планетарных сил и фундаментальных законов Ньютона.

Он выдержал двенадцать «же»!

Перегрузки спадали так же плавно, как и нарастали. Иначе – нельзя, остановится сердце или же произойдет кровоизлияние в мозг. Юрий не заметил, когда кабина центрифуги остановилась совсем. С тихим шипением поднялась прозрачная крышка. Над ним склонились люди в белых халатах.

– Осторожнее, расстегните привязные ремни. Юра, как самочувствие?

– Нормально… – Голова кружилась, тело было напряжено, словно ожидая, что чудовищный пресс перегрузок вернется вновь. Кровь стучала в висках: после того как ускорение вернулось к одному «же», и сердце погнало животворную субстанцию по артериям и венам. В глазах снова потемнело, но это быстро прошло.

– Не спеши, Юра, сначала оклемайся немного.

Савин медленно выбрался из кабины центрифуги, опираясь на заботливые руки врачей и лаборантов. Лейтенанта Гагарина отвели в комнату первичного медицинского осмотра.

– Товарищ лейтенант, раздевайтесь.

На голый торс будущего космонавта налепили вакуумные присоски датчиков электрокардиографа. С легким жужжанием поползла широкая лента, зашуршали по бумаге чувствительные лапки самописцев.

– Молодец, Юра! Смотрите, какая ровная кардиограмма, сердце работает нормально.

* * *

В обед все будущие космонавты встретились в столовой. И здесь им тоже были созданы особые условия, а рацион питания составлен врачами-диетологами с кандидатскими степенями. «Щирому украинцу» Павлу Поповичу, например, нужно было сбросить пару лишних килограммов, и он страдальчески смотрел в тарелку Андриана Николаева под шутки и смех остальных молодых парней – будущих покорителей космического пространства. Попович давился винегретом и с трудом заставлял себя проглотить жиденький постный супчик. А вот Николаев, наоборот, уминал хорошо прожаренный бифштекс с картошкой. На первое у него был наваристый украинский борщ со свиной косточкой. Космонавту необходимо было набрать массу после изнурительных тренировок на выживание в пустыне Каракумы. Первичный период адаптации Николаев уже прошел и теперь стремительно восстанавливал форму.

– Ну что, Юра, потрепала тебя центрифуга? – поинтересовался Владимир Комаров.

– Есть немного, – согласился Савин, откусывая порядочный кусок от бутерброда с маслом и черной икрой. Ему тоже доктора-диетологи прописали особую диету, чтобы поскорее восстановиться от перегрузок.

На сладкое подали шоколадные пирожные и некрепкий чай.

Будущие космонавты от души поблагодарили поваров, которые творили настоящие кулинарные шедевры. И это в то время, когда огромная страна еще далеко не полностью восстановилась после Великой Отечественной войны! Савину не нужно было ежедневных политзанятий, чтобы понимать: страна отдает своим защитникам все самое лучшее. Лишь бы не было войны – новой, страшной, гораздо более разрушительной. Все они жили в тени «ядерных грибов» Хиросимы и Нагасаки.

Даже в Москве в редкие увольнительные Юрий видел еще следы самой страшной войны. Энтузиазм людей, собственными руками строящих свое светлое будущее, был исключительно велик. И это были люди, которые умели мириться с бытовыми неурядицами. Но все же народ в Советском Союзе все еще жил и трудился в спартанских условиях. Практически все, что с нечеловеческими усилиями производил Советский Союз, шло на «оборонку».

Дюжина молодых и пышущих здоровьем парней – первопроходцев космической эры, жила взаймы у всего советского народа. А Юрий жил еще и взаймы у лейтенанта Гагарина.

Глава 4

Времена не выбирают…

Вот чего не было в истории мира, который покинул не по своей воле Юрий Савин, так это боевых тренировок будущих космонавтов. По крайней мере, он про такое в «своем» времени не читал.

В иных, более привычных Савину временах и обстоятельствах Отряд космонавтов занимался только по программе полета в космос. А здесь были еще и учебно-боевые пуски ракет по реальным, пусть и тренировочным, мишеням.

Будущие космонавты летали на первых сверхзвуковых истребителях «МиГ-19ПМ» и новейших «Су-9», вооруженных четырьмя управляемыми ракетами «РС-1У» и «РС-2УС». Все кандидаты из Отряда космонавтов радовались, ведь они были молодыми летчиками и перерыв в полетах воспринимали особенно остро. Недоумевал только Юрий. Ведь об этом «вираже истории» он и слыхом не слыхивал!

Тем не менее на полеты он, как и все будущие космонавты, шел в приподнятом настроении. Тем более – в ночную летную смену.

* * *

Взлетные полосы подмосковного аэродрома были окаймлены гирляндами зеленых сигнальных ламп. Дорожки огоньков бежали вперед – к самому краю летного поля, но казалось, что они отрываются от земли, становясь созвездиями, мерцающими на бархатно-черном куполе ночного неба.

На земле черные фигуры техников под вспышки ручных фонариков проводили последнюю или, как говорят в авиации, крайнюю проверку перед полетами. Угрюмые темно-зеленые тягачи вывели из ангаров изящные серебристые «птички» сверхзвуковых истребителей. «МиГи» и «Су» заправили керосином, сжатым воздухом, проверили давление в основной и резервной гидросистемах, электропитание и механику.

Желто-черные электрокары подвезли вереницы тележек-ложементов, на которых покоились управляемые ракеты класса «воздух – воздух». Оружейники подвесили их под треугольные, заломленные назад крылья «Су-9», по две на каждый истребитель. Еще два пилона занимали подвесные топливные баки. Сверхзвуковые «Су-9» были чрезвычайно «прожорливы».

Летчики осмотрели машины и расписались в журналах технической готовности.

Привязные ремни мягко обняли воздушных бойцов, прозрачные фонари кабин с едва слышным шипением опустились, загерметизировав кабины.

– Кедру – запуск и взлет! Перехват скоростной высотной цели по наведению с земли. – Острый и прямой клинок прожекторного света рассек темноту и лег на взлетно-посадочную полосу, указывая направление взлета.

– Вас понял, я – Кедр, выполняю. – Рука, затянутая в кожаную перчатку, двинула вперед сектор газа.

Турбина послушно взревела, и «Су-9» коротким и стремительным росчерком форсажного пламени несется по бетонке. И взмывает к дрожащим в ночном небе звездам. Стремительный сверхзвуковой истребитель уверенно набирал высоту. Грудь сдавили привычные уже перегрузки. После центрифуги с ее двенадцатью «же» нагрузки в полете воспринимались тренированным организмом абсолютно нормально. К тому же высотно-компенсирующий костюм оптимизировал нагрузки при резких маневрах сверхзвукового истребителя.

Истребитель-перехватчик «Су-9» был для своего времени уникальной машиной, он разгонялся до 2230 километров в час на высоте 12 000 метров. Его максимальная высота, летчики говорят – «потолок», составляет 20 000 метров, а скороподъемность – 200 метров в секунду. Настоящий «самолет-ракета»!

В 1959 году летчиком-испытателем Владимиром Ильюшиным на модифицированном «Су-9» был установлен мировой рекорд высоты – 28 857 метров, а в 1960 году Борис Адрианов на таком же истребителе-перехватчике пронесся по стокилометровому замкнутому маршруту со скоростью 2092 километра в час. Это был абсолютный мировой рекорд скорости! До конца шестидесятых годов, когда на вооружение стали поступать истребители «МиГ-25», перехватчик «Су-9» оставался самым скоростным и высотным боевым самолетом в СССР.

– Я – Кедр, прием. Занял эшелон пятнадцать тысяч, на курсе двести семьдесят градусов. К работе готов. – Савин переключил несколько тумблеров на приборной панели. Светящиеся шкалы приборов бросали на лицо в кислородной маске зеленоватые отблески.

Мерцающим светом ожил экран радиолокатора – именно с его помощью и выполнялось наведение управляемых ракет «РС-2УС». Это были довольно неуклюжие реактивные «изделия» первого поколения. Атака воздушной цели возможна была только на догоне. Да и то – по бомбардировщику, крупной и не слишком энергично маневрирующей цели. Но для будущих космонавтов было важно не потерять боевую хватку летчиков-истребителей.

– Кедр, прием. Вам курс триста тридцать, высота пятнадцать.

– Вас понял, эшелон по высоте занял, я – Кедр, прием.

– Цель на встречных, приготовиться к развороту влево.

– Разворот выполнен. – Юрий отклонил ручку управления в сторону, одновременно двинув ногой левую педаль. Стремительный истребитель накренил треугольные крылья в широком, размашистом развороте. Качнулась «птичка» авиагоризонта на приборной панели. А потом так же плавно снова пришла в норму.

– Кедр, прием. Вам наведение: выше на полторы тысячи, курс двести семьдесят пять градусов. Бомбардировщик противника. Приказываю, цель – уничтожить!