Аокигахара

– Пистолетами? Это как? – Эйка удивленно приподняла брови.

– Это как у кошек, когда у них хорошее настроение, – ответил я и… вляпался в очередную кучу дерьма.

Сука! Да сколько же можно?!

– Пис-то-летами… – промяукала Нэко и, облетев вокруг меня, изобразила правильное положение хвоста.

Я посмотрел на неё, и меня вдруг пробило на смех.

Не, ну а как по-другому? Идём тут, заморачиваемся, боимся какой-то черноты, что поселилась в ущелье Тивата. Герои, блин, древних легенд. Вчетвером вышли на битву с Владыкой Нижнего Мира. Не, этот червь огребет у нас по любому! Дерьма бы только на дороге было поменьше…

В Муцу мы зашли без каких-либо проблем. Молодой самурай, девчонка в накидке и худой крестьянин с пропитым лицом, в которого превратился Иоши, никакого беспокойства у стражи на воротах не вызвали. Храм Райдена тоже долго искать не пришлось. Он здесь что-то навроде Императорского дворца в Хейанкё – центральное здание города.

Четырехэтажное каменное строение с характерными гнутыми крышами по размерам не уступало московскому гипермаркету, и хрен его знает, сколько тут обитало монахов. Впрочем, какое мне дело? Язык-то, он и до Киева доведёт. Поэтому вряд ли я буду долго искать эту женщину. Маму… Это ведь она меня родила…

– Ждите здесь, – я указал ребятам на небольшой палисадник напротив входа на территорию храма и, пригладив на голове волосы, отправился в сторону больших дубовых ворот.

Не пропустят? Ну и хрен с ними! Пусть позовут мать, а с ней я могу поговорить где угодно. Главное, чтобы позвали.

В воротах дежурил десяток солдат во главе с тремя самураями. Рослые, наголо выбритые, в фиолетовых с белым накидках и эмблемами клана на правой части груди.

Ещё издали, судя по выражению лиц, я понял, что они меня не пропустят. Нет, во взглядах самураев не было ни ненависти, ни злости. Лишь легкое небрежение с толикой презрения. Так сытые породистые псы смотрят на приблудившуюся дворняжку.

Нет, понятно, что после долгого пешего перехода вид я имел нетоварный. Доспех запылился, плащ стал похож на грязную тряпку, гэта,[3 - Автор напоминает, что гэта – это деревянные сандалии в форме скамеечки.] опять же, в коровьем дерьме. Однако все они прекрасно понимали, как может выглядеть человек, прошедший за день десяток ри. Но почему тогда так на меня смотрели?

Нестрижен и небрит? Ну, возможно… Только положить мне на их тонкую душевную организацию. Я не Райдену молиться пришел, а к матери. И попробуют только они ее не позвать!

За воротами просматривался просторный двор, посреди которого прямо напротив входа в храм высилась пятиметровая статуя бога.

Мощный широкоплечий мужик чем-то неуловимо напоминал Джеки Чана. В грозном, понятно, его варианте. В тяжелом латном доспехе и шлеме с высоким гребнем, Райден стоял, опираясь обеими руками на канабо, и тяжелым взглядом смотрел на входящих в храм посетителей.

У ног статуи бога, свернувшись, лежал зверь, очень сильно напоминающий того хорька из астрала, который, явившись в виде удара молнии, очень вовремя вразумил Ату. Райдзю – Иоши вроде говорил, что его зовут так? Он ещё за ухо меня укусил напоследок.

– Ты что-то хотел, самурай? – от созерцания статуи меня отвлёк низкий голос командира охраны. Мужик вышел вперед и, положив ладонь на рукоять тати, спокойно посмотрел мне в глаза. – В храм в таком виде мы тебя не пропустим. Райден-сама требует к себе уважения, а ты сейчас похож на бродягу. Помойся, остриги волосы и тогда уже приходи. В городе есть рёканы, там хватает купален.

– Мне не нужно в ваш храм, – я встретился взглядами с командиром охраны. – Я пришел к своей матери. Позовите ее, и мы поговорим здесь.

– К матери? – самурай нахмурился и покачал головой. – Если твоя мать служит в храме, ты опозоришь ее таким своим видом. Уходи и возвращайся, когда помоешься и острижешь волосы.

Он ведь мог меня не оскорблять, но, видимо, некоторых горбатых исправит только могила…

– Вот зачем ты нарываешься? – глядя в глаза самурая, со вздохом произнес я. – Думаешь, твой бог оценит это высокомерие? Думаешь, ему не наплевать на то, как я выгляжу? Или ты считаешь, что у тебя две жизни? А эти бойцы за твоей спиной смогут чем-то тебе помочь?

– Да ты никак угрожаешь мне, щенок?! – криво усмехнувшись, прорычал командир охраны и рванул из ножен свой тати.

Я усмехнулся ему в ответ, и в этот момент мир утонул в серебристо-фиолетовой вспышке. Как тогда в астрале… Такой же искрящейся и такой же безумно красивой. Землю под ногами тряхнуло, по ушам ударил грохот громового раската, и я почувствовал легкое покалывание у себя на щеке.

Повернул голову, улыбнулся и осторожно провел ладонью по шерстке искрящегося хорька, который непонятно как оказался на моем левом плече.

Он снова пришел, когда мне угрожала опасность…

Ошеломленный явлением спутника бога, командир охраны отшатнулся и неверяще выставил перед собой левую руку. Затем упал на колено и, низко склонив голову, пробасил:

– Прости, господин, я не знал…

Солдаты повторили жест командира, а у меня в голове раздался негромкий печальный голос:

– Пойдем, Таро, я отведу тебя к твоей матери.

Произнеся это, Райдзю спрыгнул на землю и, задрав хвост, пошел ко входу в храм. Я пожал плечами и двинулся следом: мимо коленопреклоненных солдат, в повисшей над площадью тишине.

Никто меня остановить не пытался. Монахи и прихожане при виде спутника бога бледнели и низко кланялись. Кто-то падал на колени, кто-то начинал громко молиться, а я шёл за Райдзю и пытался понять, почему в его голосе прозвучала печаль.

Что-то не так с матерью? Она меня не узнает? Не примет, когда увидит, что в тело ее сына подселили другого?

При этом меня не покидало чувство какой-то щемящей грусти.

Так бывает, когда ты возвращаешься домой после очередной командировки в пустую квартиру.

Мамы не стало в пятнадцатом, но здесь-то почему такое же чувство? Мы же сейчас идём к ней?

Гребаное раздвоение личности! Я ведь уже своё отгрустил. Но тот мальчишка… он ведь во мне. Его дух не успел покинуть тело до моего «вселения». Эйка же говорила… История повторяется? Но здесь же мама жива! Так какого, блин, хрена?! И, черт! Я ведь даже не знаю ее имени!

– Ее зовут Айяно Акали, – без труда прочитав мои мысли, прошептал в голове Райдзю. – Двадцать четыре года она была старшей дзинсу твоего отца. Скоро она уйдёт, но вы успеете попрощаться…

«Старшей дзинсу отца?! – я буквально охренел от свалившейся на голову информации. – Получается, отцом погибшего мальчишки был Райден?! Черт! А ведь это многое объясняет! Кто бы ещё мог вырвать парня из лап Аби и отправить его через полстраны на склон горы Ума! Что?! Что ещё он сказал?! Моя мать настоятельница этого храма – и она умирает? Так вот откуда взялась в его голосе эта печаль…»

Пока я приходил в себя от услышанного и пытался уложить все это в голове, Райдзю пробежал мимо алтаря, стоящего в центре главного зала, и повернул налево – на лестницу.

Наверное, стоило сказать ему, что я совсем не тот Таро, но он, скорее всего, это знал и так. Лучше я скажу это ей… В мире, где нет окончательной смерти, людям не стоит врать даже во благо. Особенно тем, кто долго стоял рядом с богами…

Следуя за спутником бога, я поднялся на четвёртый этаж и, пройдя по широкому коридору, зашёл в просторную комнату, в которой находилось семеро лысых монахов в фиолетово-белых кашаях. Они молча стояли вокруг циновки, на которой лежала невысокая женщина лет пятидесяти…

Айяно Акали… мама…

Без сознания. Кожа – неестественно бледная, рот приоткрыт, тело трясёт в лихорадке. Я не большой спец в лечении, но было видно, что она умирает. А эти семеро… Они просто стояли… Никто не пытался помочь. Просто пришли попрощаться со своей настоятельницей…

На звук моих шагов мужчины обернулись. Двое нахмурились и, очевидно, хотели что-то сказать, но тут заметили спутника бога…

Наверное, при других обстоятельствах меня бы позабавили их отвисшие челюсти, но не сейчас…

Райдзю тем временем выбежал в центр комнаты и мысленно произнёс:

– Оставьте нас, братья. Мы с Таро её проводим…

После этих его слов на вытянувшихся лицах монахов появилась тень узнавания. Они, вероятно, вспомнили мальчишку, которого пятнадцать лет назад украли твари из Нижнего Мира. И командир охраны на воротах не прав. Никого я тут не позорю! Уйти от чудовищ и вернуться назад самураем смог бы не каждый!

Вот и пусть помнят, что Айяно Акали родила достойного сына!