Неправильный самурай

– Я ждал тебя, убийца Раба, – прошелестело у меня в голове. – Подойди, ты должен первым послужить Господину!

– Да пошёл ты! – хмыкнул я, давя на спусковой крючок, и вдруг понял, что не могу выстрелить!

Рука со стволом и наполовину выбранным ходом упала к бедру, шёпот в голове усилился, и ноги сами понесли меня к алтарю.

Сука! Как такое вообще возможно?! Я чувствовал тело, но оно словно стало чужим – я мог только дышать и думать. Сорок шагов, и там смерть! И моя, и ребят, и заложников… Этот гребаный телепат не просто так меня дожидался!

Придавив панику, я попробовал остановиться и вроде бы стал идти медленнее, но хрен в рясе это почувствовал.

– Сильный… – прошелестел он и скинул с головы капюшон. – Хорошая жертва…

Внешне этот урод напоминал ящерицу. Жуткий обтянутый кожей череп венчали изогнутые рога, широкая пасть была усеяна желтыми иглами. Глаза оранжевые – с прямым зрачком. На тонкой шее – ожерелье с тремя голубыми камнями.

Шёпот в голове усилился, и меня словно подтолкнуло в сторону алтаря. Двадцать метров… Семнадцать… Пять-семь секунд, и меня уже ничто не спасёт!

Разум отказывался верить в происходящее. Темный зал, змея на троне и жуткий урод с черным ножом в руке перед алтарем!

Сука! Ну почему я сразу не выстрелил?! Зачем ждал?! Теперь и руку-то со стволом не поднять, но… Мелькнувшая в голове мысль добавила каплю надежды, и я попытался снова надавить на скобу! Вахтёр порезал руку и смог избавиться от наваждения! Если выстрелить себе в ногу…

Ну давай, железо, стреляй!

Перед глазами вдруг снова появился пустырь. И небо над ним, и луна… Рыцарь на постаменте повернул голову и отсалютовал мне мечом, а в следующий миг тишину рванул сухой пистолетный выстрел.

Ступню обожгло дикой болью, которая, ударив по мозгам, вышибла из головы ублюдочный шёпот. Сознание прояснилось, тело снова стало моим! Рухнув на колено и с трудом сдерживая крик боли, я вскинул руку с оружием и коротко нажал на спуск. Рефлексы – такие рефлексы. Первая же пуля попала рогатому в лоб и разнесла башку, словно фарфоровый чайник. Тело урода завалилось спиной на алтарь, зазвенел по камням жертвенный нож… Стоящий неподалёку Монах вздрогнул и огляделся по сторонам, следом за ним зашевелились все остальные.

– Че это было? – выдохнул в канал Чех, а в следующий миг пространство зала подернулось рябью. Сквозь камень проступили очертания окон, высокие зеркала и какой-то спортинвентарь. Одновременно с этим змея на троне зашевелилась, сверкнули в полумраке оранжевые глаза.

– Враг… Ты думаешь, что сможешь бежать? – эхом прозвучало у меня в голове.

Одновременно с этим кривой черный нож рывком подлетел в воздух и с силой вошел в мою грудь.

Тело парализовало, очертания спортивного зала проступили яснее. Последним, что я увидел, был плакат с красавицей-азиаткой. Девушка в спортивных штанах и коротком топике смотрела на меня с интересом и… словно бы куда-то звала. В следующий миг изо рта хлынула кровь, перед глазами все потемнело, и я, судорожно втянув в себя воздух, ничком завалился на пол…

Глава 2

Я открыл глаза и понял, что лежу на какой-то доске. Над головой потолок из странного материала, похожего на бамбук, воздух напитан благовониями. Лена всегда любила всю эту индийскую хрень и даже в специальный магазин ездила ее покупать, но… мы же вроде расстались?!

Впрочем, фиг с ним, с расставанием – это же такая ерунда в сравнении с тем, что я жив!!! И не просто жив, а у меня ещё к тому же ничего не болит! Более того, чувствую себя хорошо выспавшимся и готовым к утренней тренировке! Это после того клинка в грудь, который, судя по всему, пробил позвоночник?! Мне все привиделось? Если да, то нас теперь затаскают по психиатрам. И меня, и ребят, но…

Я сел и удивленно оглядел простыню, в которую был закутан. Какая-то тряпка в пару слоев, трусы ощутимо жмут – словно они меньше на три или четыре размера. На левой руке повязка белого цвета, и совершенно не чувствую волос. Меня обрили, пока я валялся без сознания? И где я так успел загореть? Руки такого цвета, словно только что вернулся из отпуска!

Хм-м…Я медленно обвёл помещение взглядом и озадаченно хмыкнул. Просторная светлая комната, ширмы с нарисованными журавлями, деревянная статуя худенькой женщины со страшным лицом, и тумба, подозрительно похожая на алтарь. Очень напоминает дом какого-нибудь японца или китайца – я не умею их различать. Впереди за ширмой виднеется выход на улицу, запах благовоний тянется от небольшого коврика с дымящейся жаровней, возле которой, стоя на коленях, склонилась какая-то женщина в красно-оранжевой одежде.

М-да… Кто-то определенно надо мной подшутил, и сейчас эти придурки, конечно, появятся. Сюрприз, командир! Ага…

Ждать дальше не было смысла, я провёл ладонью по остриженной голове, произнёс:

«Здравствуйте!» – и замер от неожиданности. Нет, сам-то я сказал то, что сказал, но вместо нужного слова прозвучало “konnichiwa”[13 - Konnichiwa – добрый день (яп.).] или что-то очень похожее. Впрочем, удивлялся я недолго, реакция женщины была в разы веселей.

Дама оказалась азиаткой – лет тридцати-сорока на вид. Услышав приветствие, тетка вздрогнула всем телом и медленно подняла взгляд. При виде меня глаза её округлились настолько, что она стала похожа на очень удивленную европейку. Челюсть отвисла, во взгляде мелькнул панический ужас. Судорожно сглотнув, женщина пару раз беззвучно хлопнула ртом, затем вскочила на ноги и с криком «Ке-енджи!» сломя голову убежала на улицу.

Вот же… Слабо понимая, что происходит, я оглядел циновку, на которой сидел, и почувствовал, как по спине пробежала волна мурашек. Руки были не мои! То есть, конечно, мои, но раньше у меня были другие! Эти слишком тонкие и жилистые, а ладони… Они, вроде бы, похожи, но заметно грубее… или грязнее – хрен поймёшь. Что за…

Поднявшись на ноги, я с удивлением оглядел свои босые ступни. Черт! И ноги тоже не узнаю, да что за приколы?! Не в силах больше терпеть неудобства, я сунул руку под простыню и поправил трусы. Попытался, в смысле, поправить, поскольку там меня ждал очередной, бляха, сюрприз… Нет, хозяйство на ощупь не изменилось, но то, что я поначалу принял за трусы, оказалось бинтами или обмотками. Тот, кто их затягивал, силы не пожалел, и мне понадобилась минута, чтобы эти тряпки хоть немного ослабить.

На улице не переставая вопила испуганная тетка, но врачи почему-то пока не спешили бежать на её истошные крики.

Разобравшись с бинтами и облегченно вздохнув, я пожал плечами и, ещё раз оглядев дом, тоже решил выйти на улицу. В соседней комнате справа от выхода стояла широкая бадья с водой, я заглянул в неё и… в этот раз подвис окончательно.

Из воды на меня смотрел азиат. Натуральный, с высокими скулами, прямым носом и раскосыми, мать его, сука, глазами! На вид – совсем молодой, лицо треугольное, а физиономия такая, что я бы у него точно попросил документы! В смысле, у себя… Да ёп! Не веря своим глазам, я тронул себя за лицо, провёл ладонью по отсутствующим волосам и оскалился. Китаец в воде издевательски оскалился в ответ, и мне вдруг стало совсем грустно. Этот дом, и дура на улице, и эта бадья – всего лишь горячка? Где-то там, в другом мире, врач ввёл мне какой-то препарат, и… Да с хрена ли?! Я потряс головой и ещё раз внимательно оглядел дом. Бамбуковые стены, ширма, ещё один журавль на рисунке, и рядом, на другом, две какие-то мелкие птицы.

На бред это нихрена не похоже! Слишком уж все реально и… Переведя взгляд на кадку, я зачерпнул ладонью воды, поднёс ее ко рту и хмыкнул. Вода как вода… И внешне, и на вкус… Может, я сошёл с ума, но тогда с хрена ли мне эта Япония?! Или Китай?! Я же китайца от японца если и отличу, то с трудом. Может, это вообще Вьетнам или Лаос, но проблема в том, что я не был ни там, ни там! Абхазия, Осетия, Дагестан, Чечня – не вопрос… Съехавший с катушек мозг отправил бы меня туда, где я был, и точно не стал бы показывать эту хрень.

Горящий бэтр, минометный обстрел, карабканье по горам – вот это, в основном, и запомнилось, но… Я наклонился, набрал в ладони воды и с силой провёл ими по лицу. Азиат, мля… Почти мальчик… Хотя у них по роже непонятно – пятнадцать лет или сорок пять…

Ещё раз плеснув на лицо воды, я вздохнул и скосил взгляд на улицу. Травка, забор, два дерева и резные ступени… Может, это какой-нибудь храм? Женщину не видно и уже не слышно, но какого хрена она орала? Мужиков не видела? Но я же плащ не распахивал и членом ее не пугал… Да и не испугать такую, даже если ей покажут десяток. Может быть, у них тут в Китае какой-то праздник? Азиаты ведь шумные и веселые. У них вон одна только реклама чего стоит. Или не у них, а у японцев? Чувствуя, что башка вот-вот лопнет, я ещё раз плеснул на лицо воды и тут вдруг вспомнил, как поздоровался с этой теткой. Может быть, все дело именно в этом? Опершись на края кадки ладонями, я посмотрел на своё изображение, произнёс пару фраз и обреченно вздохнул.

Сука! Это был совсем не русский язык. Китайский или, скорее, даже японский, поскольку фразы звучали так, словно я пытаюсь кого-то ограбить. По-русски тоже получилось сказать, хоть и с усилием. Слова произнеслись на ломаном русском, примерно как если бы с экрана начал бы материться какой-нибудь персонаж аниме.

Ну ладно, японец, и что дальше? Домой-то мне теперь как? Удостоверения нет, все документы хрен пойми где, да и пойди с такой-то рожей докажи, что ты Григорий Смирнов, а не Масутацу Ояма[14 - Масутацу Ояма – известный мастер боевых искусств.]. Впрочем, доказать будет нетрудно, память-то у меня осталась. Я даже номер удостоверения помню и дату выдачи, так что – прорвёмся. Главное – добраться до Управления. Ладно…

Я плеснул себе ещё воды на лицо и, выйдя из дома, оказался в небольшом чистом дворе с зелёной лужайкой. По ощущениям – хрен пойми что: пара неровно распиленных брёвен, незнакомые деревья с тонкой листвой, утоптанная дорожка от входа к воротам. Намного интереснее оказалось то, что открывалось за невысоким забором.

Строение, на крыльце которого я стоял, находилось на холме, а внизу раскинулась небольшая азиатская деревушка. Дома старенькие, убогие. Асфальта нет, автомобилей и велосипедов не видно. «Тут кино, что ли, какое снимают?» – подумал я и, повернув голову, озадаченно хмыкнул.

В паре километров от деревни, за рисовыми полями, на фоне гор высился натуральный средневековый замок! О-хре-неть!!! Ради фильма такую дуру отгрохали?! И деревеньку эту?! И ещё три поселка в пределах видимости отсюда?! И жителей переодели аутентично? То ли в кимоно, то ли ещё в какие, очень похожие, тряпки? И баба эта… в шафрановой кашае? Ведь так, вроде, называют одежду буддийских монахов? А что, если… Я остановил взгляд на двух мужиках в соломенных шляпах, которые шли по соседней улице рядом с телегой, и задумчиво почесал подбородок.

А что, если меня закинуло в прошлое? Если в китайца смогло закинуть, то хрен ли тут тогда удивляться? У буддистов же что-то есть о переселении душ? Или у индусов? Да какая, на хрен, разница?! Но раз так, значит, я все-таки мёртв?! Вернее, жив, но китаец! Или японец? Да ёп… Не, так-то тело вроде нормальное, член есть, мозги и навыки сохранились… А точно ли сохранились?

Не откладывая в долгий ящик, я спрыгнул с крыльца на траву, нанёс пару ударов воображаемому противнику, добавил ногой, ушел в кувырок… По ощущениям реакция заметно улучшилась, навыки с рефлексами сохранились, но тело плохо слушалось, да и силы пока было маловато. Необходимы нормальное питание и серьезные тренировки.

– Вон он! – раздавшийся от ворот голос оторвал меня от размышлений, я повернул голову и увидел знакомую тетку.

Следом за ней во двор зашли трое монахов. Двое – чуть старше теперешнего меня, третьему на вид около сорока лет. Все в шафрановых кашаях, головы бриты под ноль. На лицах молодых оторопь и изумление. Ну вот и местный Шаолинь подтянулся…

При виде меня старший из монахов удивленно приподнял брови, затем жестом приказал сопровождающим остановиться и, не отрывая от меня взгляда, что-то неслышное зашептал. Продолжалось это секунд тридцать, не больше, когда он, сложив щепотью пальцы, резко поднял их над головой, словно бы вытряхивая невидимый коврик, затем уронил руки и, как ни в чем ни бывало, пошел ко мне. Остальные осторожно двинулись за ним следом.

Пока эти четверо приближались, я лихорадочно соображал, о чем с ними следует говорить и как себя нужно вести. Я не знаю местных традиций, но уважение к старшим было во все времена – значит, поздороваюсь первым. О себе говорить не буду – проще прикинуться дураком, а там они и сами уже что-то расскажут.

– Здравствуйте! – я кивнул самому старшему и, оглядев остальных, приготовился слушать.

Молодые монахи слегка отстали, женщина вообще плелась позади, с опаской поглядывая в мою сторону. Впрочем, во взгляде взрослого мужика ни страха, ни удивления не было. Только легкая растерянность и любопытство.

– Мы приветствуем тебя в святилище Каннон[15 - Каннон – в японской мифологии богиня милосердия, способная перевоплощаться.], – остановившись в трёх метрах от меня, спокойно произнёс он. – Мое имя Кенджи, в меру своих скромных сил я приглядываю за святилищем Милосердной. Это Кио, это Мичи, а её зовут Харухи. – Монах поочередно указал на своих спутников и, переведя взгляд на меня, поинтересовался: – Как нам можно обращаться к тебе?

– Я… не знаю, – состроив грустную физиономию, покачал головой я и кивнул на женщину. – Помню только, как проснулся и увидел её.

– Таро! Он во сне называл себя Таро, – кивнув на меня, подсказал тот монах, которого звали Кио. – В те ночи, когда Райдэн-сама[16 - Райден или Райдзин – бог грома в буддийской, а затем и в синтоистской религии Японии. Сама – суффикс, выражающий максимально возможное уважение и почтение при обращении к кому-либо.] особенно гневался.